Девонширский Дьявол - Дмитрий Безуглый

— Вместо того, чтобы дрожать от страха, лучше пошлите посыльного к виконту Эддингтону с сообщением о приезде главного констебля, — по-доброму ухмыляясь, посоветовал Аттвуд.

— Да, да! Вы правы!

— Я встречу ваше высокое начальство, констебль! Отрекомендую вас наилучшим образом.

Возбужденный полицейский сильно тряс руку профессора в порыве благодарности. Оставшись один, Аттвуд ожидал появления Чарльза Финча с минуты на минуту. Наконец экипаж с важной персоной графства Хэмптоншир и двумя констеблями верхом на лошадях неспешно въехал на площадь и направился к полицейскому участку. Прохожие с интересом оборачивались ему вслед. Когда экипаж остановился, констебли спешились, а из кареты вышел высокий и стройный Чарльз Финч. Его квадратную голову покрывали коротко стриженные волосы, лицо выражало непоколебимость и уверенность. В руках он держал шлем констебля.

— Полагаю, вы и есть тот самый знаменитый доктор Валентайн Аттвуд, — размеренным голосом произнес он, изучая стоящего напротив него великана. Обладая высоким ростом, мистер Финч все же вынужден был смотреть на профессора снизу вверх.

— Он самый, — слегка улыбнувшись, ответил ученый, приподнимая цилиндр с головы в знак почтения.

— Рад встрече, — они пожали друг другу руки. — Инспектор Гилмор предупредил меня о вас и вкратце описал ситуацию в телеграмме. Рекомендовал прислушиваться к вам и оказать помощь. Собственно, это наиболее важная причина приезда для меня и моих подчиненных в Уокерли.

Главный констебль представил доктору своих спутников.

— Какая же причина наименее важная для вас?

— С целью инспекции, — на суровом лице Финча появилось подобие улыбки. — По графству поползли слухи, доктор, и с каждым днем их становится все больше. Они обрастают новыми подробностями и вносят ощутимое беспокойство в нашу спокойную жизнь. Однако, — Чарльз оглянулся по сторонам, — я не вижу констебля Уокерли. Где же он?

— Занимается расследованием, — ответил Аттвуд. –

В данный момент направляется к виконту Эддингтону, и вскоре они оба будут здесь.

— Ну что ж, тогда у нас есть достаточно времени, чтобы вы рассказали мне все в мельчайших подробностях.

Они вошли внутрь участка. Главный констебль графства придирчиво оглядел маленькое помещение и едва заметно поморщил нос. Но никак не прокомментировал свое недовольство. Профессор предложил всем располагаться, где будет удобно, и начал подробно рассказывать о событиях последних дней в Уокерли. Его никто не перебивал, Чарльз Финч слушал предельно внимательно. Валентайн также поведал о найденном трупе неизвестной девушки, который случайным образом обнаружили добровольцы. В Уокерли более никто не исчезал, поэтому было сделано предположение, что она могла проживать в Литл-Эбкоте или Бриттоне. Главный констебль тут же дал поручение Кевину Ходжесу направить телеграммы местным констеблям с требованием предоставить информацию, не исчезала ли за последние три месяца из этих деревень темноволосая молодая девушка. Когда Валентайн подошел к окончанию, шум колес по мостовой известил о том, что прибыл виконт Эддингтон.

— Господа! — Норберт буквально ворвался через порог, его лицо источало решимость. — Простите, что перебил вас, доктор Аттвуд.

— Я уже закончил вводить нашего гостя в курс событий.

— Тогда я вовремя.

За спиной виконта неуклюже мялся констебль, который предпочитал молчать, чувствуя себя предельно неуютно в столь именитой компании. Сам же Финч пока не обращал на него никакого внимания, лишь ответил на смущенное приветствие с его стороны.

— Очень обстоятельный рассказ, сэр Валентайн, — проскрежетал он своим грубым голосом. — Однако по вашим глазам я вижу, что вас что-то настораживает во всей этой странной истории, ведь так?

— Вы правы, — Аттвуд кивнул и краем глаза заметил, как недовольно скривился Норберт Эддингтон.

— И что же? Как по мне, то, следуя логике, этот Селби Нэш и есть убийца.

— Здравые слова, мистер Финч! — удовлетворенно воскликнул виконт, получив такую весомую поддержку в лице главного констебля Хэмптоншира.

Профессор не торопился говорить, он умело сдерживал эмоции. Вся его мощная фигура источала степенность и спокойствие.

— Джентльмены, — ровным голосом произнес он, — вы когда-нибудь наблюдали за кем-то в течение, ну, скажем, одного дня? За человеком, естественно?

Полицейские Нил Браун и Кевин Ходжес удивленно переглянулись между собой, что не ускользнуло от внимательных глаз Аттвуда. Финч и бровью не повел, лишь смотрел на доктора, ожидая продолжения:

— Разве это сейчас важно? — поинтересовался он.

Эддингтон и констебль молчали.

— Весьма. Предположу, что нет. Ибо в противном случае вы смогли бы видеть, что наблюдаемый в течение этого самого дня производит некий набор действий: он просыпается, приводит себя в порядок, пьет воду, к примеру, из металлической кружки, а затем заваривает чай и принимается за завтрак. А на завтрак у него, скажем, яичница с бобами и хлеб, вкусив которые, он совершенно привычным жестом берет салфетку и вытирает губы. Потом одевается и выходит в город. Он идет пешком, потому что он всегда ходит от дома к работе пешком. Долгая и рутинная работа, в перерыве ланч, потом уставший идет в пивную пропустить кружку эля в кругу приятелей. Причем пьет только одну и вскоре покидает таверну, направляясь домой. По приходу чистит туфли на следующий день, аккуратно вешает костюм и ложится спать. И так изо дня в день. К чему я говорю вам это?

Двое полицейских уж начали думать, что этот хорошо одетый великан, чье имя известно всей Англии, пребывает не в себе.

— А и правда — к чему? — не выдержал Эддингтон. — Видимо, это схоже на одну из ваших лекций?

Губы Финча растянулись в улыбке от сказанного виконтом, но он продолжал молчать.

— Да к тому, друзья мои, что это простейшее описание примитивных бытовых действий какого-либо обычного англичанина можно назвать одним словом — поведение. Оно всегда имеет под собой некую неосознанную цепочку системных, автоматических решений, которые затем перерастают в конкретные действия. Каждый человек ведет себя по-своему, каждому свойственно то или иное поведение. Оно всегда оправдано логикой, подчиняется первичным стимулам и доведено до автоматизма. Причем весьма часто такого, что мы, сами не замечая того или не отдавая себе отчет, делаем то или иное дело, которое ложится в общий контекст поведения. Что вы предпочитаете пить по утрам, мистер Финч?

— Хм… вряд ли я удивлю вас, доктор Аттвуд. Это цейлонский чай.

— Именно цейлонский? Не китайский?

— Ни в коем случае! Только цейлонский.

— Сейчас вы поведали нам о своей привычке, которая наполняет смыслом ваше поведение наряду с другими привычками. Пить именно цейлонский чай каждое утро — привычка, доведенная до автоматизма; насыпать его в заварник, заливать кипятком, подождать, потом сесть за стол, налить в фарфоровую чашку напиток и затем медленно пить его, наслаждаясь вкусом, — это поведение, мистер Финч.