О чем молчали звезды - Фаниль Галеев

– Так я и знал. И когда после задержания Джона и Зеты я заходил к тебе, он ещё продолжал находиться у тебя?

– Да, он ждал меня наверху, в комнате.

– Да… – глухо обронил полковник. – Так своевольничать, так рисковать… Мог хотя бы дать мне знать об этом каким-то образом.

– Не мог, к сожалению, не мог, – посмотрел ему в глаза профессор. – Я дал ему слово. Иначе он не поверил бы мне и, возможно, не стал действовать со мной заодно. Что касается риска, то сразу скажу, что между нами ещё в самом начале состоялся доверительный разговор, и я сразу поверил этому человеку. Он никак не походил ни на террориста, ни на наёмного убийцу. И потом…

Профессор встал, прошёл в свой рабочий кабинет и вскоре вернулся, держа в руке маленькую трубку. Ту самую, которую перед уходом оставил ему незнакомец.

– Вот, взгляни, – передал он трубку полковнику. – Только будь осторожен. Эта штучка, кажется, стреляет. Мне подарил её на прощание тот самый человек. С помощью этого приспособления он должен был меня усыпить, а потом забрать мои документы. Но он не сделал ни того ни другого, хотя, в принципе, ничто ему не мешало.

– Да, да… – задумчиво сказал полковник, – осторожно повертев в руке трубку. – Нам уже приходилось иметь дело с подобными изобретениями. И чаще всего они оказывались у агентуры той страны, на которую как раз ссылаются Джон и Зета. Что ж, будет неплохая улика по нашему делу, если, конечно, ты согласишься официально предъявить её нам в качестве вещественного доказательства.

– Ради Бога! – охотно согласился профессор. – А что, меня действительно могли усыпить с помощью этой штучки?

– Ах, Марат Амирханович! – вздохнул полковник. – До чего ты иногда бываешь наивен! Если бы находящаяся в этой трубке игла проникла в твоё тело, то через две-три секунды ты скончался бы от остановки сердца.

– Вот, чёрт! – возмущённо тряхнул головой профессор. – А ведь этот человек уверял, что ему приказали лишь усыпить меня.

– Вероятно, так всё и было, – успокоил его полковник. – Но мы ещё не знаем до конца истинных намерений этих пришельцев и их хозяев, не знаем, чего им хотелось больше: твоих документов или твоей смерти. Но, слава Богу, всё позади, и тебе незачем терзать себя всякими догадками и сомнениями. При любом развитии событий этот человек, я думаю, не собирался причинять тебе зла. У него, по-видимому, были другие планы…

– Не понимаю тебя, полковник, – недоумённо взглянул на него профессор. – Всего несколько минут назад ты говорил совершенно другие вещи. Намекал на какой-то риск…

– Не обижайся, Марат Амирханович, – с какой-то странной, затаённой улыбкой сказал Степанов. – Возможно, я наговорил тебе много лишнего. Но я не мог, не мог вот так сразу взять и выложить тебе всё…

Профессор застыл. Он выжидающе смотрел на Степанова. В комнате воцарилась полная тишина. Было слышно даже, как на руке у полковника тикают часы.

– Дело в том, Марат Амирханович… – заговорил, растягивая слова, Степанов, – что у нас появились серьёзные основания считать, что этим человеком… этим человеком был твой отец.

Некоторое время профессор смотрел на полковника молча, как бы ожидая, что тот возьмёт свои слова обратно или по крайней мере смягчит их смысл, но убедившись, что Степанов не собирается этого делать, быстро справился с потрясением и спросил довольно спокойно, даже изобразив на лице нечто напоминающее улыбку:

– Это сказали тебе пришельцы?

– Да, и у них есть убедительные доказательства.

– Я уважаю тебя, Николай Петрович, но, помилуй, с каких это пор отцовство в нашей стране стали устанавливать пришельцы из других галактик?

– Увы, Марат Амирханович, их утверждения не беспочвенны. Они знают о тебе всё. Знают, что отец твой, Закиров Амирхан Назипович, работал когда-то участковым инспектором милиции, знают, что вступил в контакт с инопланетянами и после одной из встреч исчез при загадочных обстоятельствах и что прокуратура в связи с этим даже возбуждала уголовное дело. Им также известно, что твоя мать в течение почти трёх лет обращалась с заявлениями в различные инстанции, пытаясь установить его местонахождение, но попытки её не увенчались успехом, и ей пришлось растить и воспитывать…

– Достаточно, достаточно, – покачал ладонью профессор, – начнёшь ещё рассказывать что-нибудь о моей жене, детях… Всю эту информацию твои пришельцы могли почерпнуть из уголовного дела, о котором ты только что говорил. Я знаю, оно было в то время утеряно и вполне могло каким-то образом оказаться в руках пришельцев или их хозяев. И потом, ведь одно дело знать что-то обо мне и моих родственниках, другое – утверждать напрямую, что человек, побывавший в моём доме, – это мой отец. Жаль, что ты не видел его своими глазами. Ты бы сразу утёр нос этим инопланетянам. Этот человек выглядел бравым парнем и мог бы годиться мне в младшие братья, но только не в отцы.

Полковник рассмеялся.

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, просто я вспомнил одну когда-то очень популярную в студенческой среде притчу об учёном-физике Майкле Фарадее.

– Расскажи – вместе посмеёмся.

– Хорошо, слушай. У Фарадея было два любимых существа: взрослая кошка и маленький котёнок. По ночам они просились на улицу, и Фарадею приходилось всякий раз вставать с постели и открывать дверь. И чтобы они больше не беспокоили его, он проделал в двери две дыры: большую – для кошки, маленькую – для котёнка. Когда он рассказал об этом приятелям, те подняли его на смех. Как же, мол, так? Ты, знаменитый физик, учёный, а не догадался, что достаточно было сделать в двери одну большую дыру, в которую могли пролезть и кошка, и котёнок.

– Действительно, занятная притча, – заулыбался профессор. – Только не понимаю, какое она имеет отношение к теме нашего разговора?

– Самое прямое. Ты ведь тоже известный учёный, профессор, специалист в области ракетостроения и межпланетных связей, а забываешь о самых простых и банальных вещах, многомерности миров, искривлённых пространствах, парадоксе времени… Да, по логике вещей отец твой должен выглядеть гораздо старше тебя. Ну а если он все эти годы жил на планете с совершенно другим, скажем, замедленным течением времени?

Профессор задумался.

– Пришельцы знают планету, на которой он жил?

– Они утверждают, что отец твой жил на Эндигоре.

– Эндигора? Где это?

– Кажется, в созвездии Большого Магелланова Облака.

– Они что, сами были на этой Эндигоре? Видели его там?

– Извини, Марат Амирханович, но, ей-богу, ты стал превращаться в настоящего зануду. – Полковник наполнил рюмки. – Ладно, давай выпьем, и я расскажу то, что, надеюсь, окончательно развеет твои сомнения.

Они выпили, закусили, посидели немного молча, после чего полковник, скрестив руки на груди, откинулся назад и, пристально посмотрев на профессора, спросил:

– Старые Кизякляры… Тебе знакомо это название?