Сегодня – позавчера. Испытание огнем - Виталий Храмов

– Нас тоже в мешок гонят, или город будем штурмовать?

– Второе. Мы пока в резерве.

– Ненадолго. Если вся ударная армия такая, как наш полк, то ничего они не навоюют. Мы пойдём на штурм.

– Точно. Поэтому поступаешь под начало Елистратова, совместно с конной разведкой щупаете дорогу. Задача ясна?

– Так точно. Можно вопрос?

– Давай.

– А сапёры? Нам инженерная разведка нужна.

– Будет вам инженер.

– Разрешите идти?

– Выход – 9:00. Исполняй.

– Как знал, как знал, – такими словами я приветствовал Елистратова и двух лейтенантов, один – инженер.

– Куда комполка лошадей гонит? Ещё приказа не было, – ворчал Елистратов. Блин, кто разведчик – он или Степанов?

Ничего не ответил. Взял свою конармию, повозку-двухконку, посадил в неё радистку с рацией, сам пристроился. Елистратов и трое сапёров тоже были конны, конная разведка – по определению. А я – пассажир. За старшего оставил Кота.

Поехали. Состояние дорог навеяло, и я запел:

Путешествие было тяжёлым, опасным и безрадостным. Нас два раза обстреливали «лапотники», совершенно равнодушные к остервенело бьющим по ним зениткам. Слон и лающая Моська.

Капитан всю дорогу сверялся с картой, у меня карты не было, рисовал в блокноте кроки-схемы – решил этот навык развить. Одна беда – кончится блокнот, кирдык навыку. С бумагой в стране туго. Как и со всем остальным.

Чем громче канонада, тем больше на обочинах разбитой техники и трупов лошадей. Хорошо хоть людей убрали. Нас постоянно обгоняли грузовики, полные ящиков, обратно шли полные раненых.

– Мясорубка, – вздохнул я. Вот и увижу в действии знаменитые фронтальные атаки по типу Ржева. Нет желания видеть, а тем более на своей шкуре испытать, а куда денешься? Приказ есть приказ. Так, а что я там плёл под градусом разведчикам?

При очередном налёте подошёл к капитану, попросил карту. Долго, до конца налёта изучал.

– Нам придётся идти по этой дороге. А это ответвление куда?

– Южнее.

И всё? Исчерпывающий ответ.

Дошли до тылов атакующих дивизий, Елистратов пообщался с начоперотдела, доложились по рации эзоповским языком, получили команду возвращаться к развилке и там ждать полк.

Полковые колонны пришли только к темноте. Степанов развернул свою карту, мы доложились.

– Дивизия наша атакует южнее города с целью прорвать оборону, окружить город и прервать сообщение по железной и параллельной автодороге. Наш полк как самый слабый – левофланговый, мы обеспечиваем связь с соседями и прикрытие тыла дивизии, после железки разворачивающейся фронтом на город. А вы разведали правую дорогу. А пойдём – по левой. И ночью.

– Откуда мы знали?

Шли всю ночь навстречу грохоту и всполохам. Вышли к передовой. И пары часов не прошло – появился комиссар второго ранга, стал требовать немедленного ввода в бой полка. Санёк ему объяснял, что подошли только два батальона, пушки и тылы ещё в дороге – бесполезно. А потом Санёк обложил его матюками и послал подальше из расположения. Это, конечно, неслыханная дерзость – и расстрельная статья. Поэтому комиссар схватился за кобуру, но услышал множественные щелчки затворов – я и мои смертники уже взяли комиссара и его охрану на прицел двух самозарядок, автомата и ДТ, с которым не расставался Иван.

– Подполковник! Вы за это пойдёте под трибунал!

– Может быть, – сказал я и катнул им под ноги РГД в рубашке, – но вам это не поможет. Молитесь своему еврейскому богу.

Немая сцена продолжалась секунд пять, пока я не заорал:

– Бум! – топнув ногой.

Подгоняльщики ретировались. Я подобрал гранату, сунул в разгрузку, подошёл к Степанову:

– Теперь только победа нас спасёт, ибо победителей не судят.

– Знаю! – зло огрызнулся Санёк. – Шёл бы ты, псих недобитый. Я думал, ты боевую кинул.

– Конечно, боевую. Зачем таскать лишний груз? Не на боевом взводе, но боевую. Я же не совсем псих, а чуть-чуть нормальный. Иногда. Пошли мясокомбинат осмотрим.

Брасеню приказал накормить людей, наркомовские выдать усиленные, чтобы повырубались, прихватил немецкий, цейсовский бинокль и побежал догонять командиров.

Деревня на бугорке. Так и называется – Малые Бугры. Опорный пункт врага. В радиусе трёх километров вокруг – ровное поле. На поле – шесть сгоревших танков, все наши, и сотни тел в тёмных на фоне осевшего снега шинелях красноармейцев. Безрадостная картина. Деревню терзала наша артиллерия, но снаряды ложились негусто. И с такой артподготовкой в атаку? Комиссар лучше бы спросил, сколько мы стволов привезли. Ему они на хрен не нужны. Ему мясо для МГ подавай. Сука! И этот урод при полномочиях!

– Надо было документы у него стребовать, – бурчал Кот.

– Что это?

– Сдаётся мне, ряженого провокатора мы упустили.

– Иди, пиши докладную в особый отдел. Пусть разбираются.

Меж тем по полю прокатилось «ура», и плотные цепи побежали прямо на деревню. Малые Бугры ожили – вспышки пушечных залпов, «сварка» пулемётов. Комбайн смерти. Я уже столько смертей успел увидеть, но на это смотреть не смог. Всё кончилось быстро – наша пехота, оставив ещё несколько десятков тел, откатилась на исходные. А они не штрафники. И в чём разница?

– Кто что увидел? – спросил Степанов.

– Две батареи миномётов калибра 80 мм, три орудия, до десятка пулемётов. Ориентировочно батальон пехоты, усиленный артиллерией и миномётами, – поведал результат своих наблюдений капитан с «костьми» в петлицах – наш начарт.

Степанов кивнул. Потом выслушал остальных, которые добавили детали.

– Ты что увидел, смертник? – это он мне.

– Это опорный пункт. Оборона не сплошная. Надо обходить.

– Наверняка минными полями обложились, – предположил инженер.

– Наверняка, – кивнул Степанов. – Кузьмин, слушай приказ. Силами своей роты и приданных взводов конной и пешей разведки постарайтесь нащупать обход вне пределов видимости Бугров. Если найдёте, вышлю вам батальон. Связь держать непрерывно. Ты – Псих, штаб – Палата.

– Номер шесть?

– Может быть. Готовься. По готовности доложить!

– А сапёров?

– Будут тебе сапёры.

– Пора делать ход конём?

Бой гремит справа, а мы в предбоевых порядках идём по переметённому мартовским снегом просёлку. Нормальные герои же всегда идут в обход. Через километр наткнулись на следы траков и пехоты.