Пока течет река - Диана Сеттерфилд

Сейчас, вспоминая об этом, он затылком ощутил присутствие этой женщины, ее внимательный взгляд и обернулся, готовый увидеть ее на платформе.

Но там никого не было.

– Миссис Воган укладывает Амелию, – сообщила служанка, когда он прибыл домой.

Он прошел в желтую гостиную; шторы были опущены, в камине ярко горел огонь. С недавних пор две старые фотографии Амелии в застекленных рамках вновь появились на столике в нише. В первые дни после похищения она продолжала взирать оттуда на комнату. Этот призрачный взгляд сквозь отблески стекла приводил Вогана в смятение. Наконец, не в силах больше это выносить, он убрал снимки в выдвижной ящик стола, лицевой стороной вниз, и постарался о них забыть. Еще чуть погодя они исчезли из ящика, и Воган предположил, что Хелена забрала их к себе в комнату. К тому времени он уже перестал посещать комнату жены. Ночами они скорбели порознь, каждый по-своему, и он чувствовал, что в ее личное пространство лучше не вторгаться, ибо ничем хорошим это не закончится. Но сейчас, когда девочка вновь была дома, фотографии вернулись на прежнее место.

Он рассеянно скользнул по ним взглядом. С другого конца комнаты были видны только общие контуры фигур: классический фотопортрет сидящей Амелии и семейный снимок, где Хелена сидела с дочкой на коленях, а Воган стоял позади них. Он подошел ближе. Взял в руки портрет Амелии и на минуту прикрыл глаза, настраиваясь на его внимательное изучение.

Скрипнув, отворилась дверь.

– Ты уже дома! Дорогой? Что-то случилось?

Прежде чем обернуться, он постарался придать лицу безмятежное выражение:

– Что? А, нет, все в порядке. Сегодня я был по делам у Монтгомери и между прочим упомянул о ситуации с мистером Армстронгом.

Она смотрела на него непонимающе.

– Мы обсудили возможность – чисто гипотетическую – того, что он попытается отобрать у нас девочку через суд.

– Это исключено! Когда они найдут…

– Тело его дочери? Хелена, сколько можно носиться с этой идеей? Прошло два месяца! Если ее не нашли до сих пор, почему ты думаешь, что ее вообще когда-нибудь найдут?

– Но та девочка утонула! Тело ребенка не может просто так исчезнуть!

Воган резко вдохнул, но задержал воздух в легких. Он не хотел продолжать разговор в таком ключе. Нужно было сохранять спокойствие. Он медленно выдохнул.

– И все же тело не найдено. Хочешь не хочешь, придется взглянуть фактам в лицо. Есть вероятность – даже ты должна это признать, – что ее тело не найдут никогда. – Он уловил раздражение в своем голосе и попытался его смягчить. – Послушай, дорогая, я лишь хочу сказать, что нам не помешает принять меры. На всякий случай.

Она глядела на него в задумчивости. От нее не ускользнули эти резкие нотки; обычно муж не разговаривал с ней в таком тоне.

– Ты боишься ее потерять, да? – Она пересекла комнату, положила руку ему на сердце и нежно улыбнулась. – Тебе невыносима мысль о том, чтобы потерять ее снова. Ох, Энтони! – Ее глаза наполнились слезами. – Ты ее узнал. Наконец-то ты узнал свою дочь!

Прежде чем заключить жену в объятия, Воган попытался освободиться от снимка, вернув его на место, но Хелена заметила и прервала это движение.

Забрав у мужа фотографию, она посмотрела на нее с любовью:

– Энтони, пожалуйста, не волнуйся. Все доказательства, которые нам могут понадобиться, находятся здесь.

С улыбкой она повертела в руках фото, собираясь пристроить его на столике, и вдруг издала удивленный возглас.

– Что такое?

– Смотри!

Она ткнула пальцем в надпись на обратной стороне рамки.

– Боже мой! «Генри Донт из Оксфорда – портреты, пейзажи, городские и сельские виды», – прочел он вслух. – Это он! Тот самый человек, который ее нашел!

– В «Лебеде» мы не могли его опознать с такими синяками и ранами. Однако это очень странно… Надо будет с ним повидаться. Он ведь сделал больше снимков, ты помнишь? Мы выбрали два самых лучших, но была еще парочка. Возможно, они до сих пор хранятся у него.

– Наверное, те снимки не удались, иначе мы бы взяли их тоже.

– Не обязательно. – Она поместила фото на столик. – Если фото в целом получилось лучше других, это еще не значит, что на нем удачнее вышло лицо Амелии. Возможно, это я дернулась во время съемки… – Она исполнила танцевальное па в порядке преувеличенной демонстрации. – Или ты скорчил постную рожу… – Ее пальцы растянули губы Вогана в кривую гримасу.

Он попытался ответить смешком на эту игривую выходку.

– Ну вот, ты снова улыбаешься, – удовлетворенно заявила она. – Почему бы нам не раздобыть остальные снимки, если это еще возможно? Они могут пригодиться. Уверена, мистер Монтгомери это одобрил бы.

Воган согласно кивнул.

Хелена обвила рукой его торс, и он ощутил под лопаткой нажим ее широко расставленных пальцев. После долгого перерыва он еще не успел привыкнуть к ее прикосновениям, и сейчас – даже сквозь твидовый пиджак и поплиновую рубашку – это было волнующе.

– И мы можем попросить его сделать новые фото.

Другая ладонь Хелены легла сзади на его шею, и большой палец скользнул по узкой полоске открытой кожи между воротником и линией волос.

Воган поцеловал жену в мягкие приоткрытые губы.

– Я так рада, – пробормотала она, прильнув к нему всем телом. – Я долго ждала этого момента. Теперь мы по-настоящему снова вместе.

Он издал тихий стон, вдыхая запах ее волос.

– Наша малышка крепко спит, – шепнула она. – Да и я сегодня легла бы пораньше.

Воган уткнулся носом в ложбинку над ее ключицей, втянул воздух.

– Да, – произнес он. И повторил: – Да.

Прошло несколько недель после того, как загадочная девочка – сначала мертвая, потом живая – была найдена в Темзе, и все это время трактир «Лебедь» преуспевал сверх всяких ожиданий. Эта история передавалась из уст в уста на сельских рынках и на городских улицах. Она попадала в семейную переписку – от матери к дочери, от кузины к кузине. Ею обменивались как солидные незнакомцы на перронах станций, так и нищие бродяги при случайной встрече на каком-нибудь перекрестке. И всякий ее услышавший считал нужным поделиться новостью со своими знакомыми, пока в трех графствах не осталось никого, кто не знал бы ее в той или иной версии. Многие из этих людей не довольствовались одними слухами и норовили лично посетить трактир, в котором все началось, а также осмотреть место на речном берегу, где была найдена девочка, и флигель, куда ее поместили, сочтя мертвой.

Марго пришлось открыть летний зал в неурочный сезон. Она привлекла к работе своих дочерей, которые приходили попарно и помогали с обслуживанием клиентов. Последние очень скоро привыкли к постоянному присутствию Марготок. Джонатан изводил мать и сестер просьбой послушать его рассказы – он всерьез настроился овладеть искусством сказителя, – но родным было недосуг: они и так едва справлялись с наплывом посетителей.