Преисподняя. Адская бездна - Джефф Лонг

— Прямо в точку, — вмешался Хардин. — Это вопрос, или вы работаете на «Ю-Эс-Эй тудэй»?

Послышался натянутый смех.

— Я бы хотела получить ответ, — настаивала женщина, — от самого генерала.

Медовый месяц закончился, подумала Ребекка. Удивляться не стоит. Пресса слишком долго щадила ее. Она прочла передовицу «Ю-Эс-Эй тудэй» и была готова подписаться под каждым словом. Но не могла позволить себе признаться в этом.

— Хорошо, я объясню, — сказала Ребекка. — Мы пришли, чтобы сражаться с врагом. Наш враг не Китай, не другое государство людей. Мы выступили против тех, кто похитил наших детей, принес смерть в наш дом. Если уж на то пошло, трагедия должна сплотить народы земли, а не разъединить.

— Скажите, пожалуйста, какую часть ваших добровольцев составляют военнослужащие армии США?

— Среди нас нет солдат регулярных войск.

— Ни одного?

Эта женщина явно что-то знает о Хантере и «Зоне высадки», а возможно, еще о многих вещах, о которых догадывалась Ребекка.

— Ни одного.

— Вы имели контакты с офисом вице-президента? — спросила женщина.

Ребекка не стала ни подтверждать, ни отрицать это.

— Государственные учреждения всех уровней обращались со мной как с чокнутой тетушкой.

— То есть?

— Старались держать меня на чердаке, чтобы не увидели соседи. Но я спустилась сюда — в подвал.

На лицах расплылись улыбки. Им все неймется. Ребекка устала. Устала от их кровожадности. Устала от собственного лица на экране телевизора и обложках журналов. Устала жить в шкуре другой женщины, в которую она превратилась. Ей хотелось покоя — но сначала война.

Следующим был известный военный корреспондент с обвисшими щеками.

— Прежде чем сесть на борт судна в Сан-Франциско, некоторые из ваших сторонников сожгли Институт человека. Однако месяцем раньше вы встречались с директором института, Александрой фон Шаде, и просили ее о помощи. Значит ли это, что она вам отказала?

У Ребекки снова разболелась голова.

— Мы с Али пили чай и ели пирожные. Несколько лет назад она сама потеряла ребенка и поэтому понимает наши чувства. Кроме того, фон Шаде знает, как тут опасно. Али отказалась пойти со мной. Вот и все. Пожелала мне удачи. Хочется думать, мы расстались друзьями.

— Она не сообщила вам никакой информации?

— Просто сказала, что мы ищем не там, где следует.

— Намекала, что знает, где нужно искать?

Ребекка внимательно слушала. Он старается выудить нечто большее, чем просто причину беспорядков.

— Намекала, чтобы я возвращалась домой.

— И не сказала, куда направляется?

— Куда направляется?

— В экспедицию.

— Простите. О какой экспедиции вы говорите?

— Они спустились под землю три дня назад.

Сердце Ребекки замерло.

— Где они спустились, каков их пункт назначения, сколько их… — Репортер пожал плечами. — Она ничего не говорила?

Ребекка вдруг поняла, что может забыть о желтых лентах, наклейках на бампер, Белом доме и его тайных каналах, о денежных мешках из горнорудных, железнодорожных и нефтяных компаний, о фракциях в ее армии и обо всем остальном. Али на ее стороне. Она не одна в этом жестоком мужском мире.

— Ни слова.

— Леди и джентльмены, — прервал интервью Хардин, — нам пора закругляться, а гостям нужно отдохнуть перед началом похода.

Вечером Ребекка пошла на барбекю, которое устроил в своем особняке губернатор. Дом был построен из дерева и известняка в деревенском стиле. Расположенный на утесе, нависающем над городом, он был украшен ржавым флюгером и флагом штата Техас.

Хардин устроил Ребекке экскурсию. С тарелкой свиных ребрышек, капустным салатом и бутылкой пива «Черный бриллиант» производства местной пивоварни она бродила по участку искусственного грунта площадью четверть акра. Исторгавшийся из стены водопад давал начало ручью, кишевшему форелью, которая ловилась на наживку. При помощи фильтров и прожектора садовник создал золотистый «горизонт».

— Какой милый закат, — похвалила Ребекка.

— Вообще-то предполагался рассвет, — сказал Хардин. — Здесь начинается новый день, Ребекка. Шанс для тех, кто хочет им воспользоваться. Вы не думали о том, чтобы вернуться сюда, когда все закончится?

— Сюда?

— Вместе с дочерью. Вам следует подумать об этом.

Он тут же поведал о своем недавнем разводе и планах построения империи наподобие первой Республики Техас.

— Куда бы вы здесь ни отправились, везде ждет неизведанная земля, — разглагольствовал губернатор. — Человеку достаточно написать свое имя на любой вещи или любом месте, чтобы получить в собственность.

Завтра утром начинался поход, который уведет их за самые дальние кордоны, в дикие пещеры, а затем в Хинном. Больше всего на свете Ребекке хотелось избавиться от этого надутого клона Сэма Хьюстона[19]и лечь спать. К счастью, она не успела придумать подходящий предлог, чтобы уйти.

Губернатор рассуждал о достоинствах и недостатках самоуправления и аннексии Соединенными Штатами, а также о планах когда-нибудь стать президентом субтерры, когда к ним подошел дворецкий.

— Джентльмен хочет видеть миссис Колтрейн, — сообщил он.

— Черт возьми, Роберт, — недовольно поморщился Хардин. — Я же сказал, что этим вечером леди нужен отдых.

— Это важно, — сказал дворецкий.

— Разумеется, он так думает.

— Это важно, — повторил дворецкий и протянул коробку из-под обуви. Ребекке, а не хозяину.

Внутри была кукла. Она выглядела так, словно ее достали из мусорного ящика: грязная Барби без рук и без платья. Длинные волосы почти полностью расплавлены. Ребекка недоуменно взяла куклу.

На пластмассовой спине кто-то нацарапал: «ПОМОГИТЕ».

Коробка выскользнула из ее руки.

— Ради всего святого, что это такое? — спросил Хардин и с опаской взял куклу.

В его руках — если вспомнить склонность губернатора к мистификациям — она выглядела почти как розыгрыш. Нет, не розыгрыш. Это было бы слишком жестоко.

— Он утверждает, что нашел ее на тропе, — сообщил Роберт.

— Да, а мой отец далай-лама.

— Я с ним поговорю, — сказала Ребекка.

Хардин прищелкнул языком.

— Ладно, приведи парня сюда. Нужно выяснить, в чем дело.

Дворецкий вернулся с опрятным мужчиной, одетым по-спартански скромно, в джинсы «Ливайс» и белую футболку. Он был ниже Ребекки. Чистый. На джинсах пришитая вручную заплатка. Мужчина следил за собой. Но взгляд затравленный.