Стёртая - Тери Терри

Но, в отличие от Люси, эта воображаемая семья безлика. Эти люди бесплотны, их чувства абстрактны и далеки. Тем не менее я могу представить боль тех, кто не знает, что случилось с дорогим человеком. Я и сама испытываю нечто похожее в отношении Тори и Феб, которых едва знала, а ко второй еще и не питала симпатий. Впрочем, с Феб ситуация изменилась, ведь мне теперь известно, что с ней произошло.

Может быть, я все же могу что-то сделать.

– Собираюсь побегать, – говорю я в машине по пути из школы.

– Но мы же хотели с домашним заданием вместе поработать, – возражает Эми и смотрит на Джазза.

– Ну так что? Занимайтесь. Я буду дома раньше мамы. – Убеждать долго не приходится, они соглашаются, хотя для них находиться дома вдвоем – это нарушение правил. Джазз спрашивает, куда я побегу, и предупреждает держаться подальше от тропинок. Я обещаю бежать только по главной дороге и едва не добавляю, что сверну потом к дому Феб.

В школе, на уроке английского, учитель вернул наши учебники. Собирали их, когда Феб еще была здесь, и я, увидев в стопке ее, незаметно сунула книжку в свою. Нужная информация нашлась на внутренней стороне обложки: Феб Бест, Оулд-Миллфарм. Согласно библиотечной карте, в нескольких милях от нашего дома.

Топ-топ. Ноги несут меня по дороге, хотя и не с обычной головокружительной скоростью. Мне нужно время – подумать, как представиться и что сказать. «Здравствуйте, вашу дочь зачистили» – звучит слишком грубо. Будь осторожна. Меньше всего я хочу, чтобы они устремились в больницу и потребовали вернуть дочь. Можно не сомневаться, лордерам не понадобится много времени, чтобы повесить проблему на меня. А потом, есть еще ее жутковатый дядя, Уэйн, с которым мы не пересекались после той встречи на тропинке. Ну и тип. Если увижу его фургон где-то возле дома, все отменяется.

Дорожный знак выцвел, и я замечаю поворот едва ли не в последнюю секунду. «Оулд-Миллфарм» указывает на узкую дорожку, точнее, заросший, разбитый колеями проселок. Дальше иду шагом. Деревья с обеих сторон наклонились и тянутся друг к другу, образуя что-то вроде зеленого туннеля. Скрыться негде. Внутри нарастает беспокойство. Сворачиваю с дорожки в густой лес.

Согласно карте, до дома примерно полмили, но когда пробираешься между деревьями и через кусты, эти полмили как будто растягиваются. Ветки хватают за волосы, колючки цепляются за одежду, и я уже с тоской посматриваю на дорогу.

В момент нерешительности, когда одна нога вынесена вперед, а вторая задержалась сзади, меня и ловит звук мотора со стороны дома. Машина идет быстро, и я ныряю в тень дерева. Мимо проносится белый фургон, но я успеваю заметить и узнать человека за рулем: Уэйн Бест.

Стук сердца отдается в ушах глухим эхом. Пронесло. Что бы он сделал, увидев, как я выхожу из леса на дорогу прямо перед его машиной? Я, должно быть, рехнулась. Будь осторожнее.

Еще один поворот, и впереди появляются здания. Издалека они похожи скорее на компанию разбросанных амбаров и прочих хозяйственных построек, некоторые из которых вот-вот рухнут под собственным весом, чем на жилые дома. Участок окружен забором с воротами. На переднем плане – свалка: корпуса и куски проржавевших автомобилей, тракторов и еще какой-то, не поддающейся опознанию техники. И ни одной машины на ходу – может быть, дома никого нет? Уйти или остаться? Но ты же здесь.

Одно из зданий справа держится попрямее других. Спереди его прикрывают растрепанные кусты, и на месте двери настоящая дверь, а не подвешенная на петлях деревяшка.

Поколебавшись, пересекаю дорогу и открываю калитку. Дорога становится тропинкой, которая ведет влево, к раскинувшимся за постройками полям. Брошенные в грязь куски бетона ведут через свалку к входной двери. Сначала слушай. За спиной шорох листьев, но никаких голосов или радио.

Становлюсь на первую бетонную ступеньку, перескакиваю на следующую. Интервалы между ступеньками настолько велики, что приходится едва ли не прыгать. До дома остаются считаные шаги, когда слева раздается негромкий звук, и боковое зрение фиксирует какое-то движение. Я поворачиваюсь.

Два глаза. Острые зубы. Низкое, раскатистое рычание. Большой дог, помесь немецкой овчарки и какой-то еще породы. И вид у него не слишком дружелюбный.

Меня начинает трясти. Что делать? Медленно отступить или бежать? Прикидываю расстояние до ворот. Если побегу, он точно бросится следом. До ворот далековато, и мне от него не убежать. А вот до дома ближе. Держись.

Дог, рыча, делает несколько шагов ко мне и начинает лаять. Я дрожу, изо всех сил удерживая себя на месте. Еще немного, и меня вырвет на него. То-то обрадуется. Сглатываю и медленно, по шажочку, отступаю в сторону дома. Может, там все же есть кто-то. Может, дверь открыта.

Дог глухо ворчит и устремляется ко мне.

Беги.

Срываюсь с места и стрелой лечу к дому. Прыгаю на крыльцо и хватаюсь за ручку. Но она не поворачивается. Дверь заперта.

Вот так попала.

Пес бросается на меня. Бьет передними лапами в грудь, и я лечу с крыльца в грязь. Ударяюсь головой о землю. К глазам подкатывают слезы. Я не могу подняться и не рискую сопротивляться. Замерев от страха, смотрю на острые оскаленные зубы, чувствую на лице горячее, вонючее дыхание, слышу злобный рык.

– Держи! – командует мужской голос.

Зубастая пасть закрывается, но пес остается на мне и глухо рычит, прижимая лапы к моим плечам.

Шаги.

– Ну, Зверь, кого ты тут поймал? Поднимись, дай-ка взглянуть.

Пес – Зверь, ха – отскакивает в сторону. Я сажусь и начинаю подниматься.

– Не двигайся. – Незнакомец останавливает меня сердитым взглядом.

Я снова сажусь в грязь и смотрю на него: близко посаженные глаза, замасленные волосы, похож на Уэйна. Отец Феб?

– Ты кто, черт возьми, такая?

– Я – Кайла, п-п-подруга Феб, – выдавливаю я. При упоминании имени уши у Зверя чуть заметно вздрагивают.

– У этой ничтожной голодранки в друзьях только четвероногие.

– Мы вместе учились.

– И что? Ты должна знать, что ее здесь больше нет. Что тебе нужно?

– Повидать ее маму.

– Ее здесь тоже нет. Убирайся.

Смотрю на него, потом на пса.

– Давай. Поднимайся и уходи, пока я не передумал.

Встаю. Зверь рычит громче. Бросаюсь к воротам – только бы удержал. Уже у цели слышу за спиной погоню. Не оборачиваясь, пролетаю последние шаги, распахиваю ворота и тут же захлопываю их за собой. Слышу, как щелкает замок, как врезается в препятствие Зверь. Ворота вздрагивают, но выдерживают. У дома хохочет отец Феб.

– Не возвращайся! – кричит он.

И не подумаю. Видишь, что случается, когда пытаешься сделать что-то хорошее? Все, хватит. Отныне Феб для меня закрытая книга.

Мой «Лево» показывает 4.8. Как же так? Такая же картина наблюдалась и в больнице, там я тоже бежала в страхе. Оба раза уровень должен был провалиться. Я иду по дорожке, и меня трясет. Бежать нет сил. В какой-то момент приходится остановиться – ланч спешит покинуть желудок.