Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера  - Эндрю Ллойд Уэббер

Меня выбили из колеи обвинения в антисемитизме. Сефтон Майерс неоднократно обсуждал сюжет «Суперзвезды». И ни у кого из его друзей евреев не возникло никаких вопросов. Я думаю, что Сефтон рассказал о мюзикле главному раввину Британии Джонотану Саксу, который годы спустя обсуждал со мной возможность объединения элементов христианской веры и иудаизма в тексте, который я мог бы положить на музыку. Я знаю, что раввин Сакс очень хорошо знал слова песни «Close Every Door» из «Иосифа».

Тим вновь отбился от всех публичных обвинений, но давление на Неда Танена и Universal было слишком сильным. Фильм был фактически запрещен в США. Возможно, шишкам из Universal, как и продюсеру фильма «Bridget Loves Bernie» угрожали члены Лиги защиты евреев. В 2001 году эта организация была признана ФБР как правое экстремистское движение.

ТЕМ ЛЕТОМ мы с Тимом провели много времени вместе. Мы проехались через Францию до Ла Мортолы на его новенькой BMW, чтобы, не торопясь, поработать над «Дживсом». Мы бессчетное количество раз связывались с соавтором Вудхауса Гаем Болтоном, которого великий писатель однажды описал как «похожим на острый индийский суп… лучше не притрагиваться». Мне напомнили, что Вудхаус писал песни для невероятного успешного трио Wodehouse, Bolton and Kern (Джером Керн сочинял музыку). И он (Вудхаус) придумал одну из моих любимых песен – «Bill» из «Show Boat». Никто не знал, какое влияние Гай Болтон оказывал на Вудхауса, но он, прослышав о наших планах, попытался войти в дело, несмотря на то ему было почти девяносто. Мы несколько раз встречались с ним, и он предлагал нам писать песни для его различных проектов, которые впоследствии проваливались.

Театром в империи Стигвуда занимался забавный человек с крайне левыми взглядами по имени Боб Свош. Политика, впрочем, не мешала ему думать о деньгах, когда он прикидывал, как протащить «Дживса» сквозь капиталистическое болото Вест-Энда. Боб Свош знал, что мы с Тимом медленно работаем над шоу. Возможно, рука помощи с книгой наперевес могла бы нас подтолкнуть. Так появился Алан Эйкборн. Его пьеса «Absurd Person Singular» только что была удостоена восторженных отзывов критиков. И Боб подумал, что «Дживс», написанный Райсом, Уэббером и Эйкборном, вызовет огромный ажиотаж в театральных кругах. В общем, он назначил нам встречу.

Мы с Аланом тут же поладили, особенно, когда речь зашла о бурманских кошках, я понял, что мы готовы к серьезному сотрудничеству. Но тот факт, что к нашей парочке присоединился такой авторитетный человек означал, как сказал бы Вудхаус, что среди голубей появился персидский кот. Короче говоря, двадцатого сентября Тим покинул проект. Но не сам факт его ухода расстроил меня. Он имел полной право отказаться от работы, относительно которой сомневался. Меня возмутил способ, которым он сообщил свое решение. Я узнал новость из письма, которое он написал Гаю Болтону, а копии отправил мне и Дэвиду.

Однако мое смятение вскоре перешло в восторг. Так как Тим отказался от трехстороннего сотрудничества, Алан сразу же предложил свою кандидатуру на роль поэта-песенника. Я торжествовал. Наконец-то у меня был настоящий театральный соавтор, и не какой-то там, а британский герой дня. Теперь-то Тим поймет, что к чему. Алан Эйкборн был художественным руководителем театра Стивена Джозефа в Скарборо, где всегда проходили премьеры его новых вещей. В 1974 году он уже начал работу над пьесой «Absent Friends» и был увлечен предстоящей вест-эндовской постановкой своей самой амбициозной на тот день работы – трилогии под названием «The Norman Conquests». Поэтому «Дживса» пришлось на время отложить.

Небольшое дополнение: в ноябре сам П. Г. Вудхаус написал мне, предлагая свою кандидатуру в качестве поэта и уже существующий сценарий «Дживса», написанный Гаем, для основы будущего шедевра Вудхауса, Бол-тона и Уэббера. Но к тому времени наше с Аланом сотрудничество зашло слишком далеко. Боже мой, если бы я тогда понимал, что строчка «Ллойд Уэббер и Вудхаус» будет значить для моего резюме.

НО В ОЖИДАНИИ АЛАНА Я НЕ БЕЗДЕЛЬНИЧАЛ. Спасибо старому другу Ви, кинорежиссеру Ронни Ниму. Теперь я гораздо чаще виделся с тетушкой. Италия и ее нога оказались несовместимы, так что я помог Ви и Джорджу купить небольшой домик в Брайтоне. Несмотря на то что история с бабушкой все еще терзала меня, мы никогда об этому не говорили. И они светились, когда их друзья просили помочь с билетами на «Суперзвезду», которая тогда все еще была самым громким лондонским шоу.

В сентябре Ронни Ним спросил у Ви, как он может связаться со мной. Он снимал фильм по роману Фредерика Форсайта «Досье ОДЕССА». Не напишу ли я саундтрек для него? Сюжет был об охоте за известным садистским нацистским преступником. Дело должно было происходить в зимней Германии сразу же после убийства Кеннеди, что очень заинтересовало меня. К тому же «Досье ОДЕССА» должна была стать второй экранизацией произведений Форсайта. Первой был фильм по роману «The Day of the Jackal» с Джоном Войтом в главной роли, и это был несомненный успех. Известный британский продюсер Джон Вулф хотел, чтобы главная песня была настолько аутентичной, что могла бы стать хитом в Германии в 1963 году. Ее должен был спеть американский исполнитель, популярный в то время. Моим главным кандидатом были Everly Brothers.

К сожалению, их братские отношения напоминали историю Иосифа и его братьев, так что мне пришлось работать с настоящей легендой, сладкоголосым Перри Комо, которого я едва ли имел в виду. Имя Перри Коматоз подошло бы ему куда лучше. Даже человек, страдающий самой страшной бессонницей, мог бы с легкостью уснуть на его выступлениях. Я попросил Тима написать слова, хотя большая часть песни все равно оказалась на немецком. «Christmas Dream» – моя любимая «неизвестная» композиция, которую мы написали вместе. Американская трансляция была ограничена из-за неправильной интерпретации куплета: «Watch me now, here I go, all I need’s a little snow»[43]. Подразумевалось, что это просьба о рождественской открытке в то жестокое время, но радиопродюсеры нашли другой смысл и запретили ее. Джозеф Майнард Уильямся спел песню намного лучше коматозника, но, думаю, не стоит упоминать, что его версию не одобрили, несмотря на все мои ухищрения.

Фильм вышел осенью 1974 года и был встречена достаточно спокойно – тогда не наблюдалось особого интереса к подобным темам. О музыке отзывались хорошо, но с тех пор больше никто не просил меня писать саундтреки.

В МАРТЕ 1974 ГОДА произошла встреча, обернувшаяся множеством последствий, впрочем, проект, который тогда обсуждался, был реализован не совсем в том виде, что я себе представлял. Когда я был маленьким, у меня было две любимых книги с иллюстрациями. Первая называлась «A Valley Grows Up» – о том, как воображаемый город развивался с доисторических времен до двадцатого века. Второй был «Паровозик Томас».

Томас – маленький паровозик, главный герой серии детских книг, действие которых происходит в исчезающей сельской Англии. Это британский эквивалент «Паровозика, который смог». Мораль книг такова, что хорошая машина может быть полезной во все времена. Я хотел превратить истории в мультипликационный музыкальный сериал. Так что я встретился с автором, бывшим преподобным Уилбертом Адри. Это было приятное знакомство, хотя, когда я заваривал быстро растворимый кофе на пустой кухне своего нового огромного дома, он, должно быть, думал, что перед ним не вполне нормальный человек. Что бы подумал Преподобный Адри, если бы знал, что его очаровательные истории вдохновят грандиозный мюзикл на роликовых коньках и дадут название компании на Фондовой бирже?