Книги онлайн и без регистрации » Романы » Дороги хаджа - Самид Агаев

Дороги хаджа - Самид Агаев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 108
Перейти на страницу:

– Что ты, – испугался монах, – я без умысла спросил. Это честь для меня и очень кстати, потому что я голоден.

Фома в последний раз ел днем в харчевне, до нападения на крестоносцев. Старик-мусульманин, у которого почему-то хранились ключи от христианского храма, не догадался оставить еды. Однако на столе было не густо – пять хлебов и кувшин.

– Надеюсь, что там вино, – подумал Фома.

Он сел на указанное место и приветливо стал всем улыбаться.

– Не беспокойся, – сказал Назар, – голодным не будешь. Иисус, как тебе известно, пятью хлебами уйму народу накормил. А нас, всего-то, как ты справедливо заметил, даже пятнадцати нет. Садись, налейте ему крови христовой и отломите плоти. Надеюсь, ты помнишь, что это так сказать в переносном смысле?

– Помню, – сказал Фома, – только это все равно не способствует аппетиту.

– Наконец-то хоть кто-то это признал.

– Это все равно, что сказать – чтоб ты подавился, – осмелев, добавил Фома.

– Глядите-ка, дерзок монах, – заметил Назар, – но с понятием. Видишь ли, дорогой Фома, он это и имел в виду в тот вечер, когда понял, что Иуда готовится выдать его. А мы ни о чем, не догадываясь, продолжали, есть и пить. Но люди решили, что он желал нам приятного аппетита. Теперь, мы вынуждены вместо здравиц говорить эти сомнительные пожелания. Для тебя мы сделаем исключение. Пей, будь здоров.

Фома принял наполненную чашу и со словами «ваше здоровье» легко осушил ее.

– Наш человек, – одобрительно произнес Назар, – гляди, как хлещет кровь Господню.

При этих словах Фома поперхнулся. Назар хлопнул его ладонью по спине. Фома откашлялся, перевел дух.

– Нельзя же под руку такое говорить, – упрекнул он.

– Ты-то чужой человек, – ответил ему Назар, – а нам-то, каково слышать это каждый раз, когда собираемся здесь. В каждой церкви. Все как сговорились: «Ешьте плоть Христову, пейте кровь Христову». Словно в глаза тычут, попрекают предательством, которое мы не совершали. Выпей еще.

Фома сразу же захмелел и стал сентиментален.

– Как это прекрасно, – сказал он. – Как часто вы здесь собираетесь?

– Каждую пятницу, – сказал Назар, – из месяца в месяц, из года в год, из века в век. С той памятной ночи эта вечеря повторяется каждую пятницу, в наказание, за то, что мы проявили слабость и малодушие. Мы пытаемся изменить ход событий и каждый раз терпим поражение. Собираемся, сидим здесь и ломаем голову над тем, как воротить сделанное. Как спасти Его. Но изменить, как ты понимаешь, ничего уже нельзя, но мы продолжаем сидеть и ломать голову.

Фома поглядел на его мрачную физиономию, перевел взгляд на других апостолов. У всех были такие же лица.

– Зачем же вы собираетесь, если изменить ничего нельзя? – спросил он.

– Он так решил, и мы сидим здесь. Поэтому не все ходят, прогуливают.

– А Он сам придет? – спросил Фома, и от этого предположения вдруг захолонуло сердце, и кровь бросилась в лицо.

– Нет, с того дня он с нами за стол не садится. Нам, конечно, обидно, но что делать, заслужили.

– А почему? – спросил Фома.

– Говорит, что это мероприятие вызывает у него тяжелые воспоминания. Поэтому Он сюда не ходит. Именно поэтому нам велит здесь собираться каждую пятницу. Между нами говоря, раз в год мы бы сами собирались с удовольствием. Почтить память, посидеть, поговорить, а так, когда это по принуждению… тяжело. Мы ведь хотим, чтобы казни не было.

– А Иуда? – спросил Фома.

– Что Иуда? Иуду мы звали поначалу, чтобы все было в точности, но он не идет. То есть, он иногда приходит, но очень редко… Почему-то?

Фома хотел что-то еще спросить про Иуду, но раздался чей-то негромкий голос.

– Дело в том, что в отношении меня произошла чудовищная несправедливость, и она продолжает утверждаться. Зачем же мне ходить-то сюда.

– А, явился. Смотрите, кто пришел, – саркастически произнес Назар.

Фома повернул голову и увидел между колонн человека. Он приблизился, не ожидая приглашения, сел за стол. И требовательно произнес:

– Вина мне.

Андрей, возле которого стояла корчага, наполнил чашу, стоявшую перед ним. Фома с изумлением обнаружил, что в точности знает, кого и как зовут. Теперь, когда он освоился в этом высоком обществе, он чувствовал в себе дух противоречия и справедливости. Ему захотелось задать им неудобные вопросы, из разряда тех, какими мучил его всю дорогу Егорка. И он не удержался.

– А зачем вы угробили Анания с женой? – упрекнул ни с того ни с сего Фома. – Ведь нехорошо получилось.

– Погорячились, – признал Лука, – слишком рьяно взялись за дело. Но сказано, кто без греха, пусть бросит в меня камень. Еще есть вопросы?

– Есть, – с вызовом сказал Фома. – А какие, собственно говоря, у вас, есть доказательства, тому, что этот человек предал его?

Сделав паузу, он, тоном ниже, добавил:

– Не то, чтобы я ставил под сомнение «Символ веры», Синайский кодекс и все такое…, принятые на Никейском соборе. Но, просто, из чувства справедливости. Как говорится, Платон мне друг, но истина дороже.

После недолгого молчания Фоме ответил Марк, он сказал:

– Нахватался речей от своего попутчика, – затем продолжил по существу дела. – Есть четыре свидетельства того, что Иуда выдал Иисуса. Он же поцеловал его, когда за ним пришли люди первосвященника, и получил за это тридцать сребреников.

– Меня это больше всего умиляет, – подал голос Иуда Искариот. – Они продолжают, как попугаи повторять одну и ту же глупую присказку, в которую, надо сказать даже сами не верят. «Он выдал Иисуса за тридцать сребреников». В то время, как каждая собака Иерусалима знала кто такой Иисус, и где он находится. Хотя, нет, сами они в нее уже поверили. Мои слова подтверждает сам Спаситель. Здесь сидит Марк, чей опус, также вошел в канонический список. Так вот он в своем сочинении приводит слова Иисуса, который при виде людей, пришедших арестовать его сказал: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня; Каждый день бывал Я в храме и учил, а вы не брали меня: но да сбудутся Писания». Как я мог выдать его местонахождение, если оно всем было известно. Это, во-первых…

– Интересно, а что, во-вторых? – насмешливо спросил Лука.

– Обрати внимание, – сказал Фоме Иуда, – что спорят со мной именно те, чьи евангелия включены в канон. Все другие показания разнятся с ними. Во-вторых. Где вы видели иудея, который сорит деньгами. А дать тридцать сребреников за информацию, которая уже известна, все равно, что сорить деньгами. А ведь Каиафа был не просто иудеем, он был самым главным иудеем.

– Простите, что я вмешиваюсь, – сказал Фома, – просто из чистого любопытства. Все равно изменить уже ничего нельзя. Но вы все были на тайной вечере. Как вы можете свидетельствовать, что Иуда, уйдя с вечеринки, отправился во дворец первосвященника. У вас нет прямых доказательств.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 108
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?