Повод для паники - Роман Глушков

– Терпимо, – уведомила она меня, повертев головой и привыкая к новым ощущениям. – Так что решил насчет моего оружия?

Кэрри права: несправедливо дарить человеку лишь половину дорогого подарка. Если решил сделать щедрый жест, будь щедрым до конца. Вот только бы широта души капитана Гроулера не повлекла за собой плохие последствия. Знакомить Каролину с оружием по полной программе нет времени, а ограничиваться теорией рискованно – не куриные же головы, в конце концов, учится рубить. Или, может, вернуть ей топор: пусть довольствуется тем, на чем рука набита? Нет, пожалуй, так еще хуже – слишком крупные куры бегают по городу; для их обезглавливания у Кэрри маловато хладнокровия.

– А с чем тебе проще освоиться? – уклончиво ответил я вопросом на вопрос. Реалер волен в выборе оружия, если только согласно сценарию игры капитан не вручает ему в приказном порядке что-то конкретное. В моих сценариях Кэрри отводилась роль няньки при ее гениальном папаше, поэтому допускать девушку к участию в игре я не торопился.

– Раз ты сегодня сама доброта, тогда я возьму маленький стиффер, как у тебя, и вот этого красавчика…

И Каролина уверенно вытянула из пирамиды легкий пульсатор «самум», ошарашивающий врага направленным силовым полем. По моим нынешним критериям, «самум» являлся чересчур гуманным оружием – гуманнее стрельбы из него было разве что подушками кидаться, – но желанию Каролины я возражать не посмел. Пусть берет, если нравится. Пульсатор – самое подходящее оружие для новичков: маломощное, зато его владелец не отстрелит никому случайно жизненно важных частей тела.

– Он почему-то всегда мне нравился, – призналась Каролина, разглядывая «самум», в кои-то веки угодивший ей в руки. Неуверенности, свойственной новичкам при обращении с оружием, я у Кэрри не заметил: явно сказывалось отцовское воспитание, одним из девизов которого был: «Технику следует уважать, а не бояться». – В «самуме» нет чрезмерной жестокости. Я всегда считала, что он – оружие благородных бойцов. И Ахиллес пользуется только таким… Без обид, разумеется.

Опять Ахиллес! Вот и дари после этого девушкам дорогие подарки! Решил блеснуть широтой души, произвести на Кэрри впечатление, а она продолжает думать об этом Ахиллесе! Где справедливость, спрашивается?

– Надеюсь, тебе не представится шанс пострелять из него, – сказал я. – Это для человека в «форсбоди» он безвреден, а хлипкого фиаскера так о стену долбанет, что мало не покажется… Но если придется стрелять – делай это, не задумываясь. Чтобы выстрелить, наведи излучатель на цель и нажми вон тот сенсор на рукояти…

– Прости, я… знаю, как пользоваться пульсатором, – перебила Кэрри. – Состояла в стрелковом виртоклубе и курс проходила. Выбивала в виртуальном тире восемьдесят пять из ста. Хороший результат, не так ли?

– Замечательный. Только хочу напомнить, что виртуальный тир, даже самый навороченный, – это всего лишь симулятор реальности. А она, как тебе известно…

– Капитан Гроулер! – раздался в темном арсенале властный голос, отразившийся от ринголиевых стен гулким звоном. – Я в курсе, что ты здесь, капитан! Твой друг мне все рассказал! Не волнуйся, с ним все в порядке – мы же с тобой не враги, в конце концов. Знаю, что сегодня нельзя никому доверять. Но ты – разумный человек и способен отличить врагов от друзей. Выходи, Гроулер-сан! Я жду!

Вцепившись в пульсатор, Каролина растерянно глядела на меня и ждала, как я отреагирую на слова незнакомца, схватившего ее отца. Растерянность охватила меня лишь в первые секунды, однако потом я быстро смекнул, в чем дело. Все было не так уж плохо, и мы могли верить этому человеку.

– С твоим отцом ничего не случилось, – успокоил я девушку. – Убери оружие в кобуру и следуй за мной. Говорить буду я, а ты помалкивай. Главное, держись уверенно, и все будет в порядке. – И, повернувшись к двери, выкрикнул: – Мы поняли, сейчас выйдем! Рад встрече с вами, арбитр Хатори!..

У каждого был жезл маршальский в суме, у каждого своя победа на уме.

П. А. Вяземский. «Битва жизни»

– Никогда не препятствовал капитанам лично подбирать стажеров себе в команду, – сказал арбитр Хатори Санада, не сводя глаз с сидевшей рядом со мной Каролины. Облаченная в «форсбоди», она смотрелась в нашей компании очень естественно. – Признаться, Гроулер-сан, у тебя замечательный вкус. Я не возражаю против стажировки этой девочки в «Молоте Тора» – твоего поручительства за нее вполне достаточно. И когда в мире будет восстановлен порядок, мы наверняка заключим с Каролиной-сан контракт. Проявит себя с лучшей стороны – станет суперзвездой. Это я ей гарантирую – потенциал бойца в ней чувствуется. Наречем ее… – Он с прищуром посмотрел на Кэрри и, осененный идеей, щелкнул пальцами: – Немезида! Хотя нет, в «Двести килотонн» уже играет такая… Или вот: Черная Гарпия! Этот псевдоним еще не занят. Хорошо звучит: «На арене – Черная Гарпия, ученица великого Гроулера!» Тебе ли не знать, капитан, как обожает зритель помпезные прелюдии…

Хатори не подозревал, что моя «ученица» узнала о своей стажировке у меня в команде лишь за час перед тем, как получила боевой псевдоним. За час Каролина превосходно освоилась в новой шкуре: помалкивала и держалась с невозмутимым достоинством, присущим истинным реалерам. В общем, четко следовала моим рекомендациям, полученным еще в арсенале. Лишь на миг в глазах Кэрри мелькнуло недоумение – когда я представил ее арбитру как стажера «Молота Тора». Но смекалистая девушка живо включилась в игру, догадываясь, что весь этот блеф затеян нарочно, дабы оправдать, почему я вообще доверил ей дорогостоящие турнирные доспехи. А легенда нам была нужна убедительная, так как помимо Санада то же самое требовалось доказать присутствующим здесь моим собратьям по оружию, которые выразили бы недовольство при виде простой болельщицы, одетой в «форсбоди» с чужого плеча. Теперь все зависело от Каролины: сумеет подтвердить легенду, не уронив достоинство, – хорошо; выкажет слабость – будут неприятности. В первую очередь, разумеется, у меня, но и Кэрри придется выслушать о себе много нелестного. Пока же новоиспеченная Черная Гарпия не давала поводов усомниться в моих словах: придав себе гордый, даже чуть надменный вид, она прекрасно вживалась в роль будущей суперзвезды, заставляя «учителя» испытывать за нее неподдельную гордость. Мало того, похоже, что наша ситуация Каролину не только не пугала, а определенно ей нравилась. Я лишь опасался, как бы стажерка не нарвалась на провокацию кого-нибудь из реалеров – в реал-технофайтинге пренебрежение к новичкам мало чем отличалось от такового в любом другом виде спорта.

Наум Исаакович не заключал со мной никаких предварительных договоренностей – просто не успел, – поэтому глядел на Гарпию-дочь так, словно видел ее первый раз в жизни. Дядя Наум являлся самым слабым звеном в моей легенде. Однако звено это на удивление стойко выдержало самый напряженный – начальный – момент нашего «испытания на прочность», и сейчас в отношении Кауфмана я был уже спокоен. Он еще не отошел от испуга, может быть, поэтому и держал рот на замке, доверив мне самому разбираться с арбитром и остальными. Впрочем, испуганное помалкивание дяди Наума отнюдь не означало, что он не размышляет над ситуацией, в которую мы угодили по его рассеянности…