Три стороны моря - Александр Борянский

Когда Одиссей увидел раненого Диомеда, перепуганных ахейцев — как, неужели сам Диомед может так корчиться из-за какой-то стрелы?! — хитроумный вождь гористой маленькой Итаки понял: вот сейчас шанс выдвинуться, получить при случае достойную добычу, обойти соседние острова, такие же никчемные Дулихий, Закинф, Зам, добиться дружбы самого Диомеда и уважения старшего Атридеса, вот он, этот шанс. И Одиссей, не раздумывая, ну, может быть, совсем чуточку подумав и сосчитав по привычке за и против, ринулся спасать Диомеда, обступаемого врагами.

Одиссей получил удар копьем в бок. Истекая кровью, смешивая две крови на грязных, покрытых пылью и потом телах, Одиссей вывел Диомеда под огромные щиты Аякса. Хотя в том состоянии, в каком приняли их воины-саламинцы, можно было сказать иначе, что это Диомед довел Одиссея. Но разницы оба уже не чувствовали.

Рано утром Одиссей стоял босыми ногами на мокром песке и смотрел на горизонт, пытаясь разглядеть там образ милой Итаки, от боли ставший дорогим и желанным именно своим скучным спокойствием. К нему подошел Диомед, первым. С одной стороны, всего лишь воин подошел к басилевсу. С другой, лучший воин-стратег Греции к временно избранному вождю самого бедного островка.

Одиссей понял, что вчера не прогадал.

Диомед просто сказал, что Ахилл забыл заповеди отца и поклялся не уходить от Трои, пока жив хоть один троянец. Еще Ахилл поклялся не спать, пока жив Гектор, не есть, пока не предал Патрокла погребальному костру и что-то еще не делать, пока что-то еще не произойдет.

Одиссей взял нож и лезвием на мокром песке начертил схему.

Диомед отобрал у него нож, дождался длинной волны, смывшей рисунок Одиссея, и начертил свою схему.

Одиссей поразмыслил, что-то стер ногой и добавил некий штрих.

Это был план Трои, ахейских кораблей, равнины, речек Скамандр и Ксанф. И — главное — план тактической ловушки для Гектора.

Гектор, будучи, как и Диомед, воином-стратегом, очень точно запомнил все построения вчерашнего дня. Он поручил Полидамасу внимательно отслеживать перемещения вождей ахейцев. Он не мог отследить Ахилла, так как накануне Ахилла на равнине не было. Он не учел мирмидонян, потому что не видел их.

Да, он тоже был воином-стратегом, да, как Диомед, но воином-стратегом торгового города в мирное время. Сегодняшний, утренний строй Гектора идеально подходил для вчерашней битвы.

План Диомеда-Одиссея учитывал все, о чем думал Гектор, а также то, о чем Гектор не знал. Это был неведомый ему опыт постоянно воюющих, агрессивных племен. Это был пытливый взгляд Одиссея и зрелое коварство раненого Диомеда.

Гектор увидал троянцев, сброшенных в воду и избиваемых в реке. Он разгневался. Это произошло с ним в тот момент, когда рядом было меньше всего войска: Деифоба, например, он сам отправил на левый фланг — атаковать Аякса… Поспешив на подмогу, Гектор не заметил, как оказался отрезанным от города и основных сил. Незнакомая армия вмешалась в сражение, он насчитал их двадцать восемь, а это явилась неправильная, двадцать девятая армия… Тогда Гектор помчался на своей колеснице, схватив вожжи: он надеялся совершить круг и очутиться у ворот с противоположной стороны. Но, похоже, эта новая неправильная армия искала именно его. Они не приняли его далекую фигурку за возницу. Они знали. Они все знали заранее.

— Гектор, сойди с колесницы! — кричал кто-то за спиной. — Это будет поединок!

А он гнал лошадей, но ведь он не был настоящим возницей, он должен был возвышаться с копьем, а не трястись, пригибаясь.

Совершив круг, Гектор обнаружил закрытые ворота. Деифоб, вернувший троянцев в город, увидал со стены колесницу Гектора и ужаснулся.

— Брат, продержись, я выведу строй! — закричал Деифоб.

— Гектор, стой, сразись один на один с молодым Ахиллесом! — кричали сзади.

Гектор не боялся поединка. Пока станут отмерять место, братья выведут войско, подумал он. Да и кто такой Ахиллес?!

Но поединок был прост и стремителен. Никто ничего не мерял.

Как верно сказано в «Илиаде», Ахилл бросил копье и промахнулся. Гектор ударил в щит, пробил его, но Ахилл позволил себе отбросить щит вместе с копьем Гектора. Он знал, что сейчас это можно: мирмидоняне тут же подали ему новое копье и другой, целый щит. Вмешательство Афины не понадобилось, да и не стала бы Афина вмешиваться.

«Это же против правил…» — обреченно подумал Гектор. Если одному из противников все время подавать новые копья, какой же это поединок?!

Как верно сказано в «Илиаде», на теле Гектора была обнаружена не одна рана. Ран было много, из них две или три смертельные… И все они были от разных копий.

Приам наблюдал со стены, как Ахилл привязал тело Гектора к своей колеснице.

Сарпедон, Патрокл, хетты, мирмидоняне…

Теперь царство Трои и Илиона тоже хотело войны.

С легким отвращением глядя на свою рану, Одиссей стоял на песке на том же месте, что и вчера. Сейчас он был здесь один, Диомед пировал с Ахиллом и Агамемноном.

Обезображенный труп Гектора валялся там, рядом с шатром Ахилла. В общем, план сработал, лениво подумал Одиссей.

Но уже следующая мысль пришла живая и веселая: а вправду ли смуглая красавица НЕ БЫЛА женой Менелая?

Что если Агамемнон и Менелай просто не захотели признать ее? Что если Троя привлекательней жены? Тем более, что женой-то уже попользовались.

Менелай прежде никому не показывал Елену. После того, как Тезей выкрал ее из дома Тиндарея, Елена сидела взаперти. Да еще и обычаи данов…

«Как хорошо, что моя Пенелопа верна, разумна, скромна и никому не нужна», — подумал Одиссей правильное суждение.

«Но таких жен, как та, не бросают», — подумал Одиссей суждение спорное.

Он улыбнулся. Он вспомнил тонкие черты Елены. Или не Елены.

Пенелопа начала ждать с той прощальной ночи, которую они еще провели вместе. Если ты желаешь вернуться скоро, сказал себе Одиссей, ты должен разузнать сам — кто такая смуглая девушка, жена Менелая или нет? Было ли оскорбление? Или троянцы действительно хотели вернуть украденное Парисом?

А может, Одиссей обманывал себя. Может, он хотел узнать о ней совершенно другое.

Когда Ахилл отдал тело Гектора за выкуп, действие «Илиады» закончилось. Началась долгая, обыденная осада.

Прекрасная Елена, жена Менелая, светловолосая женщина с замечательно красивой грудью, встретила повелителя покорным взглядом.

Повелитель был чем-то озабочен. Его любовь к ней была затуманена далекими размышлениями о судьбах всей ойкумены сразу.

— Знаешь… — сказал Рамзес и замолчал.

— Что, о Великий Дом? — спросила она.

— Много кораблей острова Кефтиу поплыло на север. С ними Идомен-Ос и Мери-Он.