Случайные гости - Дарья Кузнецова

– И все-таки, что это за паразиты? – прозвучал от двери спокойный голос дяди, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности.

Кажется, капитан стоял там достаточно давно и не находил нужным вмешаться раньше. Сур обернулся, смерил его долгим взглядом.

– Мазуры стремятся к познанию, – заговорил он размеренно, кажется осторожно подбирая слова. Дядя, а вслед за ним Василич и Ванька вошли внутрь, только тети не было видно. – К чистому познанию без воздействия на окружающий мир. Чтобы познать нечто новое и живое, мазур должен вступить с ним в плотный симбиотический контакт. Можно обойтись и без этого, но в таком случае заметно осложняется перемещение – мазуры не могут сами передвигаться на большие расстояния, не говоря уже о перемещении на другие планеты. Они могут обойтись и без всего этого, но в таком случае не развиваются, ведут полуживотный образ жизни. Когда эти создания столкнулись с нашей цивилизацией, найти подходящий способ симбиотического существования удалось далеко не сразу. В процессе поисков произошла… накладка и появились существа, с которыми вы столкнулись на той планете, откуда мы вас эвакуировали. Слишком сильные были спровоцированы изменения, и появился новый вид. Информационно-энергетическая форма жизни, способная паразитировать на большинстве достаточно высокоразвитых существ, преимущественно – разумных. Основную массу уничтожили, но существовала вероятность, что часть сумела выжить. На этот счет предусмотрена инструкция: выявить и по возможности уничтожить все свободные особи, а носителей и потенциальных носителей доставить на планету. Мы ответственны за появление этих существ, значит, нам и устранять последствия.

– И как вы их там ловили? – проявил любопытство Иван.

– На приманку, – поморщился Сур.

– Мне больше интересно, как эти паразиты влияют на организм? Чем питаются и чем вредят? – подала голос тетя, как-то незаметно присоединившаяся к нашей компании.

– Если вкратце, они поглощают информационное поле носителя и их существование приводит к полному угнетению функций мозга, вплоть до полной атрофии.

– Но кто-то все-таки выживет? – с надеждой уточнила Ада.

– Да, трое уже вполне пришли в себя, – кивнул Сур.

– А лечили вы их, надо думать, подселением симбионта?

– Иными путями мы не способны взаимодействовать с этими существами. – Мужчина развел руками. – Те, кого мы довезли сюда, прошли через эту процедуру, но не всем она помогла.

– Но ведь мазуры со смертью носителя погибают, так? И отделить их нельзя? – хмуро уточнила я.

– Да, конечно, – кивнул он. – Но попытаться стоило.

Я понуро опустила взгляд. В последних словах, хоть это и был ответ на вопрос, чудился намек на состоявшийся пару минут назад разговор.

Своей грубой прямолинейностью и этой сценой с ядом Сур выбил меня из колеи. Обида не прошла до конца, но переплавилась в иное качество. Почему-то было очень неприятно слышать, что мое поведение он считает детским, и сердилась я уже скорее на это, чем на собственно предпринятые меры. Значит, как целоваться – взрослая, а как…

На этом мысль останавливалась. А когда все же удалось подтолкнуть ее вперед, я вдруг сообразила, что именно это меня и зацепило в его поступке больше всего. Не абстрактное предательство (в конце концов, он же мне не родственник и не друг, чтобы подобное могло ранить), и даже не появление в организме постороннего обитателя (тем более что при ближайшем рассмотрении мазур оказался совершенно безобидным существом). Задело, что Сур повел себя со мной как с неразумным ребенком, которому бесполезно что-то объяснять. И, похоже, своим дальнейшим поведением я только укрепила его в этом мнении.

Пока тетя обсуждала с Сургутом какие-то тонкости взаимодействия паразитов и симбионтов с человеческим организмом, непонятные простым смертным, я то и дело искоса поглядывала на мужчину и пыталась понять, а почему меня, собственно, так волнует отношение этого типа? Влюбиться-то в него я не могла за такой короткий срок!

А потом поняла и совсем загрустила. Сур до подозрений в клонировании был похож на пресловутого капитана из моих девичьих грез. Строгий, решительный, собранный и невозмутимый. И, что характерно, в самом деле спас меня от гибели, разве что на руках не носил. Я же, получается, вместо того, чтобы покорить его умом, красотой и стойкостью, закатывала истерики, предъявляла претензии и вообще вела себя не самым умным образом.

И хотелось бы отмахнуться расхожей фразой: «Так на моем месте было бы с каждым», – но я и сама в нее не верила. Потому что первым попавшимся «каждым» был сидящий напротив Василич, и я отчетливо осознавала, что уж он-то психовать точно не стал бы. Может, только выругался бы грубо. И дядя сохранил бы спокойствие. А Ванька, боюсь, и вовсе обрадовался бы такому приключению. Даже странно, что он до сих пор не начал клянчить себе такого вот квартиранта. Разве что тетя Ада тоже обиделась и рассердилась бы, да только она как врач прекрасно понимает, что лечение часто – неприятная процедура, поэтому быстро взяла бы себя в руки.

– Алечка, ты спишь, родная? – ласково тронула меня за плечо героиня моих мыслей.

– А? – Вздрогнув, я очнулась от задумчивости, обводя внимательным взглядом комнату. Кажется, все собрались уходить и ждали только меня. – Мы куда?

– Точно спит, – хмыкнул Василич. – С учеными знакомиться! Наш профессор, оказывается, среди счастливчиков: мозг слишком крупный, съесть не успели.

– А Владычица? И пегас?! – опомнилась я.

– Какая Владычица? – растерянно нахмурившись, уточнил Сур.

– Дунивиэль, – пояснила я. – Такая молоденькая светловолосая девушка со странным разрезом глаз и острыми ушами. У нее еще лошадь летающая была!

– А, та. Увы. – Он слегка качнул головой. – Все начинается с помутнения рассудка, а органические изменения тела – последняя стадия, здесь ничто не способно помочь.

– Органические изменения? – переспросила я.

– Иногда подобное происходит: изменение внешнего вида некоторых органов. У человеческого тела богатый потенциал восстановления, самовосстановления и изменения. На последних стадиях заболевания воздействие паразита начинает серьезно искажать информационное поле носителя, а вслед за ним подстраивается и физическая оболочка, поскольку она вторична. Та девушка либо оказалась наименее стойкой, либо заразилась первой: когда мы ее нашли, спасать было уже некого – пустая оболочка.

По спине пробежал мерзкий холодок, и я поежилась, поборов желание подхватить под локоть дядю или Василича. Стало жутко и гадко. Получается, мы смеялись и шутили над эльфийкой, а она в тот момент была уже почти мертва. Страшная ситуация: человек выглядит здоровым и даже довольным жизнью и кажется, что все хорошо, а на самом деле ему осталась всего пара дней.

С другой стороны, может, уж лучше так, чем долго мучиться? Она, по крайней мере, умерла счастливой, перед смертью почувствовав себя тем, кем, может, всю жизнь мечтала стать.