Комдив - Михаил Нестеров

– Хм, занятная штука! – сказал адмирал, разглядывая «Смоленск».

Авианосец в профиль больше напоминал один из вариантов «Чапаева», чем своего прародителя. Водоизмещение около 20 000 тонн при длине 215 метров, скорость полного хода 33 узла и дальность 13 000 миль на 15 узлах, авиагруппа 46 самолетов, артиллерия 4×2 100 мм, 12×2 37 мм, 20×4 20 мм. Броня легкого крейсера сохранена, но, в отличие от «Индепенденса», немного усилено бронирование полетной и главной палуб. Полетная палуба во всю длину корабля, на носу авианосца имелся небольшой трамплин, островная надстройка значительно больше, чем на «Индепенденсе» или «Сайпане». Корабль располагал довольно совершенным радиооборудованием. Рядом стояли эсминцы и подводные лодки.

Командиром авианосца оказался капитан 1-го ранга Зиновьев Юрий Константинович, веселый полный дядька лет пятидесяти, чем-то напоминающий очень любимого и уважаемого Олегом в прошлой жизни актера Алексея Макаровича Смирнова. Впрочем, видно было сразу – морячина опытный, на флоте уже тридцать лет, командовал крейсерами «Профинтерн», «Молотов», «Красный Кавказ», линкором «Севастополь». На тужурке у капитана 1-го ранга были орден Красного Знамени и медаль «ХХ лет РККА». Каперанг отдал рапорт адмиралу, на что получил положенное приветствие, затем Платонов представил командира авиагруппы и представителя Ставки полковника Северова. Олег поздоровался и предложил пройти поговорить в более удобном месте. Хотя на улице было около +10, но от воды веяло холодом. Капитан пригласил Олега и Василия Ивановича в свою каюту, которая оказалась небольшой, но уютной. Северов и Платонов сняли регланы, каперанг прищурясь посмотрел на орденские планки на кителе Олега, на две его Золотые Звезды и покачал головой, но промолчал.

– Юрий Константинович, прикажи принести чаю! – адмирал решил провести разговор в неформальной обстановке. – А мы чайку попьем да поговорим спокойно. Расскажи, как дела с освоением новой техники?

– Да все хорошо, товарищ контр-адмирал! – капитан все еще косился на Олега. – Пока через Атлантику чапали, все освоили как родное. Только без самолетов в океане как голый на площади, очень неуютно.

Все трое посмеялись, а тут и чай принесли. Как положено на флоте – крепкий, сладкий, с лимоном. Северов пока молчал, говорил Платонов.

– Ты, Юрий Константинович, не удивляйся долго, а я уже отудивлялся. В кабинете у товарища Сталина!

По виду капитана было заметно, что упоминание товарища Сталина его еще больше удивило.

– Да-да, я был к Верховному вызван, там Олега Андреевича и увидел. Он ко всему этому делу самое непосредственное отношение имеет. Тактику действий палубной авиации он разрабатывал, когда в академии учился. Нет, не теоретик он, с самого первого дня на фронте, больше ста сбитых у него. Кстати, «Тирпица» с «Шарнхорстом» он топил.

– Будем знакомы, Юрий Константинович, – улыбнулся Олег.

– Будем, – проворчал Зиновьев, улыбаясь в ответ. – Можно просто Константиныч!

Штаб эскадры разместился на «Смоленске» к концу дня, на следующий день закончили и погрузку самолетов. Боезапас для них и авиабензин уже был загружен, с англичанами был согласован выход в море 16 декабря в 8 часов утра. Английский корвет типа «Флауэр» сопроводил эскадру до границы Ирландского и Кельтского морей, потратив на это 15 часов 12-узловым ходом, пожелал счастливого плавания и удалился обратно в Ливерпуль. Особая эскадра осталась одна. Совместные действия кораблей были отработаны еще на переходе из США, управление такой невеликой, в общем, эскадрой было Платонову не в диковину. Пошли нормальным пятнадцатиузловым экономическим ходом курсом 210, выполняя противолодочный зигзаг и поиск подводных лодок акустическими средствами.

Утро 17 декабря было облачным, в разрывы проглядывало серо-голубое небо, Олег стоял на палубе авианосца и вдыхал соленый морской воздух. Перед ним раскинулся Атлантический океан, спокойно кативший свои волны навстречу эскадре. Ветер был слабый, волнение небольшое, «Смоленск» не качало. Океан покорял своей мощью и величием, Олег в этот момент нисколько не жалел, что стал морским летчиком, волнение в душе улеглось, осталась спокойная уверенность. Корабль довернул, разгонялся против ветра, летчик еще раз окинул взглядом океан и пошел к своему самолету.

В 10 часов 17 декабря гвардии полковник Северов впервые с истории ВМФ СССР поднял свой «По-5» с палубы авианосца, совершил облет эскадры и с первой попытки совершил посадку. В наркомат ВМФ ушло донесение, а в течение 17 и 18 декабря все пилоты по несколько раз подняли свои машины и совершили посадку, начало было положено!

С этого дня полеты стали регулярными, погода летать позволяла. 19 декабря «К-51» обнаружила и атаковала подводную лодку противника, опознанную как тип VIIC, и потопила ее самонаводящейся торпедой. В тот же день противник предпринял попытку атаковать эскадру двумя девятками «Дорнье-217», несших управляемые бомбы Henschel Hs 293, под прикрытием двенадцати «Мессеров». Нападающие были обнаружены дежурной парой на расстоянии полусотни миль, после чего Северов поднял десять «головастиков» и восемь «Яков» на перехват. «Головастики» связали истребительное прикрытие, а «Яки» причесали ударные самолеты, не дав им приблизиться на расстояние применения своего оружия. Ближе пятнадцати миль к эскадре никто не подошел.

Все светлое время суток «сушки» в сопровождении истребителей осуществляли поиск подводных лодок противника по курсу эскадры. Погода стояла неплохая, летная, и Северов гонял своих орлов нещадно, взлет и посадка на палубу должны стать для них обычным делом. И сам себе он признался, что ни один из выбранных летчиков его не разочаровал. Парами и звеньями уходили они за несколько сотен миль от своего плавучего аэродрома и неизменно возвращались обратно. Долгие тренировки на базе не прошли даром, все летчики прекрасно справлялись без видимых ориентиров, уверенно чувствовали себя в облачности, умели экономить топливо в полете. При этом они были опытными воздушными бойцами, что в полной мере продемонстрировали в ходе последнего воздушного боя. Из тридцати вражеских самолетов ушли семь «Дорнье» и три «Мессера», и то неизвестно, сколько добралось до суши. Из палубных самолетов не был сбит ни один, ни один не получил серьезных повреждений, хотя дырок техникам залатать пришлось немало.

Путь эскадры лежал в Средиземное море: предстояло помочь союзникам в их борьбе с итальянским и французским флотами. Англичане и американцы начали свою операцию в Африке 7 декабря, но все пошло не совсем так, как они планировали. Французы не забыли 1940 год, а операция «Лила» немцам удалась в полной мере, ни один корабль в Тулоне взорван или затоплен не был, все они достались немцам в целости и сохранности. Линкоры «Дюнкерк» и «Прованс» к концу 1943 года были отремонтированы и переведены в Тулон, туда же пришел и «Ришелье» из Дакара. Помешать этому у англичан не получилось. Потери Royal Navy на Средиземном море были весьма значительны, а успехи скромны, так что противопоставить итальянцам и вишистам, изрядно разбавленным немцами в экипажах французских кораблей, союзники мало что могли. К тому же на Средиземном море и в Атлантике было несколько десятков немецких подлодок с опытными экипажами, да и авиации у стран Оси хватало. Общую нерадостную картину усугубили сами англичане. Хотя американцы старались договориться с французами, из-за негибкой и высокомерной позиции английского руководства попытка не удалась. И если на суше сопротивление французских войск было не особенно ожесточенным, то на море все было совершенно по-другому. Немцы развернули успешную пропагандистскую кампанию, умело использовали ошибки англичан в начале войны (операция «Катапульта») и бомбардировки объектов на территории Франции. В результате смешанные экипажи из немцев и вишистов пошли в бой с большим желанием, да и итальянцы действовали куда более решительно, чем в известной Северову истории. Было понятно, что в отдаленной перспективе это ничего не меняет. После захвата Северной Африки и оборудования там авиабаз уничтожение вражеского флота для союзников лишь дело времени, но на декабрь 1943 года оно еще не наступило. Франко не пропустил немецкие войска для захвата Гибралтара, поэтому немцы и компания ограничились его блокадой. На базе находились линкор «Вэлиент», ремонтируемый линкор «Рэмиллис», а также несколько крейсеров и эсминцев. Немцы были озабочены самой Северной Африкой, и до уничтожения кораблей противника в Гибралтаре с помощью авиации у них еще просто не дошли руки. А вот вишисты были полны решимости отомстить за Мерс-эль-Кебир и Дакар. Соединение в составе линкоров «Ришелье», «Страсбург», «Прованс» и «Дюнкерк» в сопровождении крейсеров и эсминцев вышло из Тулона в направлении Гибралтара. Попытка авиаудара по вишистскому флоту не удалась. Расстояние было велико, во время полета над материком летевшие без прикрытия бомбардировщики были перехвачены истребителями противника и понесли большие потери, далее не все экипажи смогли найти флот противника в море, а бомбардировка с большой высоты оказалась малоэффективной. Попытка англичан выйти в море также оказалась неудачной, выскочивший на разведку эсминец был торпедирован, после чего стало ясно, что подлодки перетопят всех, но из залива не выпустят. Перебросить бомбардировщики в Северо-Западную Африку союзники просто не успевали, оставалось попытаться нанести удар авианосной авиацией. Англичане располагали тремя авианосцами – «Викториес», «Илластриес» и «Формидебл», но они имели всего 18 ударных самолетов «Альбакор». Эскортные авианосцы несли всего по несколько «Суордфишей», к тому же оставлять наземную операцию без авиационной поддержки было нельзя. Поэтому появление советской эскадры, нахально идущей на перехват вражеского флота, вызвало у англичан и американцев легкий ступор и робкую надежду. Русские, конечно, те еще самураи, но не самоубийцы же. Значит, у них есть туз в рукаве!