Дороги скорби - Павел Серяков

Лукаш не ошибался. Парируя удары наемника, переходя в контратаки и обрушивая на Иво шквал ударов, он, в отличие от последнего, лишь обретал силы. Становился злее, выносливее и, главное, сильнее. Из ноздрей Скорпиона валил золотистый пар, который сам Лукаш отчего-то не замечал. Конечно, он бы не остановил бой. Желание отомстить было столь сильно, что он бы пренебрег своими понятиями о чести, но он бы наверняка задумался над тем, для чего Кухар дает ему такую фору. Карлик мастерски играл на людских чувствах, но здесь было что-то иное.

— Ты собираешься драться, а, падаль?! — карлик окончательно потерял терпение. — Эта собака тебя и без меча порвет, зубами! Ты позоришь меня, Лукаш!

Слова Кухара привели Янтарного Скорпиона в бешенство. Неистово размахивая клинком, он вконец измотал наемника. Удар, тяжелый выдох псаря. Удар — и за ним едва различимый выкрик. Удар, Ржавая Яма почувствовала кровь, и пленники загудели в своих клетках. Россыпь искр в очередной раз озарила звездную ночь.

Иво истекал кровью, проклинал всех и вся. Наемник изнемогал от боли, но наконец смог отыскать изъян в технике Скорпиона. Псарь вложил в удар всего себя. Одно простое, но хлесткое движение должно было продырявить горло Лукаша насквозь. Иво прорычал что-то нечленораздельное, но очень грубое, подался вперед, и на этом все кончилось.

Омерзительный в своей простоте хруст. Подобный бывает, когда кто-то режет ножом кочан капусты.

— Болван, — хрипел наемник и шаг за шагом приближался к помосту, на котором восседал удивленный Кухар. — Болван ты драный, — хрипел Иво. — А ты, Лукаш, баба.

Кухар лукаво прищурился:

— Крепкий же ты, мальчик мой.

— Вы обе бабы, — повторил Гончая. — Вы оба мочитесь сидя.

Он приблизился к помосту и выронил из рук меч.

— Твою мать… — просипел он и уже не мог вздохнуть ни полной грудью, ни даже слегка. Из груди человека из златоградской Псарни торчал всаженный по самую рукоять меч Янтарного Скорпиона.

— Насквозь прошил, — отчитался своему хозяину Лукаш. — Как сквозь масло прошло.

Гончая упал на колени и больше не мог с них подняться.

— Вы бабы. Трусы. Вы мочитесь…

Его последних слов не услышал никто.

— Вынести мусор из моего дома, — велел Кухар своим слугам. — А теперь, дорогой мой Скорпион, я буду выносить сор из твоей головы.

Иво взяли под руки и, не вынимая из него меча, потащили прочь.

— Спасибо тебе, — обратился Янтарный Скорпион к хозяину балагана. — Спасибо. Это было славно. Я приду в твой шатер позднее, мне нужно привести себя в порядок и перевязать раны.

— Нет, мальчик мой, ты продолжаешь драться, — Кухар подал знак, и на арену вывели двоих Янтарных Скорпионов. — Ты говорил, что я не держу слова. Так вот, знай — держу. Освобождай их, только знай, они никуда уходить не хотят, — Кухар захохотал и продолжил: — Им здесь понравилось, представляешь?

По щекам Лукаша побежали слезы. Впервые за долгое время он увидел своих друзей, тех, кто ушел за головой Войцеха и не вернулся в усадьбу. Глаза этих людей светились золотом.

— Хрода, Юлад… — Лукаш поднял с песка оружие, которым его пытался зарубить Псарь. — Я обещаю, будет быстро.

Боец элитного подразделения Трефов знал: на арену вышли не те парни, которых он любил, как родных братьев. Предательство Кухара он принял легко. Словно где-то в глубине души всегда был готов к подобному.

Умма слушала мысли Иво на протяжении всего боя, и, к своему сожалению, лисица знала, чем бой закончится. Мрачная решимость этого человека не могла привести к иной развязке. Другое дело — Лукаш, его мысли буквально ранили сердце оборотня, бой очищал мысли от фальши, и, сам того не ведая, Лукаш предстал перед Уммой простым и искренним человеком. Человеком, втридорога расплачивающимся за совершенные ошибки.

Когда он закончил с людьми из своего подразделения, выслушал о себе все, что пожелал сообщить ему Кухар, он убрал оружие в ножны и молча ушел. Раненый и совершенно опустошенный. Янтарный Скорпион брел, не разбирая пути, и их с лисицей дороги сошлись вновь. Он уставился на нее и долго не мог понять, где мог видеть пленницу Кухара, а потом густая копна рыжих волос воскресила в его памяти тот вечер, когда, вместо того чтобы зарезать Псаря, он решил говорить с ним, желая договориться и отомстить за братьев.

— А, это ты, — сказал он, подойдя к клетке. — Очень жаль видеть тебя здесь.

— Здравствуй, — ответила Умма. — А я вот, наоборот, всегда рада видеть тех, кому еще хуже…

— Прости меня, рыжая.

— За что?

— За то, как я хотел поступить с тобой.

— Прощаю.

Лукаш сел рядом с ее клеткой и, спиной прислонившись к прутьям, уставился на пускающего слюни Хагана.

— И ты здесь… — выдохнул он. — Умеет Кухар развлекаться.

— Он не понимает тебя, — прошептала Умма и села рядом с Янтарным Скорпионом. — Его опоили и превратили в живого покойника.

— Знаю, — его руки тряслись. — С моими друзьями поступили точно так же. Господь… Что со мной стало…

— Вот только скулить не нужно.

— А я буду. Буду! — он что было силы ударил прутья клетки локтем. — Буду, потому что это несправедливо.

Она испуганно отскочила от края клетки:

— Успокойся, Рогг прибежит на шум.

— И что? Пускай приходит. Рано или поздно я намотаю его кишки на меч. В контракте об этом было сказано.

— Лукаш!

Услышав это имя, Хаган повернул голову, зарычал и попытался подняться. Потом болванчиком уставился на бойца и сел обратно.

— Видишь? Видишь, что происходит?! Кухар рассказывал, что по контракту Хагану полагается отомстить мне. Хаган вправе требовать месть, но помнит ли он об этом? Нет. Моим парням сожгли рассудок и… Я отпустил их. Представляешь, Кухар ведь действительно выполнил условия.

— Не вини себя во всем, человек. Не бери на себя слишком много.

— Но я виноват… — Лукаш достал из ножен клинок и медленно поднялся с земли. Подошел к клетке Хагана и поманил его: — Эй, тупица, эй, слышишь меня? Давай сюда, не обижу! Ну! — он протянул к Хагану сжатую в кулак ладонь. — Смотри, что у меня. Иди давай-ка сюда. Ну же!

— Это низко, — произнесла Умма. — Над ним и без того издеваются.

— Лукаш… — понуро произнес Хаган. — Лука-а-а-ш! Я требую от Хозяина… — Он забыл, что именно хотел требовать. — Лукаш!

Он на четвереньках пополз к клетке, взрывая когтями присыпанную соломой землю.

— Лукаш…

— Да, я Лукаш, парень. Давай дуй сюда.

Хаган просунул руки сквозь прутья и схватил Лукаша за плечи, не зная, что делать дальше. Забыв о том, что сделать следовало.