Серебряный капкан для черного ангела - Марина Владимировна Болдова

Ну, достал он со стремянки на длину руки плюс торса. А какой высоты сами антресоли? Дом – обычная пятиэтажка, как вы сказали, потолки максимум два семьдесят. Отнимаем два метра, ниже уже некуда, остается семьдесят сантиметров. Можно, конечно, проползти попробовать… но вряд ли, если дно фанерное.

– Не пойму, к чему клонишь.

– Думаю, с обратной стороны тоже можно попасть на антресоли, и там тоже может быть двойное дно.

– Помню, что со стороны кухни – да, занавесочка такая легкая. Но там банки с заготовками стояли в несколько рядов.

– А под ними? Не смотрели?

– Ты думаешь, Осокин там мог свой личный схрон устроить? Не исключено, что ты прав. В банк ворованное он явно не относил, мог наличку хранить у Аглаи в квартире. Как он сам сказал – кто же у нее искать будет?

– Квартира эта кому сейчас принадлежит?

– Аглае Лапиной. Она говорила, что там квартиранты живут, соседка присматривает. Нужно бы съездить в Самару. Хотя нет. Я думаю, что не Осокин там что-то прятал, а Дмитрий. И кроме денег Голода он и свое забрал, когда провел в квартире ночь с Аглаей.

– Простите, товарищ майор, но не логично получается. Когда положить успел? Он раньше бывал там?

– Да кто же его знает! Общались они с Осокиным, тот мог и впустить Дмитрия в отсутствие хозяйки.

– Федор Николаевич, а что, если он не положил свое, а нашел что-то, что принадлежало Аглае? Что-то ценное, наследство бабушки, например.

– Ты думаешь, она бы не забрала эти ценности с собой, когда бежала на юг? Нет, она о тайнике знать не могла. Да и был ли он, этот тайник? Пока это только наши фантазии, Антон. Давай этот вопрос отложим. Свяжись со старым следователем – у меня в столе черная записная книжка, найдешь Хромова Петра Георгиевича, там его домашний и сотовый. Передай от меня привет.

– Сделаю, товарищ майор.

– О каких ценностях в тайнике идет речь, Мутерперель? Все разбогатеть мечтаешь? Еще вчера умирал, а сегодня, смотрю, живенький! – раздался от порога насмешливый голос Глеба Голода.

Глава 28

Берта думала, что прощальный разговор с бывшими родственницами даст облегчение, но вышло наоборот. Она еле доползла до кухонного дивана, улеглась на него, приняв позу младенца в утробе матери, и заплакала. Ей было жалко себя, живую и влюбленную, но никак не Олега, который уже никогда не испытает никаких чувств. Слезы в мгновение высушил неожиданно вставший перед ней вопрос: а куда отправится душа мужа – в ад или рай? Грешен-то он грешен, но хватит ли этого, чтобы гореть в аду? Еще вчера она желала ему этого, а сегодня вдруг испугалась – это так страшно, представить как он будет мучиться от боли! Не телесной, какое там тело? А душевной. Как она понимала ад – это мрак, из которого нет выхода. Слепота, глухота и вечный страх непонимания, что происходит. Душа кричит о помощи, но вокруг лишь такие же глухие и слепые души, которые ее не слышат. И продолжается это вечность. Врагу не пожелаешь, а Олег ей враг? Вчера считала – да. Откуда же сейчас взялись эти сомнения? Она словно стала мягче, простив мужу ту боль, что ей причинил. И причиной этого стал Антон. Признавшись себе, что влюбилась в капитана всерьез, Берта успокоилась. Человеку – земное, душе – то, что заслужила.

Берта верила в Бога, точно как и мать – во вселенский разум. И в магию верила, в колдунов и ведьм. В церковь они с матушкой не ходили, но в доме было две иконы – Христа Спасителя и Матушки Матроны. Берта не молилась перед иконами, но, вытирая пыль с полки, где те стояли, обязательно целовала по очереди оба лика. Почему она это делала? Руки сами тянулись, чтобы взять икону, провести ладонью (тряпкой – никогда), чтобы убрать пыль и приложиться губами. Что за ритуал она себе придумала, будучи еще ребенком? Откуда взялось это желание? Иногда она шепотом говорила «спасибо», но чаще о чем-то просила, при этом глядя ликам прямо в глаза. И ей казалось, они смотрят на нее понимающе. Да, становилось легче, почему-то после этого ритуала получалось все, что задумала.

Молилась ли перед иконами мать, Берта не знала. Как-то маленькая Берта поинтересовалась, крещеная ли она. Мать лишь утвердительно кивнула. «А ты, мам?» – тут же задала вопрос Берта. «Да, но в католическую веру». – «А я в какую?» – «Ты – в православную, этим занимался твой отец». Берта тогда поняла, что матери почему-то неприятны ее вопросы. Только много позже, застав матушку за картами Таро, она поняла, почему. Берта тихо вошла в комнату и несколько минут стояла у нее за спиной, наблюдая, как та делает расклад. Мать, почувствовав ее присутствие, даже не обернувшись, тут же смешала карты. «Ты умеешь гадать?» – задала вопрос Берта, заранее зная ответ. «Так, немного». – «Погадай мне», – попросила Берта, уверенная, что мать откажет. «Нет!» – резко ответила та и убрала карты в шкатулку.

Мать тогда не знала, что Берта уже несколько раз была у известной в станице цыганки Лилит, которая предсказала ей два брака, троих детей от любимого мужа и скромный, но ровный финансовый достаток на всю жизнь…

«Давно я не была у Лилит. Нужно бы спросить, почему не предупредила о смерти мужа. Как она мне сказала… «Избавишься от него, как придет время. Только не торопи события». Я тогда даже возмутилась – не мыслила себя без Олега. Но ошиблась Лилит, не я от него избавилась, а меня избавили. Только кто?» – подумала Берта.

Она заставила себя встать с дивана и начать собирать вещи. Поймав себя на мысли, что уже более спокойно ходит по комнатам, даже в спальне не возникло никаких отрицательных эмоций, Берта решила, что все дело в том, что с вещами, которые унесли эти две тетки, выветрился и дух Олежеки. Фантастически быстро, словно был он тут гостем, а не жильцом.

Берта, которая хотела забрать все вещи подчистую, чтобы не возвращать сюда как можно дольше, в результате набрала лишь небольшой чемодан. Правда, многое она увезла еще вчера утром, но и шкафы не остались пустыми. В большой мусорный мешок она сложила все постельное белье, несколько комплектов, полотенца и свой банный халат. Почему-то не сомневалась, что в нем после душа по квартире ходила Ксюша. Воображение тут же нарисовало эту картинку, Берта брезгливо поморщилась, в горле вновь возник ком. От слез она удержалась, сделав глубокий вдох-выдох. Добавив