Воитель - Маргарет Мэллори

– У меня есть кое-что еще, что я должна обсудить с Джеймсом, – улыбнулась Мойра брату. – И, думаю, я могу доставить себе небольшое удовольствие еще немного подразнить Дункана.

Сидя в зале у главного очага, Дункан затачивал свой длинный кинжал на точильном камне и наблюдал, как Мойра кокетничает с Джеймсом. Она все-таки сменила то платье с низким вырезом, хотя ни один наряд не мог скрыть такие, как у нее, формы.

Осушив свой кубок виски, Дункан снова наполнил его. Если все пойдет хорошо, он станет владельцем замка Троттерниш уже через неделю. Тогда он сможет жениться на Мойре и дать ей дом, который ей нужен.

Если до этого она не убежит с этим проклятым Джеймсом, сыном предводителя.

– У меня был долгий разговор с Джеймсом, – подойдя и сев рядом с Дунканом, тихо сказал Коннор. – Благодаря Мойре теперь он наш надежный сторонник.

– Хм-м. – Дункан сделал еще большой глоток виски.

– Как говорит Джеймс, Аластер Маклауд и Шэгги Маклауд оставили мятежников и доказывают свою вновь обретенную верность Короне, охотясь за своим бывшим союзником Доналдом Галлда. – Коннор назвал лидера повстанцев. – Они еще не поймали Доналда, но захватили его братьев и передали их королевским властям для наказания.

– Теперь мы знаем, куда отправился Аластер Маклауд со своими боевыми галерами. Для нас хорошая новость, что он находится где-то в другом месте.

– А плохая состоит в том, что Корона воздала должное Аластеру Маклауду, наградив его королевской привилегией на земли, которые он украл у нас на Троттернише.

– Но мы никогда не присоединялись к мятежникам! – воскликнул Дункан, со стуком опустив кубок. Коннор пошел на огромный риск, не подняв оружие вместе с соседними кланами против Короны.

– Но ты же помнишь притчу о блудном сыне, – покачал головой Коннор.

– Забудь о проклятой привилегии, – заметил Дункан. – Важнее всего тот, кто реально владеет землей.

Как известно, для власти было намного легче раздавать королевские привилегии – на самом деле давать привилегии на одну и ту же землю конкурирующим кланам, – чем очищать земли от владеющего ими клана.

– Я должен присоединиться к беседе сестры с нашим гостем. – Коннор перевел взгляд на Мойру, которая в другом конце зала все еще, по его мнению, излишне дружелюбно болтала с Джеймсом. – Я знаю, еще рано ее спрашивать, но мне интересно, не собирается ли она выбрать Джеймса своим следующим мужем.

Дункан сжал в руке кубок, представляя себе, что это шея Джеймса.

Из кухни в зал вошла Рона с кувшином вина и кубками и, поднеся вино Мойре, Джеймсу и Коннору, легкой походкой направилась туда, где сидел Дункан.

– Вижу, на этот раз она еще быстрее нашла нового мужчину, – наклонившись, сказала Рона ему на ухо. – Я тебе говорила, что так и будет. – Отходя, Рона с торжествующим видом бросила ему насмешливую улыбку.

Дункан смотрел, как Мойра и Джеймс, склонив друг к другу головы и глядя друг другу в глаза, ведут светскую беседу.

Но через мгновение ее смех вывел его из себя. Когда она с сияющим лицом наклонилась ближе к Джеймсу, так что ее блестящие черные волосы рассыпались по плечам, и рассмеялась, Дункан почувствовал, как застучало у него в висках. Дункан помнил, что в ту последнюю ночь перед тем, как его заставили уехать во Францию, она точно так же смеялась с мужчиной, который вскоре стал ее мужем.

Выдержка, выработке которой он посвятил всю свою молодость, изменила ему. Кровь забурлила у него в венах, застучала в ушах, затуманила зрение, и он уже не видел ничего, кроме этих двоих смеющихся. Не над ним ли?

С него довольно. Дункан двинулся через зал, сознавая, но нимало не заботясь, что нарушает приличия. При его приближении к паре несколько людей Джеймса собрались подняться с мест, но Дункан, взглянув на них, бросил:

– Сидите! Мне нужен не Джеймс.

Во всяком случае, сейчас. Джеймс просто пешка в игре Мойры.

Подойдя к Мойре, Дункан взял ее под локти и поднял с сиденья.

– Что ты делаешь, Дункан Макдоналд? – вскрикнула она, когда он потащил ее прочь. – Коннор! Сделай же что-нибудь!

– Стой! – крикнул Джеймс и шагнул вслед за ними, но передумал, когда все Макдоналды со Слита захлопали и заулюлюкали, однако Дункана слишком переполняла злость, чтобы он почувствовал благодарность за одобрение.

– Я задушу тебя во сне! Я сожгу твой дом! – изрыгала Мойра поток бессмысленных угроз.

Через арочную дверь Дункан выволок ее на лестничную площадку, а потом забросил на плечо и понес по лестнице наверх. Мойра колотила его по спине и обзывала всякими оскорбительными именами, но они по какой-то необъяснимой причине только доставляли ему удовольствие.

Дункан распахнул дверь в запретную спальню, принадлежащую дочери уважаемого предводителя, – в комнату, которую даже в детстве ему никогда не позволялось осквернять своим недостойным присутствием. В юности ему крепко бы досталось, если бы его застали за вторжением в это священное место.

Что ж, теперь он здесь.

Дункан ногой захлопнул за собой дверь и, поставив Мойру на ноги, тотчас схватил ее за локти, пока она не успела выцарапать ему глаза, – а судя по горевшему у нее в глазах огню, именно это она и собиралась сделать.

Что ж, он попробует ей противостоять.

– Что за чертовщину ты устроила там внизу в зале? – заорал он на Мойру.

– Что я устроила? Я наслаждалась культурной беседой с культурным человеком, а ты прервал нас, повел себя, как сумасшедший.

– Мне не нужны твои игры, Мойра. Я терпел их, когда мне было девятнадцать, но сейчас не желаю. – Он прижал ее спиной к двери. – Я не собираюсь молча стоять рядом, пока ты кокетничаешь, строишь глазки и обещаешь бог знает что еще другому мужчине!

– У нас важный гость, – процедила она сквозь зубы. – Я просто была любезной хозяйкой… И твое вмешательство выглядело совсем по-дурацки.

– Быть любезной хозяйкой означает пригласить нашего высокого гостя в постель? – Глаза у Дункана налились кровью.

Он отпустил ее руки, и это оказалось ошибкой. Мойра попыталась дать ему пощечину, но благодаря годам тренировки с мечом Дункан оказался проворнее. Он снова поймал ее запястья и прижал их к двери.

– Что значит, не мое дело? – спросил он в дюйме от ее лица. – Я думал, мы понимаем друг друга.

– Понимаем? – В ее глазах-щелочках горел синий огонь. – В чем именно?

– Что ты моя.

Дункан поцеловал ее в губы – но не ласковым, мягким поцелуем, как обычно, а жестким. Мойра сказала, что она не нежный цветок, и Дункан надеялся, что это правда, потому что не собирался нежничать. Его желание было неистовым, как шторм, который вдребезги разбил их лодку.

С тех самых пор как он снова встретил Мойру, Дункан обуздывал свою страсть, заставлял себя быть верным любовником, который ей был нужен. Но больше он не мог сдерживаться. Он испытывал ненасытный голод, и контролировать себя было сверх его сил.