Джентльмены чужих писем не читают - Олег Горяйнов

Укрывшись в будке, Лопес нашёл в записной книжке телефонный номер, записанный известным только ему шифром, и набрал его.

‑ Есть для вас кое-что интересненькое, ‑ сказал он в трубку. – Важная тема. Узнаёте мой голос? Вот и давайте встретимся там же, где в прошлый раз. Лучше завтра, потому что дело не терпит отлагательств.

Его попросили немного подождать, оставаясь на линии. Через стекло он увидел, что стриптиз закончился, и возбужденная публика вернулась к своим шарам. А ещё он увидел, что какой-то хмырь подошёл к столику и ничтоже сумняшеся стал пить пиво из его кружки. Пропала бильярдная, подумал Лопес. С этим стриптизом Сиско в два счёта растеряет всю приличную публику.

Хмырь – а это был хорошо одетый круглолицый молодой человек с подбитым глазом и очевидным недостатком волос и зубов – ополовинил лопесову кружку и гордо оглядел полный народу зал. Этот никому не известный в заведении Сиско Гитераса клиент весь вечер сидел в дальнем тёмном углу заведения и усердно накачивался кактусовой водкой, удивляя количеством выпитого даже видавших виды официантов. Официанты ничуть не препятствовали клиенту таким варварским способом проверять свой организм на выносливость. Во-первых, вид молодого человека вызывал определённое сочувствие: его проблемы были, как говорится, написаны у него лице. Во-вторых, у Сиско действовал железный закон: пока клиент не свалился под стол или пока у клиента есть деньги – клиент всегда прав. Если же он в чём-то всё-таки не прав, то на любое заблуждение существует свой тариф. Гони монету и см. пункт первый.

Молодой человек, выпив водки столько, что вокруг за столиками начали шептаться, сходил в serviсio отлить, а когда вернулся, своего столика не нашёл, и, подойдя к первому попавшемуся, бессовестно покусился на бесхозное пиво, которое там стояло. Сам Сиско Гитерас, спинным мозгом ощутив приближение скандала, вышел из своего кабинета в накуренный зал и встал возле стойки, почесывая круглое брюхо. Предчувствие его не обмануло. Круглолицый молодой человек закричал по-гиперборейски (к счастью, никто в заведении его не понял) что есть силы:

– Э-э-эх! Чтоб-твою-мать, ребяты!!! Гори оно на хрен всё огнем!!!

С этим боевым кличем он взобрался на стол, за которым перед этим сидели Лопес с Мигелем, и принялся отплясывать что-то скифское, держа лопесову кружку с пивом в правой руке и умудряясь при этом пиво не проливать.

К танцору приближались сразу двое менеджеров по поддержанию порядка. Они, впрочем, не спешили: безобразие, конечно, нет слов, но ведь тоже публике развлечение, а публика зачем сюда пришла? – развлекаться. Вот пусть и развлекается, пока у стриптизёрши перекур.

Стащить со стола пляшущего круглолицего молодого человека с фингалом под глазом оказалось делом нелёгким, поскольку молодой человек всем попыткам прервать его безумный танец яростно сопротивлялся, пинаясь во все стороны ногами. В конце концов его, конечно, стащили. Случилось это после того, как кому-то пришло в голову направить на него со сцены яркий прожектор. Танцор застонал, закрыл глаза руками и сопротивляться перестал.

Забегая вперед, скажем, что в тот вечер ему добавили для симметрии фингал также и под второй глаз, а потом, уже в другом месте, накостыляли по шее, и утром на рассвете, проснувшись под каким-то медным всадником в одном ботинке, без документов и без копейки денег, Валерий Павлович Мещеряков понял, что он, как фон Штирлиц, никогда ещё не был так близко к провалу. То есть к позорному изгнанию из резидентуры, срочной эвакуации из страны и должности заведующего дровяным складом где-нибудь северо-восточнее славного города Чита.

Уж дядя Петя бы постарался, чтобы ближе чем на пять тысяч вёрст к нему племянничка впредь не подпускали.

Пульс сделался сто пятьдесят. Двести. Шаррршавые ладони вспотели, пальцы сжались в кулаки.

Иван проснулся и первым делом схватился не за Степана Ивановича, а за мобильник. Нет, никто с ним связаться не пытался. Ложная тревога. Этот звонок ему приснился.

Время было восемь: вполне можно было бы ещё придавить часа два, но не спалось. Он сполз с гостиничной койки на пол с целью отжаться раз пятьсот, чтобы сбросить остатки соблазнительного сна, но на первой сотне остановился, встал, пошёл под душ. Силы ему сегодня могут понадобиться.

Да, силы ему сегодня могут понадобиться. Поэтому – часок в падмасане, и подышать, подышать: сорок циклов капалабхати с уддияма бандхой, переходящей в мула-бандху, потом – десять минут в ширшасане, столько же – в сарвангасане[58], и опять всё сначала. Кундалини, так сказать, пробудить.

Но сперва – скупнуться в океане и слегка позавтракать. Ананасовый йогурт, плавники рыбы тибурон в сметане с базиликом, кофе. Нет, кофе – лишнее. С пробуждённой Кундалини, да плюс кофеин – от этого можно из штанов натурально выпрыгнуть.

Всю жизнь Иван считал всякую йогу с буйдизмом, равно как и прочие мистического свойства конфессии, полной чушью и надувательством, а когда сам попробовал – изумлению его не было предела: срабатыват, блин! Если, конечно, тебя пользует правильный гуру, а не шарлатанская морда с запасом гремучих слов, бубном и руками загребущими, коих по земле грешной, духовной жаждою томимой, ходит-бродит девяносто девять процентов, если не больше.

Ну, уж в ГРУ ему подобрали гуру – самого настоящего. Бледный и стройный мужчина, которому на вид можно было дать и 25, и 55, с неприметным интеллигентным лицом, он представился Дмитрием Семеновичем, но называть себя по имени почему-то Ивану не велел.

– Если хотите стать йогом – станьте им, – сказал Дмитрий Семенович. – Только и всего. Всё в мире проще, чем мы себе это обычно представляем.

– Я не то чтобы хочу стать йогом, – ответил Иван неуверенно. – Надо. Служба.

– Хм, – сказал гуру, с интересом посмотрев на Ивана. – Ничего, вам в конце концов понравится. Прежде всего надо выделить главное. Вы имя ему уже придумали?

– Кому? – спросил Иван.

– Ему.

– Да кому ему?..

– Своему эсхатосу.

Иван обалдел.

– Ладно, до этого мы ещё дойдем, – сказал инструктор. – А пока начнем с азов. Конспектов вести не будем, не Ленина труды изучаем, куда более серьёзную дисциплину, так что всё, что я вам скажу, запоминайте на слух. Перво-наперво запомните, что от мозгов в этом деле – вред. Мозги надобно научиться отключать на время акта. Умеете отключать мозги?

– На трезвянку?

– Естественно.

– Нет.

– Если мозги работают, шарики крутятся, шестеренки скрипят – никакая йога вам не поможет. Сколько ни повторяйте “Ом намашивая”, хоть все 1008 раз, сколько ни говорите себе, что он у вас есть Логос, а значит, и Шабда Браман, но ни в коем случае не Ишвара…