Сестры зимнего леса - Рина Росснер

– Рехнулись вы оба, вот что. – Он смотрит на Довида. – Твой отец шкуру с меня спустит.

– Одну я Либу не отпущу. – Довид крепко берёт меня под руку.

Идём в лес. Никого не встретив, доходим до древнего дуба. Безлюдье начинает угнетать. Почему везде так тихо и безмолвно? Высвобождаю ладонь из руки Довида. Что-то здесь не то, в воздухе висит какое-то марево… Протираю глаза и внезапно обнаруживаю, что мы находимся в саду. Невероятное зрелище! Ветви гнутся под тяжестью налитых соком фруктов. Не этот ли сад видела Лайя по пути в город?

– Довид, ты не видишь фруктовых деревьев?

– Нет. Откуда им тут взяться?

– Подожди здесь, ладно? Если не вернусь через час, беги за подмогой.

– Стой, Либа! Без меня ты и шагу не сделаешь.

– Пожалуйста, Довид! Прошу тебя! Я обязана всё сделать сама.

– Почему? Хорошо, я тебя отпущу, если объяснишь толком.

– Объяснение может прозвучать дико.

– Я весь внимание.

– По-моему, эта часть леса заколдована, и попасть туда могут лишь девушки. Так Ховлины заманивают нас к себе. Вот почему ваши дружинники ничего не смогли найти.

– Да, ты права, это какая-то гиль. Впрочем, в одном соглашусь: с лесом здесь что-то нечисто. Кажется, самый воздух гонит меня прочь. Иди, Либа. Проверим твою идею. Попытайся найти их логово. Я останусь и буду караулить. Не вернёшься через полчаса – отправлюсь за тобой.

– Спасибо, Довид.

Углубляюсь в лес. Деревья словно расступаются передо мной. Повсюду фрукты, фрукты, фрукты… Высматриваю полянку, где бы остановиться и позвать лебедей, и не нахожу. Что-то подталкивает меня и тянет, как за поводок. Остаётся только подчиниться ветвям и ветру.

Как во сне миную сосновый бор и выхожу на поляну с кострищем посередине. Вокруг ни души. Вижу там-сям несколько небольших избушек и добротную сторожку. Она сплетена из стволов живых, растущих деревьев.

Разве можно так быстро всё это построить? Ховлины пробыли в Дубоссарах чуть больше недели. Затаив дыхание, стучусь в первую избушку. Тишина. Стучусь во вторую, третью, четвёртую… Никого.

Наконец, слышу:

– Кто там?

Лайя! Вроде бы голос её, только звучит странно. Снаружи дверь заперта на засов. Отодвигаю его.

– Слава Богу! Ты жива! – Прижимаю сестру к себе.

– Разумеется, жива. – Она смотрит на меня удивлённо. – А ты что здесь делаешь?

– Пришла тебя спасти и вернуть домой.

– Спасти? Меня?

– Ну да! Бежим, пока никого нет! Ховлины наверняка на базаре. Если поторопимся, успеем убраться отсюда до того, как они вернутся. Побежали! – хватаю её за руку.

– Не тронь меня! – Она отшатывается. – Спятила, что ли?

– Тс-с, не кричи, кто-нибудь услышит.

– Некому тут слышать, – каким-то чужим голосом отвечает Лайя.

– Поэтому и надо уходить немедля, – вновь тянусь к сестре.

– Нет, Либа, ты не понимаешь! – Она больно бьёт меня по руке.

– Чего не понимаю?

– Посмотри на меня, – жёстко говорит она, пряча руки за спину, и сдувает упавшую на лицо прядку.

Смотрю. И тут только замечаю, что на Лайе прекрасное платье цвета брусники во мху. Волосы чисто вымыты, в них вплетены золотые листочки. Щёки разрумянились, глаза сияют.

– Видишь? Фёдор попросил меня стать его женой. Я сказала «да».

– Что ты сказала?

– «Да». Я сказала «да». Хотела пойти и сообщить тебе, но время летит незаметно, а к свадьбе и коронации надо ещё столько успеть…

– К коронации? О чём ты, Лайя? – в изумлении отрываю рот.

Сестру точно подменили, она сама на себя не похожа. Голос томный, сонный, будто она сильно устала или… Или одурманена.

– Да-да, я стану царевной. Неужто я забыла упомянуть? Кажется, забыла. Как бы там ни было, приходи, если сможешь. Буду ждать. Свадьба через три дня. Фёдор отправился по делам. Ой, Либа! Здесь целый комод с чудесными платьями, все – как на меня шиты! Однако ты лучше уходи, я страшно занята подготовкой приданого. Кроме того, сомневаюсь, что тебе тут будут рады.

– Приданого? – недоверчиво качаю головой.

– Маме оно бы понравилось. Увы, она, верно, никогда его не увидит. К тому времени, когда родители вернутся, мы уже будем далеко. В новом городе или в новом селе. – Лайя плавно поводит руками, будто рисует невидимую картину. – Фёдор обещал отправить тебе птицу с приглашением на свадьбу, но ты же знаешь этих птиц. – Она смеётся и цокает языком. – У них ветер в голове. Неудивительно, что ни одна до тебя не долетела.

Мотаю головой, пытаясь прочистить мозги. Дурман словно разлит в самом воздухе. Птицы, разносящие приглашения? Чепуха полная. Что с моей сестрой? Тру глаза, смаргиваю туман и на краткий миг вижу Лайю в лохмотьях, с терновым венцом на голове. Вновь моргаю, и она опять одета в платье тонкой работы. Ничего не понимаю. Просто не верится. «Ты же лебедица, Лайя, – хочется сказать сестре. – Лебеди находят себе пару на всю жизнь, а ты собираешься связаться со злобной тварью». Слова не выговариваются.

– Я и родителей пригласила, – продолжает та. – Но, боюсь, они не придут. Видишь ли, я им безразлична.

– Лайя, что ты мелешь? Тятя с матушкой в Купели! Не забыла? Да, они не придут на твою свадьбу потому, что ты же выходишь замуж за гоя!

– Что же… – Она хлопает в ладоши и оглядывается по сторонам. – Тем хуже для них. – Сестра принимается рассматривать свой золотистый локон.

– Что с тобой творится?

– Люди меняются, Либа. Вот и я изменилась. Скоро Фёдор увезёт меня отсюда. Они продадут все фрукты, расскажут все сказки и отправятся дальше, а я стану им помогать.

– Лайя, тебе пятнадцать! Может быть, обдумаешь всё как следует?

– А может быть, это нашим родителям нужно было всё как следует обдумать, прежде чем уезжать? Но нет, Купель им важнее, а старый ребе – дороже нас с тобой. Они избрали свой путь, я – свой. Ты только глянь на это! – она оглаживает ладонями парчовые занавеси на окне. – А наряды? По-моему, я неплохо о себе позаботилась. Тебе такое богатство и не снилось. Надо бы сходить с тобой во-он в тот дом. – Она кивает на диковинную сторожку. – Ты бы видела тамошнее убранство!

Лайю никогда не волновали тряпки и роскошь. Чем дальше, тем подозрительнее становится наш разговор.

– Лайя, тебя запирают снаружи. Никуда я с тобой не пойду, ещё сама в ловушке окажусь. Бежим, сестрица, бежим сейчас же! – Беру её за руку.

– Нет! – визжит она.

Я пристально смотрю на неё. Кто эта незнакомка? Что они сотворили с моей сестрой? Выпускаю её ладонь.

– Лайя, тебе задурили голову. Скоро ты очнёшься ото сна и горько пожалеешь о своём поступке. Умоляю, вернёмся домой. Добром прошу. А не согласишься – силой за шкирку потащу. Это ты не понимаешь, во что впуталась.