Путешествие домой. Автобиография американского йога - Шрила Радханатха Свами

Кросс-Майдан — это большой парк в центре Бомбея. Посреди парка возвышался гигантский шатер, так называемый пандал. Войдя в него, я очутился в мире красок. На стенах пандала, сделанных из красной, зеленой и желтой ткани, висели репродукции индийских картин. От курившихся повсюду благовоний поднимались клубы ароматного дыма. Подойдя к длинному столу, я стал рассматривать разложенные на нем книги, и вдруг мой взгляд остановился на одной из них. Сердце мое заколотилось: на обложке был изображен прекрасный юноша с кожей синего цвета. В руках он держал флейту.

Я зачарованно прошептал: «Это он». Это действительно он, — подумал я. Через всю Индию я пронес картину с ним, не зная, кто на ней изображен. И теперь ее герой снова предстал перед моим взором.

Название книги яркими красными буквами говорило само за себя: «Кришна, Верховная Личность Бога». «Кришна! Его зовут Кришна!» — вырвался у меня негромкий возглас. Так нашелся ответ на вопрос, который давно не давал мне покоя. Желая больше узнать о Кришне, я попросил посмотреть эту книгу. За столом стоял облаченный в белые одежды бритоголовый монах европейской внешности. Моя просьба застала его врасплох. «Ты говоришь по-английски?» — удивленно спросил он.

«Я американец», — ответил я и нетерпеливо протянул руку за книгой.

«Неужели? Разве ты не индус? Ты, наверное, шиваит?» — спросил монах и дал мне книгу.

«Я сам не знаю, кто я, но я действительно жил с шиваитами».

«Меня зовут Тушта, — представился монах. — В этой книге есть глава об отношениях Шивы и Кришны. Я думаю, тебе это будет интересно».

Для меня оказалось неожиданностью, что во мне не признали американца. Я уже давно не смотрелся в зеркало, и потому даже не догадывался, что карие глаза, сильный загар, длинные, спутанные полосы и застиранные в реках одежды делают меня похожим на самого настоящего отшельника-индуса.

Прижав книгу к сердцу, я нашел укромное местечко и, словно томимый жаждой путник, который нашел оазис с прохладной водой, погрузился в чтение книги «Кришна». Начиналась она такими словами:

«В странах Запада всякий, кто увидит обложку книги "Кришна", тут же спросит: „Кто такой Кришна? “»

Далее в книге говорилось, что Кришна — это Верховный Господь и Его имя означает «всепривлекающий».

«Кришна — Бог, потому что Он привлекает всех. Того, кто не является всепривлекающим, нельзя назвать Богом».

Пока я читал, на сцену вышла молодая американка в желтом сари. Она села и стала петь красивые религиозные песни. Ее звали, как я узнал позже, Ямуна Деви.

Читая книгу «Кришна» под звуки ее будоражащего душу пения. Я чувствовал, как меня переполняют неведомые доселе чувства

К вечеру в пандале собралось более двадцати пяти тысяч человек. Мне очень хотелось послушать лекцию, поэтому я вернул книгу и сел позади всех, в самом, дальнем уголке пандала. На сцене пели и танцевали два десятка западных последователей этого учения — мужчины с обритыми головами в традиционных одеждах садху и женщины и нарядных сари. Огромная толпа с нетерпением ждала выхода гуру. Ко всеобщему удовлетворению он вскоре появился на сцене.

Это был величественный мужчина с обритой головой. На нем были одежды шафранового цвета, и казалось, что от него исходит сияние. Он не шел, а плыл, как лебедь, и в его жестах чувствовалась царственная уверенность. При этом в манерах его читались скромность и смирение, как если бы он видел Бога повсюду, куда ни бросит взгляд.

Поприветствовав аудиторию сложенными вместе ладонями, он сел на приготовленное для него кресло. Мне из дальнего конца пандала было почти не видно его. С одной стороны, я очень хотел окатиться поближе к сцене, но, с другой, мне было неловко взять и сесть прямо перед кем-то. По сцене взад и вперед ходил какой-то человек и делал снимки фотоаппаратом. Гуру подозвал его и что-то сказал ему на ухо. Ученик повернулся к огромной толпе и начал пристально всматриваться в нее, пока не отыскал нужного ему человека. Он стал подавать ему знаки, приглашая на сцену, но никто так и не вышел, поэтому он сам спустился и стал пробираться сквозь десятитысячную толпу сидевших на земле людей. К моему немалому изумлению, этот человек, пройдя через весь пандал, подошел прямо ко мне. С невозмутимой улыбкой он обратился ко мне: «Шрила Прабхупада хочет, чтобы ты сидел рядом с ним на сцене».

Ошеломленный, я пробормотал: «Откуда он меня знает?»

Вместо ответа человек просто взял меня за руку и повел за собой через толпу на сцену. Там он подвел меня к гуру, безбрежная улыбка которого наполнила мое сердце радостью. Не знаю почему, но мне показалось, что я знаком со Шрилой Прабхупадой уже давно. Он сидел, скрестив ноги и выпрямив спину. Его монашеские одежды из ткани шафранового цвета лежали аккуратными складками. Жестом он любезно пригласил меня располагаться рядом. Я сел на застеленную ковром сцену и с благоговением воззрился на Шрилу Прабхупаду. В ответ он бросил на меня мимолетный взгляд своих больших и добрых глаз, который проник мне в самую душу. Его кожа отливала бронзой, нос был широким и округлым, а мочки ушей — большими, как у Будды. На висках его недавно обритой головы виднелись короткие седые волосы, а лоб украшали две вертикальные линии из желтой глины, указывающие на принадлежность к традиции бхакти-йоги. По обе стороны от носа пролегали глубокие складки, достигающие уголков крупных, выпуклых губ.

Его последователи в чистых и опрятных одеждах самозабвенно танцевали и пели, и я, глядя на них, вспомнил о том, как неприглядно выглядит моя одежда, дырявая и потемневшая от речного ила. У мужчин, танцевавших на сцене, были тщательно выбритые лица и головы, а я даже не мог вспомнить, когда последний раз брился, не говоря уже о том, чтобы стричь или расчесывать волосы. После ежедневных омовений в реках и илистых озерах я, по сравнению с ними, наверное, выглядел настоящим грязнулей. Все время, пока они с ликованием пели и танцевали, я сидел молча. Привыкнув жить в безлюдных лесах, я неожиданно для себя оказался на сцене, под взглядами десятков тысяч человек. Я почувствовал себя не в своей тарелке и смутился настолько, что готов был тихо встать и уйти, но тут Шрила Прабхупада одарил меня такой ободряющей и полной любви улыбкой, что я сразу ощутил себя как дома. Почему он пригласил меня сесть рядом? Именно меня из всех присутствующих?

Пока я ломал голову над этой загадкой, Шрила Прабхупада взял маленькие латунные тарелочки и стал отбивать на них ритм, изящно двигая пальцами. Покачиваясь в такт музыке, он низким голосом запел: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе».

Я остолбенел от неожиданности. Я не верил своим ушам: Шрила Прабхупада пел ту самую мантру, которую я услышал в песне матери-Ганги. Сколько раз произносил я эту мантру с тех пор, как в Ришикеше река открыла ее мне! По коже у меня побежали мурашки, тело задрожало, а сердце застучало, как барабан. Сквозь пелену навернувшихся слез я неотрывно смотрел на Шрилу Прабхупаду, который сидел, плотно закрыв глаза и нахмурив брови. Когда он пел, губы его изгибались дугой, звуки мантры слетали с его уст, и вслед за ним мантру пели все, кто был в пандале. На сцене последователи играли на традиционных барабанах, тарелочках и гонгах, и весь шатер заполнился священными звуками.