Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

– Только вам, видимо?

– Да, только мне».

Я знала Кристи Грэхем всю свою жизнь. Я была рядом в день ее первого причастия, присутствовала на праздничном вечере в день окончания ею школы. Украшала зал цветами ко дню ее свадьбы, даже меняла ей памперсы – когда она была еще очаровательной малюткой. Когда в тридцатилетием возрасте я начала посещать колледж в Миннесоте – после неудачного брака с алкоголиком, испортившим мне жизнь и финансовое положение, – ее мать Труди стала мне самой близкой и преданной подругой из новых друзей. Пока я слушала лекции, она занималась с моей дочкой Джоди. В выходные дни мы с ней подолгу сидели за кофе, а наши дочери играли в разные детские игры. Во всяком случае, Кристи запомнилось, что мы выпивали галлоны кофе. Впрочем, тогда девочке было лет пять, так что на ее память нельзя особенно надеяться. Например, она помнит, что барабан в моей стиральной машине не вращался, поэтому я перемешивала белье вручную, при помощи большой деревянной ложки (это было только однажды и в течение недели, пока я не вызвала мастера). Помнит, что мою старую машину невозможно было завести (что случалось очень редко); что я плакала, когда умер Элвис (неправда, плакала ее мама, а не я); и что, по ее словам, я только и делала, что работала (вынуждена с ней согласиться, а куда мне было деваться!).

Мне же она запомнилась очень милым и симпатичным ребенком. Старшая дочь Труди, Келли, была ровесницей моей Джоди. Это была очень красивая и общительная девочка. Однако, несмотря на то что Кристи походила на нее внешностью и дружелюбным нравом, почему-то ей казалось, что она хуже сестры, – хотя со временем именно она стала королевой на встрече выпускников. И вот в возрасте трех лет она избрала другой путь обращать на себя внимание – стоило нам с ее мамой усеться за кофе, как она подходила и требовала, чтобы ей вытерли носик. Только мама уберет платок и возьмется за чашку – Кристи снова у стола и опять с полным носом! Если ее одевали в нарядное белое платьице и везли фотографироваться в ателье, она выходила из машины – и мы с ужасом смотрели на украшавшие ее платье какие-то темные пятна. Как она ухитрилась испортить своей наряд в чистом салоне, понять было невозможно. Кстати, фотографию все-таки сделали. Даже Кристи признает (пожалуй, с некоторой гордостью), что в детстве она была порядочной грязнулей. Поэтому я шутливо называла ее Хрюшкой.

Но Хрюшка Кристи запомнилась мне не перепачканной мордашкой, а нашим весельем. Она и Келли были невероятно проказливыми и большими фантазерками. Помню, как Кристи вместе с другими детьми уговорила, а может быть, заставила Сьюзен, дочку моей подруги, скатиться вниз по желобу для белья. К счастью, она уткнулась в оказавшийся в конце его огромный ворох белья, в противном случае дело могло окончиться травмой, ведь желоб был длиной в двадцать футов! Помню, время от времени наступала моя очередь приглашать к себе в дом на «ночной девичник» порядка десяти– двенадцати девочек, еще не достигших подросткового возраста, и часа в два ночи мне всегда приходилось заходить к ним в комнату и требовать, чтобы они угомонились. Помню, однажды зимой, когда Кристи и Келли с их мамой находились у нас в гостях, разыгрался страшный буран и завалил нам двери снегом, так что мы не могли выйти из дома, и мы все вместе стали танцевать и исполнять песни в стиле мягкого рока 1970-х годов. Затем мы с Труди надели костюмы и «спели» несколько хитов одной женской вокальной группы 1950-х. Потом мы долго с хохотом вспоминали те выходные во время знаменитого бурана, когда мы, женщины, как всегда, с блеском воспользовались своим безвыходным положением.

И еще я хорошо помню кота Кристи, Маршмэллоу. Это был огромный кот с пышной серо-белой шубкой, который действительно напоминал это лакомство типа пастилы. Правда, обычно я успевала увидеть только кончик его хвоста, когда он убегал прочь. Он очень мне нравился, но вряд ли он показался бы мне особенным котом, если бы не Кристи. Она обожала его и все время только о нем и говорила.

И вот почему, подбирая истории для этой книги, я вспомнила про Маршмэллоу. Ведь Кристи Грэхем без памяти любила его, он занимал в ее жизни особое место и отвечал ей такой же преданной и истовой любовью. Между Кристи и Маршмэллоу установились такие же тесные отношения, как между мною и Дьюи. Конечно, это благодаря Дьюи у меня появилась возможность рассказать об особенных кошках и девочках. Возможность показать людям, что такие замечательные отношения встречаются постоянно и повсеместно и что нет ничего странного, а напротив, совершенно нормально, что кошка может стать вашим лучшим другом.

И я знала, что Кристи сможет рассказать очень забавную историю, которая вызовет у меня веселый смех. И ее история оказалась действительно очень веселой, только я никак не предполагала, что она так сильно тронет меня. Жизнь Кристи была не самой удачной, ей приходилось переживать сложные времена. Но ведь не ей одной – такова жизнь. Как сказала мне сама Кристи: «Это было потрясающим путешествием. Я никогда не стала бы такой, какая я сейчас, если бы не прошла через все это. Поэтому я воспринимаю это как огромное везение, удачу». В свою очередь, я считаю большой удачей знакомство с Кристи. Ее, Келли и их славную маму я люблю искренне, всей душой. Общение с ними придавало мне уверенности и надежности существования – даже со сломанной стиральной машиной и дряхлым автомобилем. И все равно, история Кристи поразила меня. Я считала ее умницей, но не думала, что она окажется такой мудрой – уже в возрасте тридцати пяти лет!

Итак, Кристи, позволь мне на этот раз отойти в сторонку и предоставить тебе возможность рассказать обо всем своими словами. Сколько уже историй в этой книге? Шесть? Семь? Пора мне сделать перерыв и выпить чашечку кофе.

Мне очень везет, я всегда это говорю. Мне до такой степени везет, что каждый год я пишу в рождественской открытке то, в чем вижу свою удачу. Выглядит это следующим образом.

«Мне повезло, потому что все мои дети любят мак и сыр, хот-доги и замороженную пиццу».

«Я счастлива, что оба моих сына думают, говорят и ведут себя как отчаянные сорванцы, но при этом ложатся спать со своим любимым мишкой Тедди».

«Мне страшно везет, потому что каждый день я получаю по четыре заявления на кредитную карточку по почте – которую все называют электронной, а я предпочитаю называть ее «почтой без конвертов».

«Я счастлива, что мои дети такие сорвиголовы и готовы совершить все, что угодно, если только это не грех, а вызов их смелости. Например, за пять баксов выпить «любимый мамин соус»: шоколадный сироп, кетчуп, горчица и уксус».

«Я счастлива, потому что, проснувшись, слышу, как Рейган кричит: «Лукас, Ди-Джей, я проснулась, ко мне!» – и я могу поспать еще целых пять минут!»

«Мне повезло, что мои дети любят всяких червяков и жучков, ведь я их тоже люблю. Я рада, что они едят помидоры и бобы из моего огорода, вырывают из земли молодую морковку и со смаком хрустят свежим перцем, потому что в детстве я тоже так делала. Я рада, что в Су-Сити зимой достаточно холодно, чтобы строить крепость из снега, а летом так жарко, что на заднем дворе можно поставить надувной бассейн. Я очень довольна, что летом мои дети постоянно валяются в траве и ходят босиком, хотя у дочки ступни нежные, как у моего мужа и Фреда Флинстоуна[20]. (Интересно, сможет ли она ходить на высоких каблуках?)»