Роковая неверность - Алексей Макеев

– А сейчас где она?

– На шейпинг пошла, по-моему. Я особо ее делами не интересуюсь.

А напрасно, чуть не сказал Жорик, однако сдержался. Не его это дело, банкиров уму-разуму учить.

Автомобиль подъехал к знакомой гостинице и остановился на стоянке. Стало совсем темно. Дождь усилился. За его пеленой освещенное желтоватым загадочным светом здание «Дворянского гнезда» казалось расплывчатым, загадочным, висящим в невесомости во тьме.

– Нам предстоит сделать ряд акробатических этюдов, причем с наружной стороны гостиницы, – сказал Привольнов. – Как у вас обстоят дела с физической подготовкой?

– Да не особо, – неуверенно ответил банкир.

Жорик помолчал, прикидывая что-то в уме, потом махнул рукой.

– Ладно, там видно будет. Пойдем?

Дементьев глянул за окно и поежился.

– Может быть, подождем, когда дождь стихнет?

– Да нет, дождь нам только на руку. – Привольнов открыл дверцу машины, хотел выйти, однако задержался. – И вот еще что, Мирослав. То, что вы сейчас увидите в гостинице, наверняка вас шокирует. Но я вас очень прошу, что бы вы ни увидели, держать себя в руках, для блага вашего же дела.

Жорик вышел из машины и раскрыл зонт. Выбрался из автомобиля и Мирослав. Он был ужасно заинтригован словами Привольнова. Однако Жорик не дал ему возможности продолжить разговор. Он резко повернулся и зашагал к забору гостиницы. Мирославу ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

В заборе, состоящем из выложенных из кирпича столбов и черных чугунных решеток между ними, была калитка. Она оказалась закрытой на засов. Привольнов просунул меж железных прутьев руку, отодвинул задвижку и толкнул калитку. В гостиничном дворе с тех пор, как Привольнов разглядывал его через окно номера, произошли изменения. Цветы на клумбах были убраны, сами клумбы посыпаны песком. Поверх него уже успели нападать пожелтевшие листья.

Жорик прошел к тому балкону на первом этаже, что находился в углу здания, и остановился, поджидая Дементьева. Банкир спешил, прикрываясь от дождя зонтом, прыгая через лужи. Когда подошел, открыл было рот, но Привольнов приложил палец к губам, призывая молчать.

Дождь перешел в ливень. Тугие, холодные струи неистово хлестали по земле, крыше гостиницы. Водосточные желоба и трубы не справлялись с потоками грохочущей воды, она, переливаясь через край, сплошным потоком стекала с крыши и с шелестом падала на асфальтовую дорожку. Ливень – это хорошо. Его шум поглотит все звуки, которые ненароком произведут Привольнов и Дементьев, пробираясь в гостиницу, а следовательно, позволит им появиться в номере внезапно.

До балкона было метра два с половиной высоты. Для дальнейших действий зонт будет только помехой. Жорик сложил его и бросил на пол балкона. Одежда Привольнова сразу промокла. Бог с ней, высохнет. Жорик поднял голову. Не обращая внимания на хлещущие в лицо потоки воды, подпрыгнул, ухватился за прутья перил, легко подтянулся и, закинув ногу на пол балкона, встал во весь рост. Хотя окно и дверь балкона были плотно затянуты шторами, за ними угадывался тусклый свет ночника. Птички были в клетке. Привольнов перемахнул перила, перегнулся через них и протянул банкиру руку. Тот стоял в нерешительности. Жорик знаками подбодрил его и нетерпеливо тряхнул рукой. Дементьев наконец решился. Сложил зонтик, швырнул его на балкон и подпрыгнул. Привольнов вовремя поймал руку Мирослава в свою и потянул. Тяжел и неловок был банкир. Он барахтался в воздухе, будто подвешенная сороконожка, потом догадался схватиться свободной рукой за балясину перил и стал помогать Жорику. Мокрые руки скользили, однако Привольнов, несмотря ни на что, с силой тянул Дементьева. Когда его грудь оказалась выше уровня пола балкона, Жорик схватил Мирослава за шкирку и рывком втянул его на балкон. Тяжело дыша, банкир перевалился через перила.

Привольнов дождался, когда у спутника восстановится дыхание, потом шагнул к двери и осторожно потянул за нее. Как Жорик и рассчитывал, дверь поддалась. Он заранее позаботился о возможном проникновении в комнату через балкон: специально утром вошел в номер и открыл на двери запоры. Дверь открылась бесшумно. Знаком приказав Мирославу оставаться на месте, он скользнул внутрь. В комнате раздавались вздохи, сладострастные стоны. Жорик нашел в портьерах щель и заглянул в нее. Нехорошо, конечно, подглядывать, но что делать, если для пользы дела нужно.

В освещенной слабым светом ночника комнате в кровати находились двое. Мужчина лежал на спине, держась руками за прутья спинки кровати. Его лица не было видно, оно утопало в пуховой подушке. Сверху на мужчине сидела Вика. Нет, наверное, надобности говорить о том, что оба были абсолютно голые. Хотя нет, на Вике были черные чулки и поясок, что, конечно же, придавало ей еще больше сексуальности. Привольнов видел влюбленных в профиль. Вуайеризмом он не страдал, но тем не менее не сразу смог оторвать взгляд от представшей перед ним картины. Посмотреть было на что. Молодая женщина была само совершенство. Тяжелая грудь, округлый идеальной формы зад, плоский живот, изящные линии подогнутых по себя ног могли свести с ума любого.

Закинув руки за голову, молодая женщина двигалась вверх-вниз. Ее спина и поясница изгибались, грудь вздымалась, из нее вырывались сладострастные стоны. Мужчина убрал руки со спинки кровати, положил их на груди женщины и стал мять в ладонях. Потом его руки соскользнули к талии, повторяя контуры тела, прошлись по заду, по наружной поверхности бедер, внутренней. Любовники были так увлечены друг другом, что даже не обратили внимания на то, что дверь открылась, и в комнату ворвался холод и шум дождя.

Жорик оторвался от созерцания эротической сцены, выскользнул на балкон и прикрыл дверь.

– Мирослав, – сказал он тихо. – Мне очень неприятно вам говорить, но в номере гостиницы находится ваша жена.

Дементьев был настолько ошарашен известием, что со стороны могло показаться, будто он воспринял его совершенно спокойно. У него лишь слегка округлились глаза.

– Что? – спросил он и шагнул было к двери, однако Привольнов преградил ему путь.

– Погодите, ваша жена там не одна. Если хотите, я войду первым.

И без слов Жорика Мирослав уже понял, что Вика в номере не одна. Он, скорее всего, еще раньше по загадочному поведению Жорика догадался, что его ожидает в гостинице, и был готов к подобному обороту событий. Он молча отстранил Привольнова, распахнул дверь и, шатаясь от охватившей вдруг все тело слабости, ступил в номер. Жорик вошел следом. Банкиру было дурно, рушилось его семейное счастье, его жизнь, однако он нашел в себе силы мужественно встретить беду. Он отодвинул портьеру и уставился на кровать. Сцена была восхитительной. Еще бы! Что может быть восхитительней двух красивых обнаженных тел, слившихся в любовном экстазе. Сцена, бесспорно, восхитительная, если в ней не участвует твоя жена.

Парочка наконец-то обратила внимание на присутствие в комнате постороннего. Вика повернула голову. Хотя у двери и было темновато, она тотчас признала мужа, вскрикнула, повалилась на кровать и спрятала лицо в ладонях.