Случайные гости - Дарья Кузнецова

На этом фоне мои собственные тревоги и проблемы показались особенно мелкими и незначительными, стало стыдно за предъявляемые претензии. Вновь шевельнулось возмущение со своим последним аргументом: могли бы предупредить сразу, но споткнулось о все то же возражение. А мы бы поверили? А если бы поверили, может, вышло бы еще хуже. Страшно лететь в никуда, ожидая опасности снаружи; но куда страшнее прислушиваться к своему телу и ожидать подвоха от него.

К тому же нельзя забывать, что патрульные являются не вполне людьми и действуют по инструкциям, в которых просто невозможно предусмотреть душевный комфорт вынужденных пассажиров. Да и вряд ли они могли объяснить нам все, если бы даже у них возникла такая мысль: Сур вон с трудом слова вспомнил, и то для этого потребовался мощный стимул. И, кстати, как только они узнали о дискомфорте, тут же поспешили все исправить.

– И все-таки, куда лошадь-то делась? И откуда взялась? – вставил Ванька.

– Паразитами были заражены люди, еще нескольких мы поймали на свободе. Никаких больных животных не обнаружили. – Сургут развел руками. – Спросите у своих сородичей, может, они что-то помнят.

– Очень странно. – Тетя озадаченно нахмурилась. – Если этим паразитам не обязательно кормиться людьми и они могут жить на животных, почему так мало пострадавших? А вторая база, вы ее не нашли?

– Очевидно, паразиты попали на эту планету совсем недавно, – спокойно пояснил Сур. – Может быть, с каким-то случайным кораблем.

– С пиратами, – вставил Василич. – Или пираты его сбили.

– Вполне возможно. В любом случае это должен выяснить экипаж оставшегося там корабля.

– Надеюсь, с нашими они не подрались, – качнул головой дядя.

Разговаривая, мы покинули квартиру. Правда, лифт в этот раз поехал не вверх, а вниз; похоже, наша цель находилась в этой же «сосульке». Комната, куда мы прибыли, мало отличалась от той, которую только что покинули. Разве что цветовая гамма преобладала теплая, коричнево-оранжевая, а планировка и наполнение повторялись почти полностью.

Здесь находилось всего четыре человека, все – мужчины, двое из них оказались нам знакомы: профессор и вчерашний Андрей Калинин. Атмосфера царила оживленная и деловитая, стол был завален невесть откуда взявшимися бумагами (или чем-то вроде), разнокалиберными обломками белого минерала и небольшими банками, в которых что-то шевелилось.

– Профессор! Живой! – весело присвистнул Василич, и Кузнецов вскинулся, видимо, он был единственным профессором среди присутствующих.

– Прошу прощения? – Землянин удивленно вскинул брови, озадаченно разглядывая нас.

– Они весьма смутно помнят события, сопровождавшие болезнь, – пояснил Сур, последним вошедший внутрь и оказавшийся прямо у меня за спиной.

– Здравствуйте, – первым вспомнил правила приличия дядя. – Мы – экипаж «Лебедя», который вез для вашей базы оборудование.

Тут уже опомнились все и некоторое время потратили на знакомство и взаимные расшаркивания.

Молодого человека, моего ровесника или даже моложе, представили как младшего научного сотрудника Вадима. Он имел очень серьезный и подчеркнуто независимый вид, что при несолидно торчащих во все стороны русых вихрах выглядело скорее забавно, чем внушительно.

Замыкал компанию темноволосый, коротко стриженный мужчина крепкого телосложения, с узким лицом, тонкими бескровными губами и злыми, темными, глубоко посаженными глазами. Вараксин Анатолий Егорович, «ответственный за все, кроме науки», то есть – начиная со снабжения и заканчивая безопасностью. Этот тип производил странное впечатление: с одной стороны, безусловно, обаятельный и интересный мужчина, привлекающий внимание, но с другой – обаяние это казалось темным и жутковатым. Он, по-моему, производил еще более тягостное впечатление, чем Сур с его каменной физиономией в первое наше знакомство, даром что разглядывал нас как будто вполне дружелюбно, и объяснить подобное впечатление было нечем.

– А вы, Алена, значит, тоже вступили в контакт с этой прелюбопытнейшей формой жизни? – поинтересовался Антон Антонович (именно так представился нам профессор), разглядывая меня едва ли не с гастрономическим интересом.

– Это не я вступила, это меня вступили, – со вздохом возразила я, но вымученно улыбнулась и уточнила: – Но мы вроде бы нашли общий язык.

– То есть вы, простите, тоже умудрились подцепить этого удивительного паразита?

– Кхм. Ну, вроде того, – кашлянула я, беспомощно покосившись сначала на штурмана, потом на Сургута, наблюдавшего за нашим общением молча. – А вас не смущает, что этот удивительный паразит угробил всю вашу экспедицию и чуть не убил вас? – все-таки не выдержала я.

Профессор улыбнулся ласково-ласково, как будто это я показала себя больной на голову, а не он, и ответил:

– Разумеется, я скорблю о своих погибших коллегах, но видите ли, Аленушка, в чем дело. Срок жизни человеческого существа ничтожен, и каждый из нас не так важен. С точки зрения биологии важно выживание популяции, а не индивида. Наш печальный опыт в конечном итоге послужит человечеству: мы столкнулись с неизвестной опасностью, сумели выжить и, надеюсь, поспособствовать передаче информации о новой угрозе людям. Я бы и сам с радостью отдал свою жизнь, если бы знал, что это поможет моей Земле. Мы не можем вернуть к жизни умерших, но утешает, что умерли они не напрасно. Во всяком случае, меня бы это на их месте утешало гораздо больше, чем плач и грусть оставшихся, – философски заключил он, а я пристыженно замолчала, почувствовав себя законченной эгоисткой. Под таким углом я на произошедшие события не смотрела.

– Извините, – пробормотала смущенно.

– Ну что вы, Аленушка, девушке ваших лет вполне простительно не задумываться о судьбах Родины до тех пор, пока эта самая Родина не позовет, – миролюбиво отмахнулся он, а мне стало еще более стыдно. – Скажите лучше, как вы находите это необычное существо, симбионта?

– Мы… осваиваемся, – чуть поморщившись, честно ответила я. Повод сменить тему нашелся весьма кстати. – Вообще, очень похоже на имплантаты. Только их способ общения пока ставит в тупик.

– Изумительные существа! – удовлетворенно улыбнулся профессор. – Выносят воздействие агрессивных сред, полный вакуум, существенные перепады давления и температур. Я уже не говорю о том, что мой застарелый артрит, против которого не помогали никакие средства, внезапно прошел!

– Это, конечно, повод скакать козлом, – насмешливо заметил Вараксин, разглядывая почему-то именно меня.

– Толя, вы сумеете меня понять, только когда разменяете первую сотню и подойдете к середине второй, – отмахнулся Антон Антонович.

– Скажите, профессор, а откуда у вас на базе взялась лошадь? Причем с крыльями!

– Ах это… – Интеллигентно-мягкая улыбка стала виноватой. – Это, простите, была шутка.

– В каком смысле? – едва ли не хором высказались мы.

– Молодежь резвилась. – Кузнецов развел руками. – Не вполне научный эксперимент на грани техники, биологии, физики и бионики. Экспедиция длинная, мы там пять земных лет сидели с перерывами, ребятам наскучили плановые исследования, вот они и вывели эдакое мифическое создание на антигравитации и с искусственным интеллектом.