Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

Нестеров выражал свое удивление как-то оченьоднообразно. Другой на его месте глаза бы вытаращил, что ли, или брови поднял,а он просто-напросто снова выдернул ключ. И осторожно переспросил:

– Что-что?

– Вы что, своим ушам не верите? –задиристо спросила Алена. – Повторяю: я поеду с вами. В Сормово. ИскатьЛену и пытаться прояснить историю с трупом, который то ли был, то ли не был.

– Вы что, думаете, я сам несправлюсь? – покосился на нее Нестеров.

– Ой, только не надо мужского шовинизма,ладно?! – рассердилась Алена. – Справитесь, конечно… Но вы же нестанете отрицать, что именно с моей подачи за пять минут получили стольконужной информации. Не станете?

– Не стану, – после некоторогораздумья согласился Нестеров.

– И вообще, я вам помогала утром…

– За это я уже расплатился, –напомнил Нестеров. – За утреннюю помощь я вам адрес Катюши сказал.

– А что проку мне с того адреса, если яне могу им воспользоваться и Катюша мне всяко ничего не скажет? – фыркнулаАлена. – Не считается!

Нестеров расхохотался.

– В том, что вы особа неотвязная, я ужеуспел убедиться ночью. Сначала не мог выгнать вас из своей постели, теперь немогу выгнать из машины. Ладно, поехали, а то еще умрете от любопытства. Сдругой стороны, мало ли, вдруг еще на что-нибудь сгодитесь, соображаете выбыстро… Только имейте в виду, я не знаю, когда свои дела в Нижнем закончу икогда обратно поеду в «Юбилейный». Так что, вполне возможно, вам придетсявозвращаться автобусом. Переживете?

Алена только кивнула. Она как онемела приупоминании о своей неотвязности, так до сих пор и не могла обрести дар речи.

Уже проехали через все Кстово и почти доехалидо Зеленого города, а она все молчала. И только при виде развязки на повороте вэтот самый Зеленый город, где у Жанны была дача – и как же много значила этамаленькая дачка в любовной истории нашей героини! – только пытаясьотогнать нахлынувшие болезненные воспоминания, она решила отвлечься иразомкнула уста для вопроса:

– Раз мы теперь как бы боевые товарищи,может, расскажете, какие у вас раньше дела были с Холстиным? Какие-то серьезныеразборки, да? Почему его могли подозревать в покушении на вас? Я правильнопоняла – было покушение… даже какой-то взрыв?

– Ну да, случился такой момент в моейжизни два месяца назад, – ответил Нестеров. Попытался ответить легко идаже залихватски ухмыльнуться при этом («Да так, пустяки, царапина!»), новместо ухмылки лицо исказила гримаса, и, чтобы скрыть ее, он сделал вид, будтозакашлялся, прикрыл рот рукой.

Алена моментально отвела глаза, уставилась надорогу. «Понимаешь, это остро, очень остро», как пелось в старой песне. Зря онавлезла с этим вопросом. Если Нестеров не захочет отвечать, она не станетнастаивать.

– Слушайте, Алена, если я расскажу вам туисторию, можно попросить, чтобы вы ее нигде не описывали? – вдругпроговорил Нестеров.

Она мгновение подумала, потом повернулась кнему:

– Да.

– Слово даете?

– Даю, – кивнула Алена, котораяподобные слова не раз в своей жизни давала – и, что самое изумительное, держалаих, отчего ее произведения лишились немалого количества совершенно забойныхсюжетных поворотов. Но вот было у нее такое странное свойство: обязательность идаже где-то как-то порядочность. – Но, может быть, не стоит рисковать?Если это какие-то служебные тайны…

– Да нет там никаких тайн, простонеохота, чтобы лишний раз это обсасывалось досужими людьми, – с досадойсказал Нестеров. – А вам я расскажу потому, что мне одна дама просто-такикриком кричит: история не без связи с тем, что нынче утром произошло, и сосмертью Толикова не без связи! Вот мне и нужно все со свежим человекомобсудить, у которого информации пусть ноль, но который быстро соображает.

– Быстро соображаю, видимо, я? –уточнила Алена.

– Да-с, – шутливо кивнул Нестеров.

– А дама, которая криком кричит… Ее неИнтуиция зовут случайно?

– Снова угадали!

– Ну что ж, рассказывайте вашуисторию! – сказала Алена. – Она длинная?

– Да как раз на всю дорогу, –усмехнулся Нестеров. – Так что и не заметите, как доедем. Скучно не будет,гарантирую!

* * *

Виктора Нестерова подорвали, когда он продавалсвою машину – старый «Форд».

Если кто-то подумает, что он продавал старый«Форд» потому, что купил себе новый, то глубоко ошибется. Нестеров продавал«Форд» потому, что требовались деньги, а что автомобиль был старый, так это егобеда, а не вина. Старым «Форд» был уже изрядное количество времени. Строгоговоря, два года назад, когда он неожиданно стал собственностью Виктора, этот«американец» уже успел напрочь забыть о своей буйной дорожной молодости. Однакона новую иномарку (да и на отечественный рыдван тоже) Виктор Нестеров в жизнине заработал бы, даже вкалывая день и ночь в той частной сыскной фирме, кудаоднажды подался, вдруг озверев от работы в милиции и клюнув на уговорыВячеслава Крайнова, основателя и руководителя агентства «Барс», своегостаринного приятеля и бывшего коллеги. Впрочем, от работы в частной контореВиктор озверел еще сильнее и еще скорее, не через двадцать лет непрерывноготрудового энтузиазма, а всего лишь через полтора года. Точнее, процессозверения начался почти немедленно после вступления в новую должность, однакодо увольнения Виктор дозрел как раз через полтора года, когда количествоперешло в качество. То есть он давно усвоил, что закон – дышло, куда повернул,туда и вышло, однако, работая в милиции, был убежден (или старательно, причемне без успеха, убеждал себя), что дышло поворачивают туда-сюда как бы винтересах государства. Но беспрестанные вольты для защиты того или иного буржуяот праведного гнева обманутых им граждан или облапошенных им подельников (пустьдаже таких же буржуев-обманщиков!) в конце концов довели его до точки кипения.

Чашу терпения переполнило задание совершить позаказу одного богатого клиента физическое вразумление какого-то очень уж тупогоконкурента, не желавшего уступать обжитую (и им же открытую!) экологическуюнишу нахрапистому и жадному до жизни сопернику, к тому же чужаку – ненижегородцу, а москвичу. В методах вразумления велено было не стесняться.