Я считаю по 7 - Голдберг Слоун Холли

У Делла по спине пробежал холодок.

Когда-то он взял Чеддера к себе, а потом махнул рукой и бросил на парковке – пусть добывает пропитание как знает.

И даже не попытался отыскать кота.

Делл поглядел в глаза перепуганному котяре, и тут у него внутри что-то перевернулось.

Теперь он в ответе за свои действия.

И начнет он с кота.

Делл сгреб Чеддера за шкирку и удивился, как легко, оказывается, справиться с животным.

Чеддер не успел полностью одичать.

Он с рождения привык к человеческой руке и, по-видимому, был совершенно счастлив вернуться под человеческий кров, где, быть может, даже найдется банка-другая кошачьего корма.

Делл пересек парковку, вернулся к своей машине, протиснулся на водительское сиденье и втащил Чеддера.

Делл завел двигатель. Чеддер прыгнул за спинку водительского сиденья.

Теперь в машине слышался новый звук – тихий, но отчетливый.

Под сиденьем мурлыкал кот.

Делл вырулил из своего тесного закутка, причем, что интересно, на сей раз даже не коснулся забора.

Делл оставил Чеддера в ветеринарной клинике на Централ-авеню с наказом вывести блох и произвести полный осмотр. Он заберет кота вечером.

Потом он вернулся к школьному офису, но на этот раз припарковался на улице и прошел два квартала пешком.

Он явился прямо в главный офис и сообщил, что помял грузовик.

Оказалось, что у школы на такой случай имеется страховка. Секретарша сказала, чтобы Делл не переживал.

В свой кабинет Делл шел упругим шагом.

Может быть, этой легкостью он был обязан пробежкам. Все-таки почти семь кило долой.

А может, дело было в Чеддере и в том, что на этот раз Делл поступил правильно.

Кот вернулся.

Вот это новость.

По крайней мере, для меня.

У Садху аллергия на шерсть, поэтому Чеддер будет жить у нас, в квартире двадцать восемь.

Пока что.

Я обожаю этого кота.

И, похоже, не зря, потому что Чеддер, кажется, обожает меня, ну, или, по крайней мере, очень мною интересуется, а у кошек это равносильно обожанию.

Чеддер спит в моей постели, на первом этаже двухэтажной койки «Верны до». Я сворачиваюсь калачиком, а он вжимается мне в живот.

Когда он крепко спит, то сопит.

Рано утром я встаю в туалет и вижу, как во сне он дергает кривым хвостом.

Подрагивают лапы.

Кот бежит.

Вот бы увидеть, что ему снится.

По вечерам, когда я возвращаюсь из салона, Чеддер ждет меня на подоконнике окна, выходящего на улицу.

А может, он просто любуется видом. Но выглядит он при этом так, словно и впрямь кого-то дожидается.

Под кроватью у меня стоит коробка со сбережениями.

Я хотела каждую неделю возмещать свою долю расходов на продукты (это как выдавать карманные, только наоборот), но Патти отказалась брать у меня деньги.

Я подошла с этим к Деллу, но он тоже отказался. Не так резко, как Патти, но все же ясно дал понять, что ничего не возьмет.

Так что сегодня я залезла в свои сбережения в первый раз.

Я иду в магазин товаров для животных, что на 7-й улице.

Выбираю ярко-зеленый ошейник с биркой. Ошейник покрыт отражающей тканью и светится в темноте.

Еще два доллара я плачу за то, чтобы на мягком пластике отпечатали имя – Чеддер. Для экстренных случаев я добавляю номер телефона Патти (не Делла).

Кроме того, я настоятельно прошу снабдить ошейник колокольчиком. Свободно гуляющие кошки представляют серьезную угрозу для диких птиц.

Впрочем, подозреваю, что сам Чеддер будет только рад, если лапы его никогда больше не коснутся земли и будут ступать исключительно по ковру.

Я уже оставляла дверь открытой, а он даже в коридор не вышел, чтобы оглядеться.

Вернувшись в квартиру, я наряжаю Чеддера в новый ошейник, и Куанг Ха тут же принимается жаловаться на «этот противный звон».

Впрочем, даже ему приходится признать, что иметь в доме кота (с лысым ухом и кривым хвостом) в некотором роде приятно.

На ежедневных консультациях мы с Деллом обсуждаем практические вопросы.

Меня беспокоит вот что.

Во-первых, конечно, я волнуюсь, найдется ли для меня законный опекун.

А во-вторых, все время думаю о том, как быть, когда отойдут подсолнухи.

За последние несколько недель они подросли и зацвели.

Подсолнух Куанг Ха вырос выше всех. В нем больше двух метров. Вообще, кажется, цветущие подсолнухи понравились всем жильцам.

Кое-кто, правда, жаловался на пчел.

На всех не угодишь.

Но сейчас жизненный цикл подсолнухов подходит к концу. Надо решить, что мы будем делать, когда придет пора их убрать.

Если взять взрослое растение – «родителя» – и срезать с него веточку, а потом за ней ухаживать, веточка начнет расти.

Это называется черенкование.

У меня нет денег (почти нет – сбережения составляют очень скромную сумму), и я не могу за свой счет благоустроить немалый кусок земли во внутреннем дворе.

Я заявила банку, что у нас есть план, подготовила рисунки, получила разрешение.

Но все это – чистая теория.

А сейчас подступает реальность.

Вот что: наберу живой зелени по соседним улицам, не покидая Бейкерсфилда, и засажу ею наш сад.

Я начинаю с малого.

Корзина.

Ножницы.

Влажные бумажные полотенца (чтобы черенки не засохли).

На окне уже стоит пара стаканов с водой; из стаканов торчат маленькие черенки, которые вовсю отращивают корни.

Но этого мало.

В субботу Делл везет меня в питомник растений «Южный». Мы покупаем гормональный стимулятор корнеобразования и три больших мешка земли для комнатных растений.

В питомнике я вижу Генри И. Поллака. Он здесь хозяин.

Я знаю его с самого детства.

Он всегда говорил с папой о футболе и много лет делал нам скидку.

Я приходила лечить его растения, когда у них был грибок или заводились вредители.