5000 ночей одержимости - Дрети Анис

class="p1">— Я получил аттестат в четырнадцать и подал заявку на стипендию в любой колледж, который бы меня принял. Тогда я был решительно настроен выбраться из своего захудалого городка. И согласился на первый колледж, который предложил мне полную стипендию. Но когда попросил у родителей одолжить мне денег, чтобы я мог оплатить расходы, которые не покрывала стипендия, отец ударил меня по голове. Так что я работал и копил деньги в течение года, прежде чем поступить в колледж в шестнадцать.

Слова Акселя повисли в воздухе между нами. Когда-то давно он рассказал о своих родителях-алкоголиках и о том, как разорвал с ними все связи. Я была рада, что он исключил токсичные составляющие из своей жизни. Тем не менее, слышать это было душераздирающе.

Аксель отмахнулся от печали, написанной на моем лице.

— Мне не нужно твое сочувствие. — Сказал он резким тоном. — Я к тому, что к десяти годам я уже знал, чего хочу, и ничто не могло меня остановить. Если твоя дочь похожа на меня, она не заботится о том, чтобы прожить свое детство в полной мере. Это то, чего ты хочешь для нее.

В машине больше никого не было, и все же я чувствовала, что на меня ополчились.

— Почему это так плохо, что я не хочу давить на своего ребенка?

Аксель проигнорировал мое недоверчивое выражение лица.

— Кажется, Поппи нравится давление. Возможно, она процветает на нем.

Я была в замешательстве. В словах Акселя была доля правды, которую я не могла опровергнуть.

— Как и твоя дочь, — продолжил он, — я хотел для себя большего и лучшего. Чего я не хотел, так это чтобы люди говорили мне, что я не смогу этого сделать. Разве ты не говорила мне однажды, что твоя мать не поддерживала твой выбор заниматься музыкой? Как ее советы повлияли на ваши отношения?

О, Боже, неужели я превратилась в Зайну Миттал? Мама никогда не верила в меня, и это было больно. Очень больно. Понимала я мечты Поппи или нет, но это был тревожный сигнал, что я потерпела неудачу, не поддержав ее.

Я не смотрела на Акселя, на некоторое время уставившись в окно, пока мы свернули с дороги и ехали по знакомой тропинке.

— Сегодня я назвала Поппи юной леди. — Неохотно призналась я, проводя рукой по лицу. Мама называла меня юной леди, и я чуть не вздрогнула, когда эти слова вырвались из меня. — Никогда не думала, что называть кого-то юной леди вообще заложено в моей ДНК.

Фу.

Уголки рта Акселя понимающе приподнялись. Меня поразило, как он меньше чем за день помог мне лучше проникнуть в сознание Поппи, тогда как я не смогла добиться этого за месяцы терапии. Это был прорыв.

Возможно, мне стоит позвонить Поппи сегодня вечером, чтобы воплотить в жизнь некоторые советы Акселя. Это было хорошим началом, но мне нужно было больше.

— Еще какие-нибудь советы, которые ты хотел бы дать?

Аксель набрал скорость, игнорируя меня. Я выжидающе смотрела на него, пока что-то на периферии не подсказало мне, что Аксель проехал мимо моей улицы.

— Подожди, ты пропустил мою улицу.

— Я знаю.

У меня перехватило дыхание, когда в поле зрения появилось знакомое поместье.

— Это не мой дом, — констатировала я очевидное.

— Нет, это мой.

Глава 14

Пия

— Выходи из машины, Пия. — Повторил Аксель.

Он припарковал машину в подземном гараже своего особняка и держал открытой дверь со стороны пассажира, терпеливо ожидая, когда я выйду.

Никогда. Не. Доверяй. Акселю. Трималхио.

Я могла беспрестанно повторять эту мантру, и все же я была здесь.

— Ни за что на свете я не войду в твой дом. Отвези меня домой.

Я упрямо сидела в машине, скрестив руки на груди. Ничего хорошего не выйдет из того, что я последую за Акселем внутрь. Я хотела узнать, как работает мозг Акселя, ради Поппи, но сейчас самосохранение было важнее. Я отказывалась покидать убежище этой машины.

Аксель был искусным манипулятором и использовал моего ребенка как приманку, зная, что я клюну на это. Я отвлеклась и не закатила истерику, когда он пронесся мимо моего дома. Он проехал через железные ворота своего участка, которые закрылись сразу же после нашего въезда, а затем завез нас в подземный гараж, который тоже закрылся. В отличие от прошлого раза, сегодня дом был укреплен закрытыми воротами и заборами по периметру. Даже если бы я попыталась сбежать, то не смогла бы покинуть территорию без разрешения Акселя. Я оказалась в ловушке.

Я бросила на него взгляд.

— Ты сказал, что отвезешь меня домой.

— Я сделаю это после того, как покажу тебе кое-что. Так что вылезай из этой гребаной машины, пока я не полез внутрь.

От холода в его голосе у меня по спине пробежал страх.

— Мне нужно услышать слова о том, что ты не будешь валять дурака.

— Для тебя нет никакой опасности. — Последовал его абстрактный ответ.

Ага, точно. Я оказалась в логове сталкера, и никто не знал, где я. Даже мой телефон разрядился. Вся опасность ситуации дошла до меня, и мои внутренности задрожали от страха. Я была во власти этого мужчины, и разжигать его гнев было бы неразумно для меня.

Наконец, я вышла из машины, не торопясь отряхивая несуществующие ворсинки с юбки. Это дало мне возможность немного осмотреться. Гараж был таким же вычурным, как и ожидалось от дома такого масштаба. Несколько блестящих машин выстроились в идеальной симметрии, умоляя прокатиться.

Аксель не обращал внимания на свой дорогой салон, его взгляд был прикован ко мне, когда он схватил меня за руку. Прежде чем я успела запротестовать, Аксель уже тащил меня через гараж. Он набрал код, чтобы вызвать лифт, но действовал слишком быстро, чтобы мои любопытные глаза не успели рассмотреть цифры.

Нервы были на пределе, и я вошла в лифт, как только двери открылись. Его дом был настолько огромен, что для плавного перехода между этажами требовался лифт. Судя по номерам, этажей было семь.

Система безопасности в этом доме была на высшем уровне, и для управления лифтом требовался другой код. Аксель отпустил мою руку, чтобы выбрать пятый этаж на клавиатуре, быстро вводя еще несколько цифр на второй сенсорной панели.

Двери закрылись по сигналу, оставив меня сверхчувствительной к его присутствию в интимном пространстве. Как обычно, я чувствовала на себе его горячий взгляд, пока мы ехали в лифте. Мы не утруждали себя любезностями. Больше не было игр в кошки-мышки; пришло время откровенного разговора.