Милашка - Джен Сакс

Я сидела с открытым ртом, не зная, что и сказать.

— Грейс, — продолжал между тем Пит, — я хочу, чтобы эта история осталась между нами. Разумеется, при условии, что для тебя это будет хорошим уроком. Если же ты не сделаешь для себя соответствующих выводов, мне придется предать огласке этот случай со всеми вытекающими последствиями.

Я тупо таращила на него глаза, словно видела перед собой сумасшедшего. Откровенно говоря, в эту минуту Пит действительно казался мне ненормальным.

Он еще раз посмотрел на меня, потом медленно поднялся.

— Ах да, чуть не забыл. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я пришлю тебе счет за изрядно подпорченную одежду?

— А как же расходы на медицинское обслуживание? Пластическую операцию?

— Издеваешься? — ухмыльнулся он. — Никаких расходов. Если хочешь знать, этот жуткий шрам мне к лицу. Мне уже сказали, что я похож на крутого бандита.

Я инстинктивно подалась вперед и схватила его за руку.

— Ты уверен, Пит? Я хочу сказать, ты ведь стал жертвой преступления и имеешь право на справедливое решение этого дела.

— Откровенно говоря, мне бы очень не хотелось опять пройти через все это, — тихо сказал он и направился к выходу, заметно прихрамывая.

— Послушай, Пит, — крикнула я ему вдогонку, — Одри спрашивает о тебе каждый день!

— Я позвоню ей, — бросил он через плечо.

Только через несколько минут я нашла в себе силы встать из-за стола и выйти из кафе. Понятно, что о работе и речи быть не могло. Почувствовав тошноту, я остановила такси, быстро добралась домой и долго сидела в ванной, где меня выворачивало наизнанку.

Потом позвонила Сэму.

— Хочешь, чтобы я убил его? — первое, что пришло мне в голову, когда Грейс рассказала про воскресшего Пита.

— Ты что, с ума сошел? — возмутилась она. — Не смей и думать об этом! Человек такое пережил, а ты хочешь убить его.

— Это ты сошла с ума, а не я. Думаешь, он всегда будет держать язык за зубами? Как бы не так. — Я направился в ванную, плеснул в лицо холодной воды и снова вышел к ней.

— Не знаю, Сэм, но очень надеюсь на это. Как бы там ни было, его нужно оставить в покое. Боже мой, какой кошмар!

— А теперь представь себе, что в Перу он случайно встретится с какими-нибудь людьми, которые захотят шантажировать нас или что-нибудь в этом роде.

— Нет, Сэм, даже не думай об этом. Я понимаю, ты хочешь еще раз попрактиковаться в испанском, но это тебя не касается, понял? Это мое дело, тебе ничто не угрожает.

— Ошибаешься, Грейс, — решительно остановил я ее. — Отныне твоя безопасность неразрывно связана с моей.

Ее лицо перекосилось от боли, на глазах выступили слезы. Вскоре тихие всхлипы превратились в самые настоящие рыдания, которые, несмотря на все мои усилия, не прекращались более полутора часов. Я приготовил ей чай, помог переодеться в домашнюю одежду, а потом принес целую упаковку бумажных салфеток, чтобы она вытерла слезы. Никогда прежде я не видел, чтобы она плакала так долго и так безысходно. Даже мой свитер промок. Кстати, в какой-то момент Грейс это заметила и попыталась извиниться.

— Я испортила тебе свитер, — тихо сказала она сквозь слезы.

— Ничего страшного. — Я погладил ее по голове. — Для этого и существует химчистка.

Немного успокоившись, она обрела способность внятно излагать свои мысли:

— Знаешь, Сэм, встреча с Питом произвела на меня двойственное впечатление, С одной стороны, я рада, что он остался жив, а с другой — чувствую себя ужасно виноватой. — Она тщательно вытерла салфеткой нос. — А плачу я сейчас потому, что мне от этого легче. И еще меня утешает мысль, что есть человек на этом свете, который заботится обо мне и даже готов убить кого-то ради моего блага. Нет, конечно, этого ни в коем случае не следует делать, — еще раз предупредила меня Грейс, — но все же очень приятно, что ты готов на такие жертвы. Ведь раньше все свои проблемы мне приходилось решать в гордом одиночестве, а это, сам понимаешь, самое страшное, что может быть. Мне никогда и никто не помогал в жизни так, как ты. По правде говоря, я бы никому и не позволила это делать. Но с тобой все произошло как-то естественно… Только не думай, пожалуйста, что сейчас я такая беспомощная, что не могу самостоятельно справиться со своими трудностями, — быстро добавила она, взглянув на меня исподлобья.

— Ну, знаешь, в известном смысле каждый человек нуждается в помощи, — рассудительно заметил я. — Так что ничего страшного и тем более унизительного в этом нет.

— Ты такой добрый, Сэм.

— Я не добрый.

— Извини, я плету какую-то чушь и никак не могу остановиться. Это потому, что мне хорошо с тобой. Слезы действительно помогают избавиться от невыносимого чувства вины. Как хорошо, что ты не возражаешь против этого.

Я похлопал ее по плечу, а потом опять погладил по голове. Она перестала всхлипывать, и слезы высохли быстро, как капли дождя на солнышке.

— Знаешь, Сэм, — не унималась Грейс, — наконец-то я могу успокоиться и во всем положиться на тебя. У меня такое ощущение, что все мои несчастья позади. Я устала переживать по поводу тех чувств, которые могу вызвать у других, хочется забыть об этом раз и навсегда. Теперь мне гораздо легче, так как я вижу, что ты готов поддержать меня и помочь разобраться с моими проблемами. Конечно, так будет не всегда, но хотя бы некоторое время.

— Хотя бы некоторое время, — эхом повторил я, стараясь не расстраивать ее своим несогласием.

Грейс помолчала несколько минут, обдумывая, вероятно, собственные слова.

— Понимаешь, в чем дело, — продолжила она шепотом, — я до сих пор сама не знаю, хороший я человек или плохой. Но у меня какое-то чувство… Нет, это не страх. — Она запнулась. — Странное ощущение свободы.

Я крепко прижал ее к себе и долго не отпускал. Она почувствовала себя свободной, а я нет. Уже нет. Хорошо знакомое мне ощущение свободы уступило место другому, не менее важному и не менее приятному — чувству ответственности. Думаю, что лично для меня это большой прогресс.

Убийство каким-то таинственным образом изменяет того, кто его совершает. И ничего тут не поделаешь. Эта истина открылась мне совсем недавно, когда я с ужасом обнаружила, что стала другим человеком. Правда, не исключено, что за последнее время я просто лучше узнала себя. То есть узнала о себе нечто такое, о чем раньше не подозревала. К сожалению, это знание отнюдь не помогло мне окончательно разобраться в себе, и даже сейчас я не могла с уверенностью сказать, что сделаю в следующий момент. Мне было известно только одно — я была вне себя, когда убивала тех несчастных парней. Вне себя от злости, ярости и беспомощности. Сэм однажды сказал, что когда он убивает людей, то относится к этому очень просто: либо он убьет, либо его убьют. Разумеется, это помогало ему выжить и, что самое главное, помогало избавиться от угрызений совести. А у меня совершенно иная ситуация. Я знала: если утрачу последний страх в душе, то перестану понимать, что делаю и что вообще могу натворить в будущем.