Дело смеющейся гориллы - Эрл Стенли Гарднер

– И не услышите.

Мейсон, бросив короткий взгляд на Деллу Стрит, проговорил:

– По некоторым причинам Бенджамин не мог жениться, и все же,когда это стало необходимо, чтобы дать ребенку свое имя, а вам определеннуюзащиту, он решился и зарегистрировал брак. Но перед тем как это сделать, он устроилвсю эту канитель, чтобы вас считали мертвой. Это должно означать, что он… Мнекажется, я догадался.

– И в чем же дело, шеф? – спросила Делла Стрит.

– Он понял, что женщина, на которой он женится, окажется ввеличайшей опасности.

– Но почему? – спросила Делла.

– Во-первых, – сказал Мейсон, отгибая один палец, – он знал,что не имеет законного права жениться. Во-вторых, он знал, что любая женщина,которой он всерьез увлечется, окажется в опасности. Все это выстраивается вопределенную схему, Делла…

– Я не улавливаю, шеф.

Мейсон взглянул на женщину в накидке.

– Может быть, Элен нам расскажет.

– А может быть, и не расскажет, – фыркнула та.

– Хорошо, – не стал спорить Мейсон. – Что ж, Делла,попробуем сами. В некий период своей жизни Эддикс женился. Этот брак не былрасторгнут вследствие смерти супруги или в соответствии с каким-либосоглашением о разводе. Вопрос – по какой причине?

Делла Стрит покачала головой:

– Нет таких причин. Если он женился, то мог и развестись. Неимеет значения, чего это могло ему стоить, но он мог откупиться и получитьсвободу. Он мог быть очень осторожным, предпринимая вторую попытку, но, безсомнения, имел все возможности обеспечить себе свободу.

– Если у него были такие возможности, – сказал Мейсон.

– Что ты имеешь в виду?

– По закону может возникнуть ситуация, очень интересная сточки зрения закона, при которой он был бы не в состоянии обрести свободу.

– Какая? – спросила Делла Стрит.

– Во многих штатах невозможно развестись с женой, котораяпризнана судом невменяемой, – ответил Мейсон. – А теперь, предположим,Бенджамин Эддикс женился. Предположим, что женщина была признана невменяемой.Руки у Эддикса были связаны. И предположим далее, что у женщины такая формасумасшествия, которая могла сделать ее опасной, и это могло бы… Мне кажется, мыприближаемся к чему-то важному, Делла.

Мейсон слегка наклонил голову в сторону Элен, закутавшейся внакидку.

С ее лицом происходило что-то неладное. Горестный спазмисказил его, затем она вдруг сердито воскликнула:

– Черт бы вас побрал! Кто вы такой? Вы что, умеете читатьчужие мысли? Кто вас заставляет совать нос в чужую жизнь и…

– Я думаю, – сказал Мейсон, – вам лучше рассказать мне обовсем, Элен.

– Я пережила такое, что вам и не снилось, – хмуро сказалаона. – Вы просто представить себе не можете, что это такое!

– Кто эта женщина? – спросил Мейсон. – В какой больнице еедержат?

– В том-то все и дело, – сказала Элен, – что нигде ее не держат.Она на свободе. Она маньячка, одержимая страстью к убийству. Вы понимаете, чтоэто значит?

Мейсон глубоко задумался, прищурив глаза.

– Она совершенно сумасшедшая и очень ревнивая, – продолжалаЭлен. – Она следила за Бенни и шантажировала его. Она говорила, что если онкогда-нибудь женится или хотя бы обручится, она убьет его невесту. И она отнюдьне шутила. Наш брак с Бенни с точки зрения закона все равно недействителен.

– Зачем тогда было официально оформлять брак?

– Ради того, чтобы дать ребенку его имя.

– Где его первая жена?

– Никто не знает.

– Почему ее не держат где-нибудь взаперти?

– Ее невозможно удержать взаперти. Она всегда убегает, гдебы ее ни заперли. Вот почему Бенни был вынужден вести свои дела таким образом,чтобы всегда иметь возможность вручить ей наличные деньги. Эта женщинаабсолютно сумасшедшая. Она убила бы его, если бы он ее не содержал, а уж меняона убила бы с огромной радостью.

– Но она его не убила?

– Нет, это сделала Джозефина Кэмптон. Однако если вырассказали газетчикам о нашем браке и ей придет в голову, что я мать ребенкаБенни, она выследит меня и убьет. Она чертовски изобретательна и необычайно мстительна.Видите ли, она до сих пор находится в невменяемом состоянии, во всяком случае сточки зрения закона. Бенджамин Эддикс ничего не мог сделать. Он не мог начатьдело о разводе, не мог даже определить их имущественные отношения. Если бы онпопытался предпринять хоть что-нибудь, неизбежно стали бы известны егонастоящее имя и его подлинное прошлое.

– А что у него в прошлом?

– Он убил человека.

– Я думал, что речь шла о его брате.

– Нет. Это отголоски искаженных слухов. Бенни продолжалдержать Германа в поле зрения, а Герман считал, что Бенни умер.

– Ваш муж действительно убил человека?

– Он уверял, что и сам точно не знает. Он никогда нерассказывал мне подробности. Когда я увидела, как он на все это реагирует, яперестала спрашивать.

– Его жена поддерживала с ним постоянный контакт? – спросилМейсон.

– Конечно.

– Каким образом?

– В один прекрасный день раздавался телефонный звонок.Звонила она обычно из автомата. Она приказывала ему положить в пакетопределенную сумму денег наличными и оставить пакет в условленном месте. Всеэто проделывалось с такой таинственностью, словно она получала выкуп запохищенного ребенка.

– И Эддикс отправлял с деньгами людей, которым он могдоверять?

– Да.

– Вас он не впутывал в эту историю?

– Нет. Обычно это делал Мортимер Эрши. Иногда Натан Фейллон.

– Им было известно, что именно они делают?

– Я не знаю, мистер Мейсон. Не думаю, что известно. Бенниочень опасался, что его могут шантажировать. Боже мой, я все вам рассказываю,хотя совершенно не собиралась делать этого, но я так одинока, и к тому же…Теперь Бенни уже нет в живых. Он был единственным, кого я любила… – Она едва неразрыдалась.

– Подождите, пожалуйста, – сказал Мейсон. – Постараемся покадержать эмоции под контролем, миссис Барнуэлл. Давайте-ка доберемся до сутидела. А при чем тут Джозефина Кэмптон? Она знала о ваших отношениях с мистеромЭддиксом?

– Догадывалась.

– Вы читали о том, что вещи, считавшиеся украденными, былинайдены?