Охотники за облаками - Алекс Шерер

Заключенные бросились бежать, поскальзываясь на ходу. Они бежали навстречу своему спасению, к висящим веревочным лестницам и нашему поджидающему кораблю. Но они не могли карабкаться по ступеням, потому что их руки были связаны за спинами. Каниш перерезал веревки у одного, Михаил – у другого, и освобожденные узники стали торопливо карабкаться вверх. Каниш и Михаил лезли следом. Стража и негодующая толпа почти настигли их. Времени освободить третьего не было.

– Поднимаемся! Выше! Выше!

Карла направила корабль вверх. Один стражник лез по веревочной лестнице на борт. Каниш перерубил узлы. Лестница упала на помост вместе со стражником.

– А как же третий?! – выкрикнула Дженин. – Возьми канат!

Я оставил ее управляться со шлангом. Она смыла напором стражника, который до сих пор цеплялся за борт. Он рухнул наземь – раздался удар и хруст.

Я перекинул за борт канат с арканом. Я молился всем богам, в которых верил и не верил, чтобы меня не подвела меткость.

Она не подвела. Канат упал прямо на заключенного. Голова и грудь его оказались в петле. И когда мы поднялись еще выше, узел на петле стал затягиваться, петля обхватила его подмышками и потянула вслед за нами. Он вскрикнул от боли – узел сдавил ему грудь, мешая дышать. Но совсем скоро мы втащили его на борт.

– Полный вперед! Давай! – закричал Михаил.

Под нами было целое море разгневанных лиц. Ввысь полетели стрелы. Некоторые из них вонзились в корпус корабля. Раздался хлопок выстрела. Было слышно, как пули рикошетят от фальшборта и впиваются в доски. Но еще немного – и они уже не могли нас достать. Кое-кто из обманутых зрителей попытался броситься за нами вплавь, но надолго их не хватило. Одно дело плавать вдоль берега или около корабля, но плыть вверх, оттолкнувшись от земли, не под силу даже лучшим пловцам.

– За нами не будет погони? – спросил я Дженин, не увидев позади никаких кораблей.

– Конечно, будет, – ответила она. – Вот, смотри!

Там, внизу, в небо начали подниматься корабли, беря курс вверх, они преследовали нас.

– Осушить баки, – приказал Михаил. – Мы от них оторвемся!

Мы выпустили из шлангов последнюю воду. Широко зевнули раскрывшиеся паруса. Солнечные двигатели, насколько хватало мощности, выжимали киловатты энергии из солнечного света.

Мы неслись по термальному течению, как пущенный по воде камушек. Мы подскакивали и вспархивали, ускорялись и взлетали, стремительно, как небесная рыба, удирающая от акулы. Вскоре мы пересекли великую границу. Мы оторвались от преследователей. Они теперь были не больше пылинок в солнечных лучах. Остров Квенанта стал не больше камушка.

Теперь им нас не поймать. Мы были свободны, и хорошо бы это никогда не кончалось. Трое освобожденных арестантов сидели на палубе и улыбались. Один из них все потирал шею, как бы удивляясь, что она до сих пор цела.

Я подошел к Дженин, которая стояла у кормы.

– А как же человек, который арестовал твоего отца? – спросил я. – Мне казалось, вам всем не терпится ему отомстить, и вы хотите перерезать ему горло. Или повесить его так же, как он – того пса.

Она улыбнулась.

– Какая разница, если отец теперь с нами? Да и потом, слишком много чести – мстить таким, как он.

Она, отвернувшись, продолжила смотреть на острова.

– Ты же обычно сидишь вон там, – заметил я. – Впереди, а не сзади.

– Да, – сказала она. – Мне нравится смотреть, куда мы направляемся. Но иногда…

– Что иногда?

– Иногда приятно посмотреть туда, где ты уже был. Вспомнить, что ты сделал. Иногда приятно оглянуться назад.

Я не мог с этим поспорить. Так что я сел рядом с ней и тоже стал смотреть назад.

– Что они натворили? – спросил я. – За что их хотели казнить?

Корабль теперь казался тесным. Нас было четверо, когда мы отправлялись в плавание, а сейчас нас стало восемь – вдвое больше народу, вдвое меньше места на борту. Готовить нужно было вдвое больше жаркого, мыть – вдвое больше тарелок. Мытье посуды почему-то опять досталось мне.

– Эти трое арестантов? – уточнила Дженин.

– Да. Те, кого квенанты собирались повесить вместе с твоим отцом. Чем они это заслужили?

– Один не убрал за своей собакой, которая нагадила на тротуаре, – сказала Дженин. Я сначала подумал, что она шутит, но она говорила всерьез.

– А остальные?

– Второй оставил свою телегу в зоне, свободной от парковки.

– А третий?

– Покушался на президента, мотивируя это тем, что тот диктатор и народ его не избирал.

– И что с ними будет теперь?

– Они ведь в бегах. Значит, они по праву могут стать инокомыслянами.

– Ну, это как посмотреть.

– Мы так и смотрим. И они с нами согласны. Так что мы подбросим их к Островам Инакомыслия. Там они вольны идти на все четыре стороны. Если им не понравится на Острове Хиппи, они попросят кого-нибудь отвезти их на любой другой остров. Подходящий остров, как правило, находится для каждого, – она посмотрела на меня. – Наверняка найдется такой, куда даже ты впишешься, – она усмехнулась.

– Спасибо.

– Не за что.

– Но я, наверное, мог бы… – нерешительно начал я и ненадолго замялся, – …вписаться сюда.

Она подумала над моими словами, а потом покачала головой.

– Не думаю, Кристьен. Чтобы вписаться сюда, сначала нужно быть чужим во всем остальном мире. А у тебя есть дом. Еще тебе понадобилось бы два шрама на лице. Думаю, они уж совсем ни к чему.

Она встала и ушла в каюту, а мне осталось только домывать посуду.

Мы причалили к Острову Хиппи в архипелаге Инакомыслия. Не сказал бы, что всех вновь прибывших здесь встречали с распростертыми объятиями. Местные жители слишком апатичны, чтобы по всякому поводу проявлять бурную радость. Зато они достаточно дружелюбны.

– Ладно, – сказал начальник порта, высокий длинноволосый человек, чье лицо было постоянно окутано дымом его трубки. – Не вопрос. Квенант, говоришь? Повесить тебя собирались, что ли? Да уж. Жуть. Ну и ну. Гнилое место. Нечего там ловить. Правильно сделал, что смылся. Конечно, оставайся у нас, какие проблемы. Иди в город, скажи, начальник порта тебя направил. Найдешь жилье где-нибудь в общине, там решишь. Не бери в голову, приятель. Да. Точно. Вы тоже не переживайте. Мир вам, ребята. Все круто.

Потом он посмотрел на семью Дженин, на их шрамы, татуировки, косы, подвески на шеях, золотые браслеты на руках, запястьях и щиколотках, выдохнул облако дыма и с уважением произнес: