Друиды Русского Севера - Евгений Лазарев

В этой главе речь пойдет о наследии удивительной страны, которой ныне нет на географической карте и которая упоминается лишь в трудах исследователей Крайнего Севера. Условное имя этой страны — Берингия. Впрочем, мы попытаемся «раскопать», средствами «лингвистической археологии», и ее исконное имя.

Разумеется, для основной темы этой книги важно не только это изначальное название. На том пути к Полюсу, который мы наметили в своих исследованиях дальневосточной праистории, Берингия — самое северное, на нынешний момент, «звено»; к тому же она в те времена, когда океанский шельф был сушей, представляла собой промежуточное звено между Евразией и Северной Америкой. И коль скоро мы предположили циркумполярный характер гиперборейской протоцивилизации, то вправе ожидать, что в наследии Берингии отыщутся следы полярного символизма (в лингвистической, изобразительной и других областях), объединяющие духовную культуру Старого и Нового Света.

Берингия существовала десятки тысяч лет (в эпоху верхнего палеолита), причем это был, по мнению большинства ученых, не просто узкий перешеек на месте современного Берингова пролива (либо цепь островов), а действительно огромная страна. Ширина берингийской суши (в меридианальном направлении) достигала, по-видимому, 1000–1200 километров! И самое главное, эта суша, даже во времена самых сильных похолоданий, никогда не была полностью покрыта ледниками. Оледенений в интересующее нас время здесь было два: зырянское (70–50 тыс. лет назад) и сартанское (27–10 тыс. лет назад), однако они носили горно-долинный характер. Просторные, раскинувшиеся на сотни километров прибрежные равнины были свободны ото льда и изобиловали жизнью. Здесь обитали не только мамонт, овцебык и шерстистый носорог, но также олень (как северный, так и благородный), лось, бизон, лошадь… Особенно впечатляющая по своим размерам, около 500 километров шириной, равнина протянулась севернее нынешней линии арктического побережья, от Таймыра до Аляски; современные Новосибирские острова и остров Врангеля возвышались над этой равниной в виде гор, покрытых вечными снегами.

Вряд ли даже самый строгий скептик станет возражать против того, что здесь было все необходимое для жизни человека. Зимние морозы в этих краях, по оценкам палеоклиматологов, составляли всего около 40 °C (по сибирским меркам это норма; впрочем, некоторые ученые полагают, что в условиях необычайно мощного зимнего антициклона в полярном регионе в периоды сильных похолоданий мороз доходил до 100 градусов). Причем и в периоды межледниковья, когда происходило наступление океана на сушу (порой более значительное, чем сейчас: даже Камчатка становилась островом) и Берингия «распадалась», существование человеческой культуры вполне могло продолжаться без всяких перерывов. Тем более что тогда на протяжении тысяч лет здесь было теплее, чем сейчас, и даже на Чукотке росли сосны!

Современная наука еще плохо представляет себе древнейшую историю Берингии и прилегающих регионов. Идут споры о путях древних народов, о времени заселения тех или иных областей, но представляется, что для нашей основной темы эти споры все же носят частный характер. Преобладали ли в миграционных потоках на Аляску и далее на просторы Нового Света представители народов, известных по археологии Якутии (концепция, которую отстаивает Ю. А. Мочанов), протоительмены (Н. Н. Диков), или же палеоиндейские культуры развивались по большей части автономно (И. П. Ларичева), — все эти народы, согласно предложенной нами терминологии, составляли единую палеоарктическую, борейскую протоязыковую и культурную общность.

Наследниками этой общности, применительно к Берингии, в известном смысле стали северные палеоазиаты (прежде всего чукчи), алеуты и эскимосы. «В известном смысле» — потому, что происхождение предков этих народов связывают не с крайним северо-востоком Азии, а с Охотским регионом или глубинными областями Северной Азии (бассейн Енисея); часть протопалеоазиатов вполне могла прийти и из более южных краев. Однако, переселившись в Берингию из этих областей (к слову сказать, тоже, как правило, «гиперборейских» в широком смысле слова), предки палеоазиатов и эскалеутов (еще до их разделения на эскимосов и алеутов), по-видимому, восприняли какие-то культурные элементы у здешнего автохтонного населения (возможно, оно было родственно древним протоительменам, чья культура уже не является «белым пятном», во многом благодаря исследованиям Н. Н. Дикова).

И в этом многогранном берингийском наследии обнаруживаются представления и образы, которые трудно истолковать иначе, чем как отголоски палеоарктической религиозной мифологии и космологии, имеющей четкую полярную направленность. Достаточно упомянуть, что у чукчей Полярная звезда отождествляется с небесным зенитом: такая ситуация возможна только на Полюсе! Чукчам знакомы и представления о мистическом путешествии к Полярной звезде. В одной из их мифологических сказок о летающих шаманах (тоже, кстати, гиперборейский мотив, известный в берингийском регионе также эскимосам) очерчен образ пяти бубнов: четыре оказались несовершенными, непригодными, а на пятом — центральном — бубне шаман летит к Полярной звезде. Если графически представить эти бубны, получится равноконечный крест с четко выделенным центром — простейший символ Гиперборейского материка…

Даже происхождение животных в чукотской мифологии связано с Полюсом. Обитающее на Полярной звезде божественное существо Гынонканон («Центр Вершины Вселенной») хранит у себя «в ящиках» тюленей, моржей, оленей, зайцев и прочих животных (птицы живут в другом месте, «за морями») и по мере надобности ниспосылает их на землю.

«Звери в ящиках» — образ, безусловно, натуралистичный и не противоречащий стереотипу «примитивной» мифологии. Однако, несмотря на наличие таких образов, полярные мифологические мотивы палеоазиатской традиции отличает в целом высокий уровень абстрагированности, вроде бы не соответствующий тому, чего, согласно общепринятым представлениям, можно ожидать от общества эпохи «разложения первобытнообщинного строя», не соответствующий этнографическим реалиям XIX — начала XX в., когда учеными производились записи палеоазиатского фольклора. В мифах чукчей упоминается божественный Творец — Тэнантомгын, чьей обителью является Полярная звезда (видимо, это и есть упоминавшийся выше Гынонканон). Он представляется существом безусловно благим, но не имеющим человеческого антропоморфного облика (определенный антропоморфизм в его описаниях, как ни парадоксально, появляется в отдельных случаях лишь под явным влиянием христианства, которое в целом гораздо более умозрительно и «философично», нежели верования коренных народов Севера).

Что касается материальных памятников Древней Берингии (разумеется, мы сейчас можем говорить только о той ее части, что находится выше уровня океана), то, наверное, необходимо упомянуть об обнаруженных в XX в. на Чукотке (а ее древняя культура, в том числе во внутренних, континентальных регионах, предстает в свете последних открытий неожиданно высокой) кольцевых каменных структурах. Это и выложенное в технике валунных стен главное святилище знаменитой «Китовой аллеи» на берегу пролива Сенявина, и кольцевые оградки, интерпретируемые как «поминальные кольца», и, наконец, валунные стены крепостей на холмах. Все это не может не вызвать ассоциаций с тем, о чем уже немало говорилось в этой книге (прежде всего, в главе «Волшебные камни в кругах») — с друидической оградой и новооткрытыми памятниками Российской Лапландии.