Сделка с дьяволом - Слава Доронина

Кольцова Елена Юрьевна, мой врач, как раз вошла в кабинет, встала рядом и смотрела вместе с нами в монитор. Я подняла глаза к ее лицу и заметила, как она задумчиво свела брови, а затем шумно вздохнула, пока я расплылась в улыбке и коснулась живота не веря этому счастью. Не веря в это чудо. Я даже и мечтать о таком не смела…

— Распечатайте нам снимки и напишите заключение, — распорядилась она совсем не радостным голосом, но я не придала этому значения и думала о малышах.

— Да, хорошо, — отозвалась девушка. — Вытирайтесь, — протянула мне салфетки и отвернулась от нас.

Спустя десять минут после того как я зашла в туалет и умылась прохладной водой, чтобы прийти немного в себя от этой шокирующей новости, я прошла в кабинет врача.

— Виктория, присаживайтесь, — попросила Елена Юрьевна.

Я не ощущала внутри и грамма смятения или каких-либо сомнений. Нет, конечно, это большая ответственность и нагрузка. Два малыша. Но зато сколько счастья! И вдове больше шансов, если дети будут абсолютно разными. Один из них обязательно подойдет для Егора. Иначе и быть не могло!

— Сейчас срок самый подходящий, с пятой по одиннадцатую неделю редукция не несет никаких рисков для вас и ребенка, — говорила она вкрадчивым и спокойным голосом.

Я впервые слышала этот термин и незнакомое слово, и с непониманием смотрела в лицо женщины с одухотворенной и радостной улыбкой на своих губах.

— Редукция? — переспросила я.

— Да, у нас с вами заключен договор и там подробно описан пункт касательно того, что Артур Сергеевич против многоплодной беременности. Поэтому одного эмбриона опять же исходя из пунктов договора оказания медицинских услуг, мы будем вынуждены удалить.

Я не помнила ни о каком договоре, не читала его даже толком, но прекрасно поняла слова врача и застыла на стуле с этой приклеенной улыбкой на губах, которая выглядела теперь совершенно глупо и неуместно.

— Что это значит? — вполголоса осведомилась я, но в сознание уже закрадывались нехорошие мысли.

Может быть, пока я была в туалете и умывалась, женщина успела дозвониться до Артура и сообщила ему, что наши с ним труды не прошли даром и мы так хорошо потрудились, что моя яйцеклетка, которая, к слову, была на момент проведения инсеминации одна-одинешенька, поделилась на части и ребенка внутри меня уже было два.

— Мы всего лишь третья сторона, которая оказывает услуги. А так же исполняет их в надлежащем качестве, согласно заключенному договору…

— Артур Сергеевич распорядился удалить одного из эмбрионов? Вы на это мне намекаете? Но разве так можно? Ведь их уже два… Я думала, что вы на моей стороне… — пульс подскочил, и я покачала головой из стороны в сторону, с недоумением смотря в лицо женщины.

Елена Юрьевна встала и налила из графина в стакан воды и протянула мне.

— Нет! Не подходите ко мне! Я не дамся вам сделать никакой редукции! Это убийство! Я запрещаю с этой минуты прикасаться ко мне кому бы то ни было из вашего персонала! И даже подходить! — я схватила сумку и вещи, поднялась на ноги и выставила руки вперед, будто она могла причинить мне физический вред.

Тело сотрясала дрожь, к горлу подступил ком, я хотела сбежать из этого места. Артур не обманывал меня, когда говорил о пустоте в его сердце, он ненавидел меня настолько сильно, что не мог допустить даже мысли, чтобы я носила в своем животе больше одного ребёнка. Господи, но как же это жестоко… Я готова была принять Катю, как свою родную, я готова была принять его, несмотря на недоверие… Какая же я была дура!

— Согласно договору, этот пункт был оговорен заранее, а вы подписали бумаги… — на лице Елены Юрьевны промелькнуло непонимание. — Но я, конечно, уточню у Артура Сергеевича этот нюанс, не переживайте. Присаживайтесь на место. Подсадки двух эмбрионов не было, как и самой процедуры ЭКО, все получилось естественным путем, а это ведь в корне все меняет, ведь так? — попыталась она успокоить меня, заметив с каким обезумевшим взглядом я смотрела на нее.

— Никакой редукции не будет! Не приближайтесь ко мне, не то я за себя не отвечаю! — я повысила голос, когда она снова сделала шаг мне навстречу.

— Виктория, успокойтесь! Мы сейчас все выясним… — миролюбивым тоном говорила женщина и продолжала наступать на меня.

— И если он скажет «Фас», вы наденете на меня наручники и насильно поведете в операционную? — я скривила лицо. Мне было так больно, что я не знала как пережить эти минуты. Хотелось и вовсе исчезнуть с лица Земли, не то что сбежать из этого кабинета. — Я буду искать другого врача и клинику. Извините… Я не подписывалась на такое и никогда не допущу подобного, — я покачала головой и направилась в сторону двери.

Не помню как оказалась в коридоре, держалась руками за светлые стены и медленно шла на выход. От навалившейся информации и переживаний, я вышла из стен клиники на трясущихся ногах. Навстречу мне вышел Костя, когда заметил меня, открыл дверцу машины, а я прошла мимо него и направилась к такси, что заметила позади. Я больше не вернусь в дом Артура, я больше не вернусь к нему. Хватит!

— Виктория Александровна, — остановил меня Костя, а я сбросила его руку со своего плеча.

— Передай своему хозяину, — я выделила последнее слово интонацией голоса, — что я ничего больше не буду делать по его указке, — села в такси и назвала адрес больницы, в которой лежал мой сын. Хватит!

Боль раздирала грудную клетку на части. Я сжалась в комок на заднем сидении, словно мне нанесли физическое насилие и обжигающие слезы покатались из моих глаз. Господи, и я все ещё любила этого монстра? Этого ужасного человека, который втаптывал меня в грязь все это время? Надеялась, что у него было сердце? Обернувшись, я заметила, как Костя взял в руки и телефон и кому-то звонил, стоя посреди парковки и смотря вслед машине в какую я села. Плевать я хотела с этой минуты на Артура, ведь Костя ему сейчас докладывал о том, что я уехала из клиники на такси и завуалированным текстом послала его на все четыре стороны? Обязательно скажу мужчине эти слова лично, но не сейчас, а когда немного успокоюсь и приду в себя.

На мой телефон раздался звонок спустя минуту. На дисплее высветилось имя Артура. Я долго смотрела в экран, и не находила в себе сил, чтобы ответить на вызов. А после того как он сбросил звонок, набрала короткое сообщение:

«Ты убьёшь какого-то одного ребёнка внутри меня лишь путем моей смерти. Другой возможности я тебе не предоставлю».

Нажала отправить и выключила телефон. Понимала, что он, конечно же, приедет к Егору в больницу и попытается вернуть свою игрушку на место и продолжит ее морально уничтожать. Но сейчас Артура не было в городе, а следовательно и домой я не обязана была возвращаться, как и разговаривать с мерзавцем. Я больше не переступлю порог его дома! Ни ради Кати, ни ради кого бы то ни было! Я не стану больше играть в его игры. Не верит мне — не нужно, но я не позволю убить кого-то из моих детей.

Иногда наступает момент, когда ты понимаешь, что бессилен, что сил бороться больше нет, а ты сломлен. Я никогда не соглашусь на убийство одного из детей, что уже были во мне и я не понимала почему Артур просил это сделать со мной… с нами. И никогда не пойму этого! И не приму! Зачем он вообще вносил эти ужасные рамки и ограничения в наши отношения? Чем он руководствовался, когда составлял этот договор? Будто это его могло как-то обезопасить… Но ведь последние дни он относился ко мне с таким теплом и нежностью…