Зубы дракона - Эллери Квин

Керри, всеми забытая, сидела в углу; на ее лице застыло выражение безнадежности.

— Это еще не все, — продолжал капитан с явным удовольствием при виде отчаяния Бо. — У мистера Коула были больные руки — по-моему, это называлось деформирующим артритом. Он говорил мне, что заболел внезапно, не то в девятнадцатом, не то в двадцатом году — точно не помню. Его руки были изуродованы — все в узлах и абсолютно серые. Их было нельзя не узнать. Посмотрите на руки мистера де Карлоса — они выглядят совершенно нормально. Мистер Коул не мог держать в руке бинокль, не мог есть самостоятельно, так как был не в силах удержать нож и вилку. Помощник стюарда кормил его, как младенца.

Бо начал говорить сдавленным голосом, но инспектор поднял руку:

— У вас есть какие-нибудь доказательства правдивости ваших слов, капитан?

Капитан Энгус улыбнулся, вытащил из нагрудного кармана конверт с фотографиями и бросил его на стол.

— Думаю, это подойдет, — сказал он. — Я вроде как фотолюбитель.

Окружной прокурор схватил конверт и начал просматривать фотокарточки. Их было множество, и все — отличного качества.

На некоторых снимках де Карлос находился рядом с другим мужчиной, более высоким и худым, совершенно лысым, с изуродованными руками. Как указывали надписи на оборотной стороне, все снимки были сделаны на борту яхты.

— Вот это и есть Кадмус Коул, — сказал капитан Энгус, покосившись на Бо.

Эллери взял фотографии. Бо бросил на них один взгляд, побагровел и поплелся в угол — напротив того угла, где сидела Керри.

— Мне этого достаточно, — буркнул инспектор и подал знак детективу и надзирательнице.

Впервые мистер Квин видел такое испуганное выражение на лице своего партнера. Плечи Бо сгорбились; он отводил глаза.

Керри увели, Вай последовала за ней, и вскоре в офисе остались только капитан Энгус, детектив из Сан-Франциско, де Карлос, Бо и Эллери.

— Прошу меня извинить, — промолвил де Карлос, нахлобучивая парик на лысый череп. — Не забудьте, капитан, что в Нью-Йорке вы — мой гость.

Подойдя к двери, он обернулся и добавил со злобной усмешкой:

— А вас, джентльмены, благодарю за бритье.

Но Бо прыгнул вперед, как кот, и преградил ему путь.

— Ну уж нет! — зарычал он. — Вы останетесь!

Он с удивлением повернулся, услышав смех мистера Квина. Эллери хохотал, согнувшись вдвое и держась за живот, пока не опустился на вращающийся стул у письменного стола.

— Вы оба рехнулись! — воскликнул мистер Эдмунд де Карлос. — Прочь с дороги!

— В чем дело? — спросил Бо, наблюдая за Эллери.

— Если вы не выпустите меня, я добьюсь, чтобы вас арестовали!

Капитан Энгус потер ладонью подбородок, скрывая улыбку.

— Это уже похоже на личную разборку. Поэтому, джентльмены, если вы меня извините…

Мистер Квин вытер слезящиеся глаза.

— Пожалуйста, останьтесь, капитан, — задыхаясь, проговорил он и вновь начал хохотать.

— Что в этом такого забавного? — проворчал Бо. — Можно подумать, что все, происшедшее здесь, — шутка!

— Так оно и есть, Бо. Грандиозная шутка, причем подшутили надо мной. — Вздохнув, мистер Квин снова вытер глаза. — Я был бы вам очень благодарен, если бы вы тоже остались, мистер де Карлос.

— Не вижу, почему я должен это делать!

— Потому что я вас об этом прошу, — улыбаясь, ответил мистер Квин. Он посмотрел на де Карлоса, и тот щелкнул вставными зубами. — Присаживайтесь, джентльмены. Нет причины, по которой мы бы не могли обсудить это фиаско как цивилизованные люди. Хотите выпить?

Лицо капитана Энгуса сразу же просветлело.

— Это другое дело.

Эллери извлек из ящика стола непочатую бутылку скотча и несколько стаканов. Капитан отложил пальто и шляпу, придвинул стул и охотно взял стакан.

— Вы тоже, мистер де Карлос, — продолжил мистер Квин. — Забудьте обиду, приятель! Ошибки случаются и в самых лучших детективных агентствах.

Он улыбался настолько обезоруживающе, а бутылка настолько соблазнительно поблескивала при свете ламп, что мистер де Карлос, все еще дуясь, тоже сел и взял стакан.

— Бо?

— Я что, похож на человека, которому хочется выпить? — с отвращением осведомился Бо.

— Именно поэтому тебе нужно приложиться к бутылке. Тост, джентльмены! За логику, которую никогда не следует недооценивать! — Мистер Квин выпил и, сияя, посмотрел на остальных.

— Что же нам делать дальше? — проворчал Бо. — Керри снова в кутузке, а мы так же далеки от разгадки, как и раньше.

— Не совсем. — Мистер Квин откинулся на спинку стула. — Не совсем, Бо. Этот маленький опыт преподал мне хороший урок: всегда доверяй тому, что диктует разум. Внутренний голос предупреждал меня, но я весьма невежливо игнорировал его. Стыд и позор на мою голову.

Де Карлос внезапно налил себе еще стакан и выпил его залпом.

— Я говорил тебе, Бо, — продолжал мистер Квин, глядя на де Карлоса, — что в имеющейся у нас последовательности фактов есть одно несоответствие, которое меня беспокоит. Однако идентификация бедняги де Карлоса как Кадмуса Коула казалась такой бесспорной, что заставила меня совершить непростительный грех — санкционировать раскрытие карт, прежде чем дело доведено до последней точки. Это смутило мистера де Карлоса, смутило меня, а что касается инспектора Квина — моего любящего родителя, — Эллери скорчил гримасу, — то подождите, пока он останется со мной наедине в четырех стенах нашего отчего дома. Вы заметили его выражение лица, когда он уходил?

— Я заметил, — простонал Бо. — Но, Эллери, каким образом мы могли ошибиться? Я все еще не понимаю…

— Мы строили наш вывод, что де Карлос в действительности Коул, на трех основаниях: его обладании авторучкой Коула, его абсолютном сходстве с человеком, который посетил нас в этом офисе три месяца назад, исключая фальшивые зубы, парик, очки и бороду, и неопровержимом факте, что почерки обоих полностью идентичны.

— Вы в самом деле нуждаетесь во мне? — пробормотал де Карлос. — Я предпочел бы…

— Выпьете еще, мистер де Карлос? — предложил мистер Квин, глядя на него, и де Карлос тут же снова потянулся к бутылке. — Первый пункт — авторучка — был наименее существенным, всего лишь наводящим. Тем не менее именно в нем заключалось несоответствие.

— Какое несоответствие? — буркнул Бо.

— То, что эти странные следы на колпачке могли быть оставлены только зубами. Конечно, ты помнишь, Бо, эти дугообразные вмятины на твердой поверхности? Было очевидно, что следы оставлены кем-то, привыкшим жевать конник авторучки.