Потерянное наследство тамплиера - Юлия Ефимова

— Согласен, за то и пьём, — подал и ей бокал Феликс.

— А я поняла, где колодец, — виновато сказала она.

— Что за вино мы сегодня пьём? — посмотрел на этикетку Феликс. — Как-то резко все прозрели, надо запомнить марку.

— Просто я лежала и думала, если это действительно масоны и тамплиеры, при чём тут тогда этот замок и обычный колодец, — Мира говорила исключительно Зинке, словно выделила её как старшую в этой компании, — и вспомнила, что есть такая Кинта да Регалейра, тайная обитель масонов под Лиссабоном. Я была там однажды, отдыхая в Португалии.

— Как хорошо у нас живут музейные работники, по миру путешествуют, а ещё жалуются, что страна бедствует, — вставил Феликс, и его интонация была наполнена скептицизмом.

— Именно там я видела колодец посвящения, это подземная башня глубиной 27 метров. Поросшая мхом каменная лестница спиралью уходит по её стенкам вглубь. Это здание словно усеяно символами масонов и тамплиеров. Например, девять пролётов символизируют Чистилище, семь уровней напрямую связаны с семью смертными грехами. В каждом пролёте одинаковое количество ступеней, их пятнадцать. На дне этого странного колодца или подземной башни красуется восьмиконечная звезда, в которую вписан герб тамплиеров.

— Но ты же говорила, что на стрелке написано, что из этого колодца пили рыцари перед боем, — возразил Феликс, — тут что-то не так, что они могли пить из башни.

— Они наполнялись верой и святой благостью, — сказала Мира, — и это ближе к истине, я даже сомневалась, думая, при чём тут вода, а оказывается, речь идёт о вере, и вот это ближе к традициям масонства.

— Ты думаешь, такая же башня построена и где-то здесь? — спросила Зинка.

— В Кинта да Регайлера в колодец посвящения можно было попасть по подземному тоннелю, ведущему из крипты.

— Жалко у нас нет крипты, — шутя, вздохнул Феликс.

— Есть, — снова не справившись с эмоциями, выкрикнула Мира и, опомнившись, прикрыла рот рукой. — За этим замком в пятидесяти метрах есть старая крипта, которая осталась от собора.

— А что вообще такое крипта? — уточнила Стася.

— Умника я, конечно, привёл знатного, как её программа-то не забраковала, — засмеялся Феликс, — даже я это знаю.

— Крипта — это помещение под собором, — пояснила Зинка, — но как оно сохранилось, а собор нет?

— В сорок пятом туда попала бомба, и собор был очень разрушен, тогда наши союзники очень сильно бомбили эти края и не жалели ничего, даже памятники культуры, — стала рассказывать Мира. — В советское время его, естественно, восстанавливать никто не стал, а голодный народ растащил всё по кирпичику. Когда пришли девяностые с их новым веяньем и модой на веру, восстанавливать было уже нечего. Поэтому просто над криптой поставили небольшую часовню, чтоб прикрыть память усопших. В этой крипте под могильными плитами покоятся великие рыцари Тевтонского ордена.

— То есть ты сейчас, в час ночи, — уточнил Феликс поражённо, — предлагаешь пойти прогуляться на старое кладбище, чтоб внимательно посмотреть, нет ли в нём подземного хода?

— Да, — сказала радостно Мира, натягивая пальто на пижаму.

— Я не пойду, — сказал Феликс, — я мертвецов боюсь.

— Сиди и умирай от любопытства, — сказала Стася, натягивая свою куртку.

— Ну или от угрызения совести от того, что с нами что-то произошло, — поддержала её Зинка, убирая в карман найденные артефакты.

— Шеф, — заупрямился он, — ну ты-то куда? Ладно одна поехавшая, а другая глупая.

— Ты что-то хотел мне сказать, — напомнила Зина, глядя ему в глаза, — самое время.

— Ну ладно, — согласился Феликс, — но если я там упаду в обморок, потащите меня на себе, а я жутко тяжёлый.

По дороге к часовне решили фонарики не включать, чтоб не привлекать к себе внимание. На двери крипты их встретил большой замок.

— Ну вот, — сказал с облегчением Феликс, — я говорил, дурная идея. Придём завтра, когда здесь будут служители, и всё хорошенько осмотрим.

— Ага, — тихо сказала Зинка, рассматривая замок, — так они и дали тебе всё хорошенько рассмотреть. Феликс, — вдруг вспомнила она, — ты же фокусник, для тебя такие замки должны быть семечками.

— Вы что, церковь мне предлагаете вскрыть? — изумился он.

— Ну не церковь, а часовню, — поправила его Стася, в которой проснулся авантюризм, так долго не находивший выхода, — не преувеличивай своё моральное падение, а мы никому не скажем, правда, девочки? — Те синхронно закивали головами.

— Вы не скажете, — продолжал возмущаться Феликс, — а он-то всё видит, с ним вы тоже договоритесь? — на этих словах он усердно тыкал пальцем в тёмное звёздное небо.

— Он поймёт, что на благое дело, — сказала Зинка, — я уверена.

— Точно? — уточнил Феликс.

— Почти на сто процентов, — она уверенно махнула головой и, вытащив из Стасиной шишки шпильку, протянула её Феликсу, — дерзай, я подмерзаю.

— Дерзай, подмерзаю, — бубнил себе под нос Феликс, возясь с замком, — можно подумать, там будет теплее.

Теплее действительно не было, в маленькой часовне было так же холодно, как на улице. Мира, видимо, бывавшая здесь не раз, повела их сразу в крипту. Вот где был настоящий холод, он мгновенно залез под куртки и пальто, даже не давая поздним посетителям привыкнуть к нему.

— Ну и где подземный ход? — в отличие от других, Феликс не ходил по небольшой крипте, а стоял у дверей, видимо, чтоб успеть выскочить при появлении мертвеца.

— Думаю, под могильной плитой, — сказала серьёзно Мира, — это был один из известных способов замаскировать тайный ход. Девочки, читайте мне имена и фамилии, написанные на них, возможно, я что-то пойму.

Три телефонных фонарика заскакали по плитам.

— Альбрехт Кеттлер, — первой прочитала Стася на плите.

— Готтхард Ливендау, — прокричала следом Зинка.

— Рудольф Бранденбургский, — вторила ей вновь Станислава.

— Вам не кажется, что ваша перекличка жутковата? — вставил своё мнение Феликс, продолжая маячить у входа. — Такое чувство, что они сейчас вам ответят «здесь», — но его никто не слушал.

— А здесь только имя, — сказала Зинка, — Доминик и что-то ещё написано по-французски.

— Мануэль… — продолжала Стася, но Мира её оборвала.

— Стоп, — крикнула и подбежала к Зинке, — стоп, где это Доминик?

— Вот, — Зинка показала на большую могильную плиту. На ней и правда красовалось лишь имя. Но зато, в отличие от других, внизу плиты была написана ещё одна строка.

— Доминик — это французское имя, которое обозначает «принадлежащий Богу», то, что мы ищем, и есть собственность Бога. Прочитать бы эту строку, надо поймать интернет, чтоб перевести, — засуетилась Мира.