Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

– Шизофрения. И чтобы этого избежать, тебе придётся придерживаться строжайшей внутренней дисциплины. Воля. В самом деле, это единственная страховка, которая у тебя есть. Если ты принял решение, ты должен добиться его выполнения.

Второе, ты можешь вести внутренний диалог. С самим собой. Если надо, можешь разговаривать с каким-нибудь предметом, с воздухом, с облаками, но никогда, слышишь – НИКОГДА! – ты не должен разговаривать со своим носителем. Как только он обретёт речь, он станет независим. У вас может быть только один голос на двоих. Не твой, и не его. Общий, обоих. Не сможете – проклянёте остаток жизни.

Третье, ты не должен убивать его в себе. Если ты убьёшь душу носителя, ты умрешь. Потому что именно с его нейронной сетью связаны те рефлексы, которые обеспечивают твое дыхание, сердцебиение, координацию и прочие занятные штуки, которые делают тебя живым. Подавить его ты тоже не можешь, поскольку, если он не захочет жить, вы оба умрете. Ты старший, он младший. Ему с тобой должно быть интересно. Никогда не отталкивай младшего. Учи его.

Максим Леонидович сделал паузу, чтобы перевести дух и дать племяннику осознать сказанное.

– Четвёртое, загрузить тебя мы можем только в ребенка.

– У него много места в оперативке?

– Верно. Как только его сознание затронет те участки нейронной сети, в которые мы запишем твоё сознание, произойдет инициация. Ты осознаешь себя в его теле. Он наверняка испугается. Если он будет слишком взрослым и личность его успеет сформироваться, то смириться с этим он просто не сможет. С твоими предшественниками всё просто: их огромный жизненный опыт занимает большую часть нейронной сети носителя, потому соприкосновение происходит в очень раннем возрасте. Но с тобой всё хуже.

– Жизненного опыта мало? – тихо спросил Димка.

– Очень мало. Но зато у тебя есть другое преимущество. Знания. Громадное количество всякой всячины, которой ты загрузил свою голову. Правда, места там ещё много, но это поправимо. С гипнозом ты уже знаком. Будет противно, тошно, но загрузить твою сеть до приемлемого уровня мы сможем. Это будет твоя ответственность.

Димка вопросительно посмотрел на дядю.

– Мы отправили твоих предшественников как есть. С теми знаниями, которые у них есть и которые они запомнили со школы. Там, Дим, очень непростой мир. Он не такой, как наш. Там слишком легко убивают. Твои предшественники – люди неплохие, они помогут тебе выжить. А ты принесёшь им знания, которых у них нет, но которые очень смогут помочь. У тебя есть такая возможность. Хотя и тут не всё просто. Загрузить тебе мы можем хоть всю советскую энциклопедию, но пользоваться ею ты должен научиться сам. Вот для этого и нужен тот самый эриксоновский гипноз, который тебе показал Роман и который мы сейчас используем. Гипнотизировать других мы тебя вряд ли научим за то время, что у нас есть. А вот себя – обязательно. Это ключ к твоей памяти.

Димка задумался, посмотрел на дядиного лаборанта. Тот с очень серьёзным видом на веснушчатом лице кивнул головой.

– Осилим. Талант есть. Ты очень живо всё воспринимаешь. Но есть одна вещь, которую ты должен запомнить. Никто и никогда, кроме нас с профом, не должен тебя гипнотизировать. Сопротивляйся. Если твою волю подавят, ты не сможешь разговаривать с носителем с позиции старшего. Он поймёт, что есть способ сломать твою волю.

– И последнее, о чём хотел предупредить тебя Рафик, – Максим Леонидович наконец-то надел очки, сразу став похожим на профессора, какими их рисуют в книжках. – Минута слабости. Ты можешь ослабнуть, а твой младший может закапризничать. Если ты вдруг почувствуешь, что он берёт верх, есть простой способ подавить его. Алкоголь. Небольшая доза алкоголя не сможет подавить твою область нейронной сети, поскольку она заведомо больше, чем у твоего носителя. А вот твоего младшего развезёт наверняка.

– Что, клюкнуть – и всё? – удивился Димка. – Прощай, шизофрения?

– И всё. Но не всё. Каждый раз, когда ты принимаешь алкоголь, твоя воля будет слабеть. Потому что пропивают не мозги, Дим, пропивают волю. И в какой-то момент она может ослабнуть настолько, что ты не сможешь остановить своего младшего. Вот тогда вы оба распрощаетесь со своим разумом. Навсегда.

– Почему?

– Он младший. Он не справится с тем духом, что ты несешь в себе.

Михайловская крепость. Сентябрь 1125 года

После обеда следующего дня Кузнечик привычно пристроил всех к работе. Девичий десяток бродил по крепости на своих занятиях – с кухни в примерочную, оттуда на занятия с наставницей Ариной, потом к боярыне Анне на «правила поведения для благородных девиц», оттуда на вышивание, и опять по кругу, до самого ужина.

Складские мальчишки в кузнице обретались на самых что ни на есть законных основаниях, поскольку в качестве наказания получили задание делать змеев на расстрел младшему десятку. Принявшись за работу, они наказанию изрядно удивились (эт вам не нужники чистить!) но, списав такую везуху на Тимкину планиду, возмущаться не стали, а, наоборот, с энтузиазмом принялись строгать планки.

Прицел Тимофей с Алёхой аккуратно приклеили на положенное самострелу место и оставили подсыхать до следующего дня. Сам Алексей вместе с Лёнькой и ещё двумя отроками из лазарета деловито натирали шкуркой Юлькины ножи, с любопытством присматриваясь к попыткам Кузнечика приучить Швырка к точному измерительному инструменту.

– Не, так нельзя! Нельзя вот так взять и рассказать, что с каждым инструментом сделать можно. Я тебе только про линейку и угольник до вечера рассказывать буду. Всегда сначала надо ставить задачу, а потом к ней искать и материал, и инструмент. Вот у нас сейчас задача – боярыне Анне на показ что-то сделать. Она напомнить велела. И для решения этой задачи у нас есть только один матерьял – вон та серебряная проволока. Суть – линии разной толщины. Вот теперь нам надо искать инструмент, чтоб те линии разметить, а потом проволокой выложить.

– А потом? – полюбопытствовал Швырок.

– А потом… – Кузнечик задумался, а через секунду попросил: – Слышь, Лёнь, мне горн понадобится. Не так чтоб шибко, но лист железа с ладошку раскалить надо, – и, вернувшись к Швырку, продолжил: – Потом все линии вместе сведём. Я покажу.

Работа в кузне шла своим чередом: складские строгали заготовки, старшие отроки потихонечку звенели Юлькиными железками, Тимка под внимательным наблюдением Швырка, сбежавшего от дядьки Сучка, аккуратно выкладывал серебряной проволокой на кусочек бересты какие-то узоры, а совсем младшие мальчишки – Савушка и Митяй – слонялись от одного стола к другому, наблюдая за работой старших, искренне пытаясь найти приложение своим рукам и хоть чем-то помочь. Ну, хотя бы стружку убрать или в плошке воды принести.

А чтоб не так скучно было, с Кузнечика стребовали продолжение рассказа про приключения Луки и его отца Дариуса Ветра. Мальчишки, что называется, на сериал подсели плотно, а девчонкам не обидно, потому что им такие сказки не нравятся. Ну, наверное… Зато отрокам, особенно старшим, из лесовиков, потерявшим семьи, история о воинском ученике, забранном из дому и противостоящем собственному отцу, оказавшемуся важным воеводой аж в империи, душу грела.