Золото Ариеля - Элизабет Редферн

— Он хорошо себя чувствует.

Она улыбнулась.

— Себастьян очень хорошо себя чувствует и озорничает.

Рейли оглянулся и принял решение.

— Пойдемте со мной. Позвольте, я покажу вам нечто такое, что немного вас развлечет, как развлекает меня. Если угодно — времяпрепровождение старого человека.

Он взял фонарь, чтобы осветить дорогу сквозь ранние сумерки, и повел ее наружу, в обнесенный стеной тюремный сад. Он отвел ее к маленькому каменному домику в дальнем углу под яблонями, в котором когда-то держали кур. Уильям Уад, сделав еще одну ошибку в обращении со своим прославленным узником, как-то раз, в приступе безумия, сказал Рейли, что тот может пользоваться этим домиком как садовой беседкой. Рейли пользовался им не только для своих писаний, но и в других, эзотерических целях.

Он повесил фонарь на крюк, ввернутый в балку, и Кейт увидела, что в углу есть очаг, который Рейли переделал в горн алхимика. На полке рядом с ним стояло множество горшков, тиглей и мисок для очистки. «Хотя теперешние мои интересы, — сказал он Кейт, — сосредоточены не на изготовлении золота, но скорее на анализах». У него имеется коллекция образцов руды из Нового Света, объяснил он, которые навезли ему моряки и исследователи за многие годы, надеясь, что среди них окажется золото. Теперь он показал ей кое-какие образцы, над которыми работал, объяснил, как исследует их в этой маленькой лаборатории, ища следы золота и других минералов. Он был доволен, увидев, что Кейт повеселела и отвлекалсь от своих горестей.

— Вот, — сказал Рейли, протягивая ей маленький камешек, — это золотоносная руда из Гвианы. Несколько дней тому назад, следуя старому рецепту, я взял двенадцать гранов ее и разогрел в тигле вместе с половиной унции шлифованного свинца и четвертью хальмозы.

— И что получилось?

— Мне удалось извлечь из этого крупицу золота.

Он протянул ей какой-то невзрачный камень, и она взяла его в руки, очарованная.

— Это похоже на попытки сделать золото, — сказала она. — Только более осуществимые. Как бы мне хотелось узнать и изучить все это. Побывать в тех странах, где находят эти минералы. Как вам, должно быть, хочется снова…

Она неохотно отдала ему кусок руды.

Он взял его и сказал:

— Знаете ли, существуют и иные пути добыть золото.

Она немного наморщила свой гладкий лоб.

— Конечно. Вы думаете о письме, которое, как говорят, доктор Ди собирался послать вам, — о письме, в котором, как он обещал, будет содержаться тайна получения золота.

Он поднес палец к губам.

— У стен есть уши. Сколько у вас времени, Кейт?

— Я могу побыть еще немного. Горничная будет ждать меня.

Он отвел ее обратно через сгущающуюся темноту в свою комнату-камеру, закрыл дверь и усадил молодую женщину у стола. Она смотрела на него с тревогой, широко раскрыв глаза.

— Кейт, — сказал он. — Я хочу попросить вас об очень важной вещи. Помните, что я вам рассказывал? Как однажды мой старый друг Джон Ди написал, что пришлет мне тайну получения золота и вместе с этим сообщит мне и о плане моего освобождения?

— Конечно, помню. Вы что-нибудь узнали об этом?

Он снова пошел проверить, закрыта ли дверь, сел рядом с ней и ответил тихим голосом:

— Нет. Но помните ли вы, что в письме Ди упоминался некто по имени Черная Птица?

— Да. Я помню. — Она слушала очень внимательно.

— Это имя, — сказал он, — одного моего доброго старого друга, морского путешественника, храброго командира. Мы вместе плавали в Кадис. Я только что услышал, что после долгого отсутствия Черная Птица — которую на самом деле зовут Альварик Джонсон — возвращается в Лондон перед Рождеством. Если и есть человек, знающий о плане, о котором говорит Ди, то это Джонсон.

Он замялся на минуту и смущенно продолжил:

— Кейт, мне не следует просить вас об этом, я понимаю, что не следует, но…

— Вы хотите, чтобы я что-то передала ему, — сказала она. — Конечно, я отнесу.

— Я не мог и надеяться на такое…

— Отец сказал бы, что это мой долг, — просто ответила она. — Вы были очень добры ко мне. Как могу я вам помочь?

— Подождите, — сказал он. — Разрешите, я кое-что напишу. Эго не займет много времени. Я хочу сообщить ему, что золотое вино все еще ждет, чтобы его выпили.

Он сел за письменный стол и написал письмо, запечатал его и подал Кейт, указав, что Джонсона знают в свечной лавке в углу Беруорд-лейн, в середине Петти Уэлс.

— Я найду. Когда мне пойти туда?

— Мне сказали, что он вернется в Лондон к двадцать первому декабря. Подождите до этого времени. Помните, что идти нужно днем. И возьмите с собой слуг! После наступления темноты это место небезопасно. Конечно, мне не следовало просить вас…

— Я уже сказала, что все сделаю.

— Вы настоящая дочь своего отца.

Он коротко обнял ее и кликнул сторожа, чтобы тот проводил молодую женщину.

Таким образом Кейт вышла из Тауэра с письмом от Рейли к Черной Птице, спрятав его под плащом.

Когда стемнело, Рейли зажег побольше свечей и сел за письменный стол работать; но понял, что не может написать ни строчки. Воспоминания охватили его, и были там среди прочих воспоминания об Альварике Джонсоне, Черной Птице, который, как и множество храбрых английских моряков, оказался не у дел после окончания войны с Испанией. Тринадцать лет назад в Кадисе Джонсон отважно сражался рядом с Рейли, когда пушки английских судов взрывали испанские галеоны, стоявшие в гавани. Английские солдаты шли по охваченному страхом городу, грабили его и то и дело находили бочки с редким испанским напитком, который местные жители называли золотым вином. Джонсон оставил бочку для Рейли и его людей. В ту ночь, когда все еще горели вражеские галеоны, они пили на борту флагманского судна за славу Англии, за поражение испанцев и за смерть всех изменников.

Теперь Рейли развернул смятое письмо Ди, полученное почти год назад, которое всегда хранил при себе.

Ариелю. Можно ли возродить славу былого? Может ли золото вырасти из холодной земли? Скоро я напишу опять, сообщу о сокровище столь ценном, о надеждах столь золотых — воистину это будет чудодейственным эликсиром. Черная Птица надеется, что не пройдет и двенадцати месяцев, как будет снова пить с вами золотое вино…

Написал ли Ди ему еще раз? Если так, то где это письмо?

Он беспокойно заходил по комнате; сумерки сгущались, и он ощутил тревогу из-за письма, отданного Кейт. Сделав ее своей посланницей, он подверг ее опасности. Но ведь он должен был действовать. Он должен был узнать, что задумал Альварик Джонсон. Ибо этот год — год, когда он, по словам Ди, будет свободен, — подходил к концу.

Он жаждал свободы. Вот почему Ди называл его Ариелем. Старый маг знал, что Рейли жаждал быть свободным, как ангельский дух, жаждал воспарить высоко над пределами этой каменной тюрьмы.