Элита - Мерседес Лэки

Кто-то еще из наших опознал огров и прямо перед посадкой минотавров. Мы высыпали из винтокрылов и все как один согнулись и выставили перед лицом ладони. Нормально призывать Гончих было некогда – приходилось делать это наспех, боевым призывом, и немножко помучиться. Мои ладони полоснуло жгучей болью, и нас накрыло потоком манны: это Гончие являлись из Потусторонья. Когда жжение в ладонях унялось, моя стая уже стояла рядом.

И стая Марка. И сам Марк тоже.

– Сможете лететь так же быстро, как мои бегут? – спросила я у крылатых Гончих Марка. Те переглянулись, потом обменялись взглядами с алебрихе, и я поняла, что они сверяют информацию. Потом вся крылатая четверка дружно затрясла головами. Бежать вровень с моими они не смогут, это я уже и так знала: крылья будут ловить ветер и мешать им. – А в темноте видеть умеете? – продолжила я. – На шерстистых мордах обозначилось оживление, и белые львы радостно закивали. – Отлично. Давайте вверх и посматривайте, нет ли гарпий. А то если на Душану свалится гарпия, пока мы бегаем от драккена, нам всем мало не покажется! Вперед!

Белые Гончие устремились в небо. Душана преклонил колени, чтобы Марк мог взобраться ему на спину, а я влезла вперед, на плечи. Душана вырастил несколько шипов, чтобы нам с Марком сиделось покрепче. «Ча, найди нам драккена, чтобы был чуть поодаль от остальных. Душана, как только будет драккен, ты бацай прямо к нему – и тогда уже вперед и с песней».

Ча прянул во тьму мимо Кента, который между тем организовывал засаду на драккена.

– Погоди, погоди… – начал было Марк, но я прервала его:

– Марк, твой Щит идет первым. Он самый крепкий, мне надо, чтобы он был внутри. Потом мой, потом твой, Душана, и он прикроет наши сверху.

Марк вскинул Щит. Я разместила свой поверх его, а Душана прикрыл мой. И мы стали ждать сигнала от Ча.

Долго ждать не пришлось. «Один есть, – раздалось у меня в голове. – Сам отвалился. По-моему, он решил, что нашел тонкое место в Стене».

«Душана, вперед!» – приказала я, и Душана бацнул.

У Марка, наверное, желудок покрепче моего. Иначе почему его не вывернуло наизнанку от баца? По крайней мере на спину мне никого не стошнило. Марк, вероятно, гадал, как я собираюсь укладывать такую здоровенную тварь, как драккен, потому что пули и магия, скорее всего, от него отскочат как от стенки горох.

А я его укладывать и не собиралась.

– Закрой глаза, – велела я Марку на нашей общей частоте. И зажгла праздничные огни.

Это определенно привлекло внимание драккена. Он пристально изучал городскую стену; заметив яркие вспышки, он повернул голову и озадаченно уставился на нас через плечо. И не успела тварь развернуться, как Душана припустил с места в карьер.

Драккен истошно завопил – звук вышел как от рвущихся листов металла. В этот раз я не стала оглядываться, мне было не до того: я светила Душане под ноги. А то, чего доброго, ненароком оступится или того хуже – упадет. И тогда мы все, считайте, отданы на милость драккена. Каковой не существует в природе. Мои вспышки делали нас заметнее для драккена – но ведь мы этого и добивались. Я ощутила спиной, как Марк оглянулся. Не завидую я ему.

«Ча, где?» – окликнула я вожака.

«Вот. Смотри». И внезапно впереди в кромешной тьме я уловила скопление полосок, змеящихся с той же скоростью, с какой скакали мы. Душана довольно фыркнул и, слегка присев подо мной, рванул еще быстрее. Я держала вспышки зажженными: земля под нами была сущий кошмар, вся в рытвинах от снарядов. Вдруг впереди нас землю и небо озарила сигнальная ракета. Но это не особо помогло.

Драккен гнался за нами с таким грохотом, который даже не описать человеческим языком. Скажем, если цокот копыт несущейся вскачь лошади усилить в миллион раз… Да нет, у драккена получится громче. Удивительно, что монстр нас до сих пор не настиг: это все Душана – в жизни он не бегал так прытко. Драккен у нас за спиной визгливо заверещал, и я от его крика вся съежилась. Инстинкты хором орали мне: «Прячься! Ложись! Быстро в норку и жди, пока эта тварь пробежит мимо!» Но в действительности мне оставалось только скорчиться на спине у Душаны, подсвечивать ему дорогу и подпитывать его манной на скаку.

И вдруг без всякого предупреждения Душана бацнул.

Через мгновение мы вынырнули где-то в темноте; Душана внезапно встал как вкопанный, и мы навалились грудью на его шипы. Душана развернулся, и я увидела, что драккен тоже встал. И что башка его нелепо плющится о Стену.

О Стену, которую воздвиг Гвоздь и усилил его брат.

У меня за спиной Паладин сдернул с плеча винтовку и положил ствол мне на левое плечо. Я сразу догадалась, что он задумал, зажала уши руками, создала вокруг них звукоподавляющую защиту и замерла. Душана тоже замер.

Винтовка приглушенно треснула возле моего уха – раз, потом другой. Видимо, первый выстрел был со стальной гильзой – никакого заметного вреда он драккену не причинил. А второй – уже с зажигательной пулей. И ближайший к нам глаз драккена расцвел пламенем.

Драккен замотал раненой башкой, заголосил. Винтовка щелкнула еще дважды, и драккен лишился второго глаза.

Ослепшая тварь могла теперь только махать когтями и хвостом да из стороны в сторону качать головой. Но вот и качать головой драккену стало никак – по башке ему словно врезали гигантским кулаком. Это вступил Молот, и Марк, судя по тому, как он напрягся у меня за спиной, тоже внес свой вклад.

Я покопалась в памяти: должно же быть что-то подходящее к случаю в моей коллекции фокусов. А то эта орясина даже вслепую запросто любого из нас уложит – хоть когтями, хоть хвостом. Ага, придумала! И я, соорудив липкую сеть, накинула ее драккену на переднюю правую лапу.

Чуть выждав, пока левая лапа окажется в пределах досягаемости, я накинула сеть на нее тоже. Я поймала первую лапу – и ничего не произошло, но это лишь потому, что я пока не закрепила сеть. А вот когда попалась вторая лапа…

Слепой драккен ничего не понял: увидеть сеть он не мог, почувствовать тоже. А потом стало слишком поздно. Драккен попытался взбрыкнуть, высвободить запутавшиеся лапы – но те подогнулись, придавленные его собственной тушей. Башка его гулко грянулась оземь, и я прижала ее сетью к земле и удерживала изо всех сил. А остальной отряд и Гончие обрушились на поверженного драккена и прикончили его с помощью магии, стали, зубов и когтей.

Когда драккен наконец затих, в моем наушнике раздался голос Кента:

– Молодец, Радка. Заманишь нам еще одного?

Настало утро. А с ним пришла и подмога в лице авиации. И мы, и артиллеристы на стенах Сиона, и летчики, что поддерживали нас с воздуха, – все мы смогли вести нормальный бой. И было ясно, что в этот раз наша взяла.

Чья-то стая из трех Гончих догнала последнего минотавра и уложила его.