Преисподняя. Адская бездна - Джефф Лонг

Аде

Выражаю глубочайшую благодарность следующим людям.

Эмили Бестлер, одному из тех редких редакторов-кудесников, о котором мечтает каждый писатель, — редактору, который, засучив рукава, правит ваш стиль, укрощает сюжет, избавляя от южного акцента.

Слоуну Харрису, в равной степени джентльмену, гладиатору и пророку, — моему литературному агенту, который продолжает освещать мне путь и вести через пустыню.

По неизвестной причине агенты киностудий никогда не упоминаются в благодарностях книг — возможно, потому, что настоящие писатели якобы не жаждут внимания Голливуда. На самом деле именно мой замечательный агент, Джози Фридман, уже много лет помогает нам сводить концы с концами.

Величайший в мире рыбак Клифф Уоттс на протяжении трех десятилетий лечит и город Боулдер, и моих раненых персонажей. Было бы величайшей ошибкой обращаться к писателю по поводу операции на мозге.

И наконец, благодарю вас, Барбара и Хелена, за то, что столько лет отпускали меня во тьму ночи. Теперь пришла пора скакать навстречу заре.

На дне

Сей пропасти — иная ждет меня,

Зияя глубочайшей глубиной.

Грозя пожрать. Ад, по сравненью с ней,

И все застенки Ада Небесами

Мне кажутся.

Джон Мильтон.

Потерянный рай. Книга IV.

Перевод Аркадия Штейнберга

Айк сдался.

Он украдкой выскользнул из постели; на обнаженном теле в старых ранах и татуировках вспышками крошечных молний поблескивала пещерная пыль. У двери он остановился, прислушиваясь. Али была на восьмом месяце беременности и, похоже, обрела покой и сон, постепенно покидавшие Айка. Он не слышал ее тихого дыхания, только песню.

Больше месяца песня будила его среди ночи, всегда одна и та же, в исполнении женщины — а может, ребенка. У Айка не получалось определить ее жанр: то ли воинственный гимн, то ли баллада. Или песня смерти. Он понимал, что пора подводить черту — бездна зовет своего неверного сына. Время пришло.

Рюкзак ждал в гараже, за мусорным баком. Завтра приедут мусорщики. Айк привычно вытащил бак на дорогу — его последние обязанности в этом мире. Потом вскинул рюкзак на плечо и зашагал к залитым светом луны холмам.

Впервые услышав песню, Айк все свалил на свои обострившиеся чувства. Проведенные под землей годы изменили его, снаружи и внутри. Там, внизу, менялись все — одни больше, другие меньше, и Айк принадлежал скорее к первым. Бездна пощадила внешнюю оболочку и не изуродовала его, но превратила в полуживотное. Сегодня ночью, к примеру, он по шороху крыльев мог определить количество птиц на дереве. Луна в буквальном смысле притягивала его: гравитация ночного светила вызывала прилив спинномозговой жидкости. Айк слышал сердцебиение своего ребенка… еще формировавшегося в утробе матери.

Предполагая, что это страдающая от бессонницы соседка или не выключенное радио, он целую неделю бродил босиком по окрестным дворам. Но источник ускользал, а звук становился все громче. Может, его зовет некое творение природы, гадал Айк, — например, море. Или муза нашептывает мелодию. А охватывающее его возбуждение сродни творческому порыву.

Несколько дней назад он наконец нашел, откуда доносится песня — из входа в пещеру. Именно туда лежал его путь этой ночью. Короткий переход, и Айк уже у расщелины в известняковой скале. Он стоит, повернувшись лицом к источнику звука. Нельзя сказать, что запах разложения и нечистот привлекает его. Но Айк повидал много подобных мест. В каком-то смысле он там родился.

Песня поднималась из глубин пещеры. Манила воспоминаниями о подземном мире. Слова неразличимы — в лучшем случае. Может, Али, лингвист по профессии, сумела бы их разобрать. Айк же воспринимал то, что подсказывало воображение: «Уходи, оставь золотые яблоки солнца». Или нечто подобное. В последний раз оглянувшись на подлунный мир, Айк кивнул на прощание и начал спуск.

Все последующие дни бездна поглощала его со скоростью семидесяти пяти ударов сердца в минуту. Так спокойно он расставался со всем, что любил в этом мире. Шаг за шагом, спускаясь вниз по веревкам, преодолевая туннели и подземные моря, Айк погружался в толщу камня.

Прошла неделя. Еда закончилась. Батарейки сели.

Большинство людей повернули бы назад. Большинство людей вообще не пошли бы под землю. Айк продолжал спуск. За годы, проведенные в плену, он научился видеть во тьме вечной ночи.

Пей из черных рек.

Ешь плоть ночных тварей.

Слушай цвета.

Обоняй тени.

И тьма раскрылась перед ним.

Айк узнавал жилы, пустоты и пещеры — не по названию, а по запаху обитателей подземного мира и минералов. Со временем он потерял ориентацию, причем намеренно. Ни память, ни карта, ни компас — ничто не указывало путь. Айк просто пробирался сквозь недра планеты, ориентируясь на силу тяжести, а также на ломтики мяса, оставленные специально для него.

Он знал: мясо служит наживкой. Обитатели пещер заманивали его вглубь — или думали, что заманивают. На самом деле Айк такое же порождение бездны, как и они. Запутанный лабиринт ходов и туннелей и его дом. Единственная разница между ним и теми, кто его кормит, состоит в его неустанных поисках. Они обитатели дна, хотя и не совсем, потому что это еще не дно. Они ограничены. Айк нет. Они прячутся от человечества. Айк пытается человечество спасти.

Время от времени он вырезал свои инициалы на колоннах и стенах. Сам не зная зачем. Оставленные метки не предназначались для других людей, которые могут последовать за ним, и не указывали дорогу к выходу. Айк не питал ни малейшей надежды выбраться на поверхность. В отличие от всех предыдущих спусков теперь у него билет в один конец. То, что ждет внизу, — заполнявшее сны, властвовавшее над этим мрачным миром, — никогда не отпустит его. Сомнений в этом не было.

Когда-то, давным-давно, им руководила жажда приключений. В молодости Айк выбрал для себя профессию альпиниста и инструктора-проводника, что и стало началом его бед. Прокладывая дорогу через Гималаи, он случайно наткнулся на разветвленную сеть глубоких подземных туннелей, хранившую ужасные тайны. Тяга к солнцу привела его во тьму. Карабкаясь вверх, он спускался все глубже. Похоже, вся его жизнь была прелюдией к этому последнему спуску.

В самых смелых фантазиях, даже подстегнутых афганским гашишем или его любимым красным «Джонни Уокером», Айк не смог бы придумать того мира, который существовал глубоко под землей. Оглядываясь назад, можно сказать, что ни он, ни другие нисколько не удивились, что ад действительно существует — в виде разветвленной сети ходов и полостей, населенных первобытными племенами, поклоняющимися таинственному владыке. С начала времен человечество подозревало нечто подобное. Сменявшие друг друга цивилизации оставили после себя предания о демонах, великанах-людоедах и вампирах, описывавшие хищников подземного мира. Людей, которым посчастливилось вырваться из лап смерти и которые рассказывали невероятные истории, бросали в темницу или в сумасшедший дом, сжигали на костре или делали героями эпоса. Оказалось, шаманы и экзорцисты пытались победить тьму с тех самых пор, как люди приручили огонь.