Жизнь - Кейт Ричардс

Непонятно, почему даже к концу 1964-го у нас все ещё было туго с деньгами. Наш первый альбом, Rolling Stones, лидирует в чартах, его продали на 100 тысяч штук, больше, чем когда-то — первого альбома Beatles. И где же, спрашиваете денежки? На самом деле мы для себя решили, что, даже если останемся при своих, нас это устраивает. Но мы также знали, что все еще ничего не снимаем с того огромного рынка, который сами же и откупорили. Система была устроена так, что в Англии ты начинал получать с продаж только по прошествии года с выхода пластинки, а с заграничным продажами нужно было ждать аж восемнадцать месяцев. Наши американские гастроли тоже ничего не приносили. Оказавшись в Америке, мы ютились где придется. Олдхэм часто ночевал у Спектора в гостиной на диване. В 1964-м мы участвовали в шоу T.A.M.I., на котором выходили после Джеймса Брауна. Так вот, с этой выручки мы купили себе обратные билеты в Англию. Тогда наш гонорар был 25 тысяч долларов. И то же самое у Gerry & the Pacemakers и Billy J. Kramer and the Dakotas. А это уже немножко перебор, вам не кажется?

Первые мои живые деньги были отчислениями от продаж As Tears Go By. Я очень хорошо помню этот первый раз. Я на них посмотрел! А потом пересчитал, а потом посмотрел снова. А потом пощупал и погладил. И не потратил ничего. Просто заначил в своем ящике для бумаг, пришептывая: «У меня столько денег! Охуеть! Ничего такого купить или просто их растранжирить мне не хотелось. Первый раз в жизни — богатство... Может, куплю себе новую рубашку, немного раскошелюсь на струны. Но в целом эмоция была одна — охуенно. И на каждой портрет королевы, и подписи все какие надо, и их больше, чем побывало в твоих руках за всю жизнь, больше, чем твой отец заработает за целый год, таскаясь на завод и въебывая как проклятый. То есть что с ними делать — отдельный вопрос, потому что впереди новые концерты и вообще работа. Но должен признаться, впервые пощупать несколько сотен новых хрустящих купюр — это было приятно. Куда их расходовать, пришлось еще покумекать. Но в тот раз я впервые почувствовал себя на коне. И всех моих заслуг-то было — написать пару песенок, а тут на тебе, получи — распишись.

Одна большая недостача была связана с Робертом Стигвудом, которым не хотел заплатить нам за совместные гастроли кое с кем из его подопечных. Если б мы заранее все проверили, мы бы знали, что это его обычная практика — отложенная выплата, которая превращается в отсутствие выплаты, и вперед, заправляй иски до самого Высшего суда. Но еще до исков, на его несчастье, однажды вечером в клубе под названием Scotch of St. James он совершил прискорбную ошибку, решив спуститься по лестнице, по которой поднимались мы с Эндрю. Мы перегородили путь, чтобы я мог выжать наши денежки. На винтовой лестнице сапогом не размахнешься, так что он получил коленом, по разу за каждую зажатую тысячу — всего шестнадцать. И даже после этого мы не дождались извинений. Наверное, надо было бить жестче.

А когда у меня появилось еще немного наличности, я позаботился о мамочке. Они с Бертом разъехались через год после того, как я ушел из дома. Батя батей, но дом я купил маме. С Дорис я не переставал общаться никогда. Но это подразумевало отсутствие общения с Бертом, потому что они порвали друг с другом. Не то чтобы у меня имелась возможность выбирать чью-то сторону. Да и времени на все это особо не было, потому что жизнь моя уже вовсю кипела и пузырилась. Меня бросает по всему миру, у меня полно других занятий. Что там у матери с отцом, в моей голове занимало не первое место.

А потом случилась Satisfaction — вещь, которая заработала нам всемирную славу. У меня в то время был перерыв между подружками, который я коротал в своей квартире на Картон-хилл, в Сент-Джонс-Вуде. Оттуда, наверное, и взялось настроение песни. Я написал Satisfaction во сне. Я и не запомнил ничего, и слава богу, что у меня имелся маленький кассетник Филипс. Чудо в том, что когда я с утра на него глянул, то знал, что вечером заправил в него новую чистую кассету, а теперь вижу — она отмотана до конца. Тогда я нажал на перемотку и нашел на ней Satisfaction. Всего лишь набросок, голый скелет песни, где, конечно, не было никакого шумового эффекта, потому что я бренчал на акустике. Плюс сорок минут моего храпа. Но больше скелета и не нужно. Я хранил ту кассету какое-то время и сейчас жалею, что её больше нет.

Ссылка на Google Map Street View Carlton Hill, St Johns Wood

Мик написал слова, сидя на краю бассейна в Клируотере, во Флориде, за четыре дня до того, как мы отправились её записывать — сначала в студии Chess, акустическую версию, а чуть позже фуззованную, в RCA в Голливуде. Так что я совсем не врал, когда в открытке домой из Клируотера писал: «Привет, мама. Как всегда, по уши в работе. Люблю, Кит».

Вся фишка свелась к одной педальке, гибсоновскому фузз-тону — коробочке, которую они тогда только выпустили. Педали я за свою жизнь использовал только два раза — второй был на Some Girls в конце 1970-х, когда я приспособил эм-экс-аровскую коробочку с таким милым хиллбиллиевским эхо, слэпбэком, как на вещах Sun Records. Но вообще-то примочки — это не мое. Моя забота — качество звука. Что мне здесь надо: резко, грубо, чтоб царапало, или наоборот, тепло, уютно, как на Beast of Burden ? В принципе вопрос всегда один: «Фендер» или «Гибсон»?

В Satisfaction я представлял себе дудки, хотел изобразить их звучание, которое мы бы прибавили позже, при записи. В голове я уже слышал рифф, как его потом сделал Отис Реддинг, думая: это будет партия духовых. Но дудок у нас не было, да и в любом случае я планировал сделать только пробную болванку. Фузз-тон пришелся как раз кстати с ним можно было обозначить, что должны делать духовые Но фузз до того никто нигде не слышал, и этот звук, оказалось, сильно всех зацепил. Не успел я опомниться — мы уже слушаем самих себя по радио где-то посреди Миннесоты в программе «Хит недели». А мы даже не в курсе, что Эндрю охуел и выпустил эту вещь, никого не спросив. Я сначала дико напрягся. По моим понятиям, это была только болванка. Проходит еще десять дней гастролей, и это уже номер один во всей стране. Главный сингл лета 1965-го. Но мне-то что, я не спорю. И урок на будущее: иногда перестараешься — только все испортишь. Не все в мире скроено для услаждения твоего вкуса.

Satisfaction — типичный пример нашего с Миком партнерства на том этапе. В целом я бы описал его так: у меня появлялась песня и основная идея, а Мик брал на себя всю трудную работу по наполнению и превращению её во что-то интересное. У меня вертелось: «I can’t get nо satisfaction... I can’t get nо satisfaction... I tried and I tried and I tried and I tried, but I can’t get nо satisfaction», а потом мы садились вместе, и Мик возвращался и выдавал: «Hey, when I’m ridingin mу car... same cigarettes as me», и дальше мы занимались доделками. Такой был тогда расклад, если в целом. «Hey you, get off of my cloud, hey you» — это моя рука. Paint It Black — здесь я написал мелодию, он написал слова. Не то чтобы в любой фразе можно сказать: этот написал то, тот сделал это. Но музыкальный рифф, как правило, шел от меня. Я главный по риффам. Единственный, который не мой, который пришел Мику Джаггеру, — это Brown Sugar, и здесь я снимаю шляпу. Здесь он меня обошел. То есть я её довел местами, но эта вещь — его, и слова, и музыка.