Маленькое счастье Клары - Анна Лерн

— И умопомрачительных запахов! — со смехом добавил барон. — Я с утра готовлюсь к ужину и ничего не ем, чтобы насладиться каждым блюдом!

А мы с кузиной находились в предвкушении того, как появимся на праздничном ужине в новых нарядах. Они старательно шились все это время, и когда чудесное платье легло на мою кровать, я чуть не расплакалась — оно было прекрасно. Хенни вообще должна сиять на этом вечере, ведь ее ждало предложение руки и сердца.

При въезде в деревню, Полин не выдержала и захлопала в ладоши от восторга, и ее можно было понять. Чистейший, похожий на сахарную вату снег, лежал повсюду: на берегах канала, на ветках деревьев, на деревенских крышах. Скосы ворот и даже столбики и деревянные рейки заборов-палисадников были покрыты снежными шапками сказочных, причудливых форм.

По замерзшему каналу носились дети на примитивных коньках, и оттуда доносились веселый визг и счастливый смех. По праздничным улочкам сновали люди, с раскрасневшимися от морозца лицами, несли какой-то провиант в корзинах и громко поздравляли друг друга с наступающим Рождеством.

Небольшая каменная церквушка выглядела уютной и приветливой, в ее окнах виднелись огоньки свечей и граф, увидев мое восхищение, сказал:

— В такие большие праздники, церковь не жалеет свечей на освещение. Вы никогда не были в деревенской церкви, дорогая?

— Нет, — я покачала головой. — Но мне очень хочется!

Мы вышли из экипажа и сразу же оказались окружены вниманием народа, подтягивающегося в церковь. С нами приветливо здоровались, желали счастливого Рождества, некоторые подходили к Филиппу и тепло расспрашивали о делах поместья.

К моему удивлению и, конечно же, гордости, муж общался с деревенскими жителями с такой же теплотой и добродушием. Я вспомнила нашу первую встречу и не удержалась от улыбки — в тот мрачный вечер он показался мне похожим на Мефистофеля. В голове вертелись будоражащие мысли — грозный, жесткий, непримиримый мужчина… Господи, как же я ошибалась…

— Ваша светлость! Филипп!

Мы все обернулись на этот голос и увидели полноватого мужчину с рыжеватыми прядями, торчавшими из-под шляпы. С ним были два мальчика подростка, худеньких, угловатых, но очень милых.

— О Боже, Маркус! — граф пошел навстречу мужчине, и я вдруг поняла — да это же муж Марты, а мальчики ее дети — Людвиг и Клемент. Их сходство с Полин было потрясающим.

Они о чем-то заговорили, потом Филипп склонился над мальчиками, что-то спрашивая у них и я услышала, как Ливен тихо говорит:

— Матерь Божья, как же они похожи на свою мать…

Полин с интересом смотрели на незнакомых ей мальчишек, не подозревая, что это ее братья.

— Графиня, прошу вас, подойдите к нам, — позвал меня Филипп, и я направилась к ним, передав руку малышки Полин Хенни. В такой толкучке боязно было оставить маленькую егозу без присмотра.

— С наступающим Рождеством, ваша светлость, — вежливо обратился ко мне Маркус и я улыбнулась ему, хотя в душе шевелился червячок некого презрения к этому человеку, безропотно отдавшему свою жену на мучения. — Хоть и с опозданием, но все же я хочу поздравить вас со свадьбой.

— Благодарю вас, — ответила я и взглянула на мужа.

— Виконт Маркус де Гоз, — представил он своего собеседника и улыбнулся, глядя на мальчишек. — А это — Людвиг и Клемент.

— Очень приятно молодые люди, — я приветливо посмотрела на них. — Как ваши дела?

— Спасибо ваша светлость, хорошо, — в один голос ответили они, с любопытством поглядывая на меня.

— Я бы хотел поговорить, — Маркус немного нервничал, и это было заметно. — Собственно я за этим и приехал сюда. Отойдем?

— У меня нет секретов от графини, — ответил ему Филипп и мужчина кивнул, будто соглашаясь.

— Сегодня Сочельник… Когда, как не сейчас делать добрые дела… Я много думал и вот что…

Маркус говорил запинаясь, тормозил на каждом слове и сильно волновался. Мне стало безумно интересно — какое доброе дело он затеял и причем тут Филипп.

— Я хочу передать деревню обратно в вашу семью, — наконец решился он и, порывшись под плащом, извлек оттуда какие-то бумаги. — Вот, это уже подписанные документы.

Сказать, что граф был в шоке — значит, ничего не сказать. Он тупо смотрел на бумаги и молчал.

— Ваша светлость… — Маркус заглянул ему в глаза. — Что вы скажете на это?

— Но мальчики… — Филипп взглянул на притихших ребятишек. — Эта земля принадлежит им.

— У них достаточно наследства, а это принадлежало моей супруге, — ответил виконт и тяжело, с плохо скрытой горестью, вздохнул. — Это будет честно. Все, что я могу сделать в память о Марте.

Я видела, как его глаза наполняются слезами и боялась, что сейчас сама разрыдаюсь.

Филипп словно окаменел, он взял бумаги из дрожащей руки Маркуса и тот слабо улыбнулся:

— Благодарю вас. Счастливого Рождества.

Виконт развернулся, чтобы уйти, но граф остановил его.

— Маркус, позволь мальчикам познакомиться с их сестрой.

Взгляд мужчины метнулся к малышке, и он побледнел.

— Может быть когда-нибудь, — резко сказал Маркус и пошел прочь, уводя за собой мальчишек.

— Это невероятно… — прошептала я, и Филипп посмотрел на меня глазами, полными боли, удивления и растерянности. Он немного помолчал, а потом прошептал:

— Клара, все это теперь наше. Господи Боже! Воистину время чудес!

Ливен был в шоке от случившегося. Он разглядывал бумаги, будто ища в них подвох, и тихо удивлялся:

— Вот это да… Вот это история… Никогда бы не подумал…

А я понимала виконта — носить на душе такой камень — еще-то испытание. Он как мог, очищал свою совесть, и пусть эта деревня не стоила жизни бедной Марты, но этот жест действительно был порядочным. Но теперь, в моей голове зрела мысль о Полин — после возвращения деревни в собственность графа, у малышки должно появиться приданое. Нужно поговорить об этом с Филиппом.

В этом чудесном настроении, мы вошли в церковь и сразу же окунулись в атмосферу какого-то умиротворения, спокойствия и волшебства. Его стены будто отгораживали от суеты, и мне стало хорошо от мысли, что я не хочу ничего просить у Бога. Зачем? Я получила достаточно для счастья.

После службы к нам подошел пастор — высокий, худощавый старик с полностью седой головой. Он близоруко щурился, постоянно протирал очки, забавные, с абсолютно круглыми стеклами, в которых его глаза казались маленькими и беспомощными.

Он оказался довольно приятным собеседником, что очень располагало. У пастора был мягкий, ласковый голос и такое светлое лицо, что хотелось поведать ему обо всех своих тайнах.

— Какая приятная встреча, — он погладил Полин по голове и с интересом посмотрел на всю нашу компанию.