Турнир - Денис Юрин

Дальше события развивались предсказуемо и именно так, как моррон и планировал. Добрая половина разбуженных по тревоге лесорубов появилась на стенах, а от света их факелов стало светло, как днем. Примерно через три-четыре минуты после падения тела откуда-то слева донесся надрывный скрип открываемых ворот, и на поиски дерзкого врага отправилась парочка поисковых отрядов по дюжине вооруженных до зубов, причем не только топорами, лесорубов в каждом. Конечно же, им не суждено было никого найти, поскольку, во-первых, большая часть охотников за головою диверсанта ушла в сторону леса, а во-вторых, нашкодивший чужак находился уже довольно далеко от места гнусного преступления.

Не жалея живота своего, как в буквальном, так и в переносном смысле, моррон прополз на брюхе вдоль частокола до самых ворот. Затем, улучив удачный момент, когда ни один из троицы охранявших вход в Гендвик лесорубов не смотрел в его сторону, он так же по-пластунски пересек запретную черту и оказался внутри лесного поселения.

Под конец ночного похождения Судьба все-таки поиздевалась над смельчаком, заставив его долее трех часов морозить живот и то, что пониже, перемещаясь ползком по сырой и очень холодной земле. Лесорубы все никак не могли смириться со смертью товарища, и даже уже когда получили приказ вожака покинуть стены, все еще долго не расходились по домам, ожидая во всеоружии вестей от углубившихся в лес поисковых отрядов. Когда же те вернулись, как и предвиделось, ни с чем, то темная ночь уже начала потихоньку уступать место сумеркам. К тому времени моррон изрядно промерз, но зато оползал почти все селение лесорубов и даже нашел кузню. Теперь дело оставалось за малым: дождаться, пока суровый лесной люд снова уляжется спать и, поднявшись хотя бы на четвереньки, наконец-то нанести визит именитому родственничку.

* * *

В ту ночь достопочтенный Мульфир Ордиби крепко спал. Когда же прозвучали сигналы тревоги, то притомившийся за день кузнец лишь перевернулся на другой бок и, прикрыв уши подушками, вновь погрузился в дремоту. В набат никто не ударял, тревожную трель выводили только походные рожки, а значит, ничего серьезного, по меркам жизни в лесу, не случилось: поселению не грозил ни пожар, ни нападение шайки осмелевших спьяну разбойников. У мастера наковальни слишком много хлопот и забот, чтобы вскакивать среди ночи и, подобно обычному лесорубу, с топором наперевес рыскать по округе в поисках случайно, по собственной глупости, забравшегося в Гендвик вора или одного из бродяг, которые по большому счету-то и не воруют, но при удобном случае тащат все, что плохо лежит. К тому же не желавший окончательно просыпаться оружейник посчитал, что более резвые да бойкие лесовики изловят чужака гораздо раньше, чем он, уже совсем не молодой, но еще не совсем старый ветеран четырех походов и трех войн, успеет надеть сапоги да взяться за стоявший у входа рядом с метлой боевой молот.

Когда-то знаменитому на всю Герканию мастеру было невдомек, что в Гендвик заглянул не обычный мелкий воришка, а персона куда более серьезная, которая оказалась его приятелям-лесовикам не по зубам и которая, как это ни странно, пожаловала в далекую лесную глушь именно по его душу. Осознание этой почти роковой ошибки пришло к Мульфиру лишь через три часа, когда он снова проснулся, но уже не от далеких звуков рожка, а от холода стали, надавившей на его поросшее густой бородою горло.

– Для ворья не кую, убийц тоже не жалую, так что проваливай, пока цел! – сказал, будто отрезал, кузнец, глядя в лицо нависшей над его кроватью тени.

Прокравшийся в дом убийца не ответил, лишь, качнув головой, прицокнул языком и немного отвел назад руку, державшую какой-то острый предмет, так что давление металла на горло жертвы заметно ослабло. Хоть кузнец за свою жизнь и выковал добрую тысячу клинков, но так и не смог понять, чем именно грозил ему враг, сжимала ли его ладонь кинжал, нож, а может, всего лишь тупое зубило, позаимствованное из коробки с инструментами из-под его же стола.

Вопреки ожиданиям ночного гостя, Мульфир Ордиби совсем не испытывал страха, поскольку сразу, едва пробудившись, просчитал, что незнакомец пришел не за его жизнью. Уже давненько миновали те времена, когда озлобленные конкуренты подсылали к кузнецу наемных убийц. Завистливые поставщики оружия и доспехов для королевского двора расправились с ним по-иному… три года назад, когда обвинили в колдовстве и выгнали из Гуппертайля. С тех пор он был для них не опасен, так зачем желать смерти тому, кто уже труп для оружейного дела и не сможет увести из-под чуявшего наживу носа выгодный заказ? Денег иль иных ценных вещей в доме Ордиби не было, да и не стоило, рискуя жизнью, пробираться в Гендвик ради обыкновенного грабежа. В Мелингдорме имелось множество домов побогаче скромного жилища когда-то прославленного кузнеца, а городская стража и «солдатики» из фестшутца (как их презрительно именовали отвергнутые обществом ветераны) были не столь резвы, как стерегущие свой кров лесовики. Таинственного гостя могло привести к Мульфиру лишь важное дело, а сталь, приставленная к горлу, служила всего лишь гарантом, что кузнец спросонья не закричит.

– А если очень попрошу? – после нескольких секунд раздумья наконец-то прошептала тень и, совсем убрав руку от горла жертвы, отошла на пару шагов от кровати. – Неужто не поможешь дальнему родственничку? Неужто оставишь родную кровь в нужде и малым участием не подсобишь?

– Родственничку? – презрительно хмыкнул Мульфир, не видевшийся с двоюродной, троюродной и прочей сомнительной родней уже более десяти лет и ничуть не сожалевший по этому поводу. – Ну-ка, братишка мой дальний, огонь зажги-ка да рожу свою освети! Хочу ее узреть, пока еще целая… пока я ее за незваный визит в позднюю пору кулаком не попотчевал.

Пригрозив на словах, кузнец стал подниматься с кровати, однако в планы моррона не входило тешить себя мордобоем с несомненно сильным противником. Не для того он три часа проползал на брюхе, чтобы сейчас вместо разговора по делу чесать кулаки. Легкое движение правой руки убийцы, в комнате раздался угрожающий свист, а в следующий миг в бревенчатую стенку всего в каком-то волоске от головы кузнеца вонзился какой-то тяжелый предмет. Впечатленный Мульфир, прервав подъем своего могучего тела, вновь опустил голову на подушку. Все без исключения в роду Ордиби обладали острым зрением и прекрасно видели в темноте. Кузнец разглядел, в бревно воткнулся не нож, а всего лишь зубило, однако бросок был такой силы, что тупой инструмент наполовину своей длины погрузился в совсем не прогнившую древесину.

– Рожу свою покажу, – пообещал моррон и, чиркнув извлеченным из-за голенища сапога огнивом, стал зажигать настольные свечи, – но исключительно из-за уважения к прославленному кузнецу, а не потому, что угроз твоих испужался. Орать да блажить те не советую! Помыслов у меня дурных нет, но сам знаешь, как гостей у вас в Гендвике привечают, так что уж если глотку откроешь, то не обессудь… твоим же сапожищем ее и заткну!

– Кишка не лопнет?! – со злостью проворчал кузнец, с которым уже давненько никто не осмеливался говорить в столь вызывающе наглой манере.

– Не-а, не лопнет… тягуча… сдюжит, – покачал головой моррон, а затем, выполняя данное только что обещание, поднес одну из свечей к своему лицу. – На, любуйся на мою красотищу!