Я, президент и чемпион мира - Лали Морошкина

— Уберите от меня эту девочку, — бурчал Амбросиевич после очередных моих инициатив, но в итоге соглашался.

Я ознакомилась с делом Чермена Букулова, которого упомянул Эдуард Джабеевич. И впрямь, как оказалось, уже три года никто не вспоминал о его существовании. Некогда глава Цхинвальской полиции отбывал наказание в хонской тюрьме. После трехнедельной работы я была на пути в Хони.

Глава тюрьмы — маленький, хиленький Авалиани подписал мне нужные документы.

— У меня один вопрос, калбатоно Лали, вы и вправду ждете самого сильного в мире мужчину? — окинул он меня оценивающим взглядом.

Вопрос был абсолютно бестактным и неуместным.

— Не поняла? — спросила я, и глава тюрьмы достал из ящика последний номер журнала «Сарке». Под моим улыбающимся лицом, напечатанным на всю страницу, было написано: «Морошкина развелась с мужем и ждет самого сильного мужчину».

«Ох уж эти журналисты, все равно докопались», — подумала я, будто сама представляла ряды сапожников.

— Да, наверное, ошиблись, — пробормотала я. Ведь не стала бы я объясняться насчет своей личной жизни да ещё с тюремным надзирателем?!

Высокий, коренастый Чермен удивленно смотрел на меня и не мог поверить своим глазам.

— Садитесь в мою машину, я сама вас довезу, — сказала я растерянному и счастливому мужчине. Держать в тюрьме осетинского чиновника такого ранга и никак это не использовать?! И правда — это далеко от логики. В конце концов, обменяй на грузин!

У поворота в Цхинвали меня ждал генерал Михаил Кебадзе.

— Молодец, девочка, сколько времени говорю об освобождении этого человека, но никто даже не слушает.

Миша и Чермен обняли друг друга.

— Спасибо, брат! — сказал осетин.

— Это ей спасибо! А то сидел бы еще много лет.

Чермен пересел в машину Миши Кебадзе, помахал мне рукой и уехал в Цхинвали.

Я ходила по тюрьмам и искала осетин. Мне удалось установить, что в то время в грузинских тюрьмах отбывали наказание четырнадцать женщин из Цхинвали. Дела еще нескольких осетин, среди них женщин, завершились досрочным освобождением. Что самое абсурдное и невероятное в этой истории, так это то, что освобожденные благодарные осетины звонят мне каждый год и поздравляют то с Новым годом, то с Восьмым марта. А освобожденные грузины не позвонили ни разу!..

Возвращение с каждого заседания смешанной контрольной комиссии заканчивалось рестораном. Проголодавшиеся сотрудники ОБСЕ, вкусно вздобрив брюхо и находясь в подпитии, там же за столом принимались строчить отчеты на имя своего руководства.

— А ну-ка дай посмотреть, что ты там пишешь, — сказала я как-то больше всего сблизившемуся со мной сотруднику ОБСЕ. То, что он мне показал, не выдерживало никакой критики: дорога от Цхинвали до Тбилиси была описана, как в хорошем блокбастере. Отсюда в нас стреляли, оттуда напали, машина перевернулась…

— Что это такое? — недоуменно спросила я.

— Что делать, мисс Морошкина, если не подадим информацию именно в таком свете, даже зарплату не повысят, а в Грузии столько соблазнов: и тебе горы, и море, можно на лыжах спрыгивать прямо на заснеженную вершину даже с вертолета, так что человеку нужны деньги, — ответил мне «миротворец» и направил в рот очередной кусок жаренного в острой аджике поросенка.

Я почувствовала, как напряглись вены у меня на шее.

Наши образованные, порядочные парни работают у них шоферами, и они обращаются с ними, как со скотом. Наши женщины за хороший обед и новую шмотку ложатся с любым третьесортным дипломатом, а они делают деньги на нас! Конечно, что там говорить, горячие точки утраивают зарплату! Из-за них в стране подорожала недвижимость. Иностранцы скупают и скупают земли, дома, дачи. Эти халявщики не потратят и копейку, зато наши винные компании не могут насытить их бездонные как колодцы животы. Мы что — в долгу перед ними? Или должны извиняться, что осетины и грузины полностью не истребили друг друга во благо повышения зарплат гиен?

— Ты что, правда, хочешь поехать в Гали? — спросил меня министр и продолжил собирать сумку: он летел в Европу на очередную плановую конференцию на тему «Замороженные конфликты».

— Да, не буду же я таскать с собой этих тунеядцев? Ты ведь знаешь мое мнение об ОБСЕ и, вообще, обо всех этих миссиях? Мы же говорим, что Гали — наш? Так вот, как езжу в Цхинвали и говорю с администрацией Кокойты, так же поеду и к Руслану Кишмария, тем более, что там работает Женский миротворческий совет. Обычные мегрельские женщины, ни с чем не смиряющиеся, а мне предлагаете поехать в навороченной «спилберговской» машине ОБСЕ?

— Твое упрямство порой очень утомляет. Я никуда не собираюсь ехать. Вот когда Хайди Тальявини поедет в Цхинвали или Сухуми, я тоже с ней поеду. Ты же делай, что хочешь, но, говорю: тебя не впустят!

Представитель Евросоюза Хайди Тальявини часто гостила у Малхаза Какабадзе, где мы иногда встречались. Истинная арийка с приятной внешностью приглашала и меня на приватные вечера и даже познакомила с приехавшей из Германии матерью. Но, несмотря на хорошие личные отношения, я все-таки считала, что двусмысленное поведение и пустые разговоры дипломатов только удаляли нас от абхазского и осетинского народов. Главное было, чтобы эти люди поняли, Грузия — их единственный шанс на спасение, в противном случае маленькие народы проглотит соседняя Россия, и лет через десять-пятнадцать будет существовать территория Абхазии, а не абхазский народ. Смешанные браки с представителями более крупных этносов, миграционные процессы приведут к потере их идентификации. Вот что мы должны заставить их понять! Ведь мы генетически ближе всего друг к другу, у нас схожие традиции, одинаковые свадьбы, похороны и в конце концов у нас одинаковое кавказское упрямство. Куда подевалась так ценимая кавказская мудрость? Или чужак, хозяин всей двухсотлетней истории (а ведь мы живем вместе тысячелетия), должен учить нас любить друг друга?!..

— Господин Руслан, я — Лали Морошкина из Министерства по особым делам. Можно приехать к вам в гости?

— Конечно, можно. — Руслан явно был удивлен.

— Ничего у тебя не получится! — кричал по мобильному с трапа самолёта министр.

— Получится! — упорно твердила я.

Тина Кецбая представляла тех бесстрашных женщин, которые постоянно жили в Гали, в то же время участвовали во множестве тренингов, делились с гальцами опытом и прекрасно понимали суть острых тем.

— Твой приезд будет стимулом для наших женщин, — сказала она мне, прослезившись, во время одной из встреч в Тбилиси. — Ждем, ты ведь любишь хороший гоми и сулугуни?

Решение было принято, и я начала тщательно готовиться к поездке. Маленькие подарки для женщин и детей — сладости и кофе — поместились в небольшой сумке. В Гали меня вез Георгий, как и было обещано, он всюду был рядом со мной. И сейчас, как хороший тренер перед выходом на ринг, давал мне последние указания.