Охотники за облаками - Алекс Шерер

Муж и деверь посмотрели на нее с недоверием. Мне пришло в голову, что ей сейчас, наверное, приходится нелегко. С тех пор, как Михаила взяли под стражу, капитаном на корабле была она – Каниш помогал ей, конечно, но она была главной. Теперь, с возвращением Михаила, главным должен стать он. И не факт, что Карла захочет снять с себя полномочия. Может, отныне на их корабле будет не один капитан, а тандем, может, даже постоянно соперничающий.

– И что же это за идея? – спросил Михаил.

– Наш корабль, – сказала Карла. – Он же небесный корабль, так?

– Естественно.

– Скругленный корпус придает ему плавучесть и предотвращает приземление, поэтому корабль всегда подвешен в воздухе. Его можно поставить на якорь у причала, но нельзя посадить на твердую почву, в отличие от небесной баржи…

– Ну и что?

– …Но невозможность сесть на землю не мешает кораблю плыть над землей – или под землей, как угодно…

– И что? – спросил Каниш с возрастающим нетерпением.

– …Так что мы вполне можем проплыть отсюда до города. Проплыть над самой площадью и над собором, даже над всей собравшейся толпой.

– И что?

– И то, что этого никто не будет ожидать, – сказала она. – Кто может предположить, что корабль появится прямо над головой, над самой виселицей, над самым эшафотом, в самый момент, когда…

Михаил и Каниш переглянулись, а потом посмотрели на Карлу, скрепя сердце признавая ее правоту.

– А это мысль, – кивнул Каниш.

– Это мысль, – согласился Михаил.

– Это больше, чем мысль. Это наш лучший план, – добавила Дженин. – Это, вообще-то, наш единственный план.

Я был с ней согласен, но промолчал. Лучше не лезть в чужие семейные дела. Иногда лучше не лезть даже в свои семейные дела. В свои, пожалуй, особенно.

– У кого будут другие предложения? – спросила Карла.

Судя по наступившей тишине, их ни у кого не было.

В ту ночь мы плохо спали. Я никак не мог заснуть. Но когда я открыл глаза и увидел, что остальным тоже не спится, мне уже не было так неловко за собственную нервозность. Мысли о завтрашнем дне не давали нам всем выспаться, сон был тяжелым и беспокойным. Часто бывает так, что, когда отдых нужен сильнее всего, потому что впереди ждет нечто очень ответственное, сон никак не идет именно из-за того, что тебе предстоит.

Мы позавтракали рано-рано утром и отплыли от берега. Недалеко от острова собирались облака, и мы направились в их сторону, заново наполнить баки. Потом мы снова взяли курс на Запретные Острова и на столицу Квенанта.

У штурвала стоял Каниш. Он потянул руль на себя, и корабль под углом поднялся выше. Проплывая над прибрежными участками, мы все набирали и набирали высоту, продвигаясь вглубь острова. Внизу показался город, но мы все продолжали подъем, пока он не стал размером с ладонь и не оказался точно под нами. Если бросить за борт камень, он упадет прямо посреди соборной площади.

Дженин взяла бинокль и посмотрела вниз.

– Смотри, – сказала она. – виселицы видно. Их уже достроили. Все готово.

Под нами было видно и виселицу, и собравшуюся толпу. На площади яблоку было негде упасть, столько правоверных собралось в терпеливом ожидании назначенной на полдень казни.

Мы выжидали. Михаил проверял шланги. Каниш возился со швартовочными канатами, завязывая их свободные концы в петли, которые можно набросить и затянуть вокруг человека.

Мы все ждали. Делать было пока нечего. Чтобы скоротать время, оставалось только смотреть в бинокль и подзорную трубу.

И вот до полудня осталось всего десять минут. Еще немного, и раздался полуденный колокольный звон.

– Вот и они, – сказал Каниш и передал подзорную трубу брату.

Тот посмотрел вниз и кивнул:

– Спускаемся.

Карла наклонила руль, и корабль пошел вниз.

Плавно и бесшумно мы сбавляли высоту. Ветерок обдувал наши лица. Букашки на площади снова стали людьми. Игрушечные домики выросли до реальных размеров. Булавки на куполах собора превратились в величественные шпили.

Народу на площади было битком. Люди становились на свои телеги, выглядывали из окон, толпились на балконах – всем хотелось хоть краешком глаза посмотреть на помост и виселицу, и на тех, кого вот-вот повесят во славу великомученика Квенанта и всего, за что он ратовал, что бы это ни было.

Вот появились и заключенные: три человека с завязанными за спинами руками. Они храбро шагали навстречу собственной смерти. Храбро, но не бесстрашно. Потому что где нет страха, нет и храбрости. Откуда ей взяться, если храбрость – это преодоление страха?

Мы стали опускаться быстрее, ныряя вниз и целясь в толпу. Пока нас никто не заметил.

На помост взошел священнослужитель в рясе, возвещая собравшимся что-то ужасно важное и умное.

– Благословенный Квенант! – объявил он. – Мы предаем сих грешников твоей милости. Прости им их прегрешения. Позволь им принять ту самую смерть, которую и ты принял в муках. Как ты умер за веру, пусть они умрут за грехи свои, искупив их своей смертью. Пусть крепки будут веревки и надежна виселица. Пусть смерть их будет легкой или мучительной, как будет тебе угодно. Во имя…

Он начертил в воздухе знак петли. Толпа на площади повторила жест. Стража и палач в балахоне подтолкнули осужденных вперед. Три петли ожидали троих смертников. Оставалось лишь накинуть эти петли на их шеи, завязать глаза, надеть на ноги колодки и распахнуть люки у них под ногами. Но…

– Смотрите! Смотрите! Смотрите!

Нас заметили. Сначала один человек, а через секунду – уже все до единого.

– Пикируй! – закричал Каниш. – Пикируй!

Мы стремительно пошли вниз. Нашим важнейшим и единственным преимуществом был эффект неожиданности. Мы не могли упустить его, иначе все будет потеряно.

Канаты были приготовлены и висели за бортом. Вдобавок мы перекинули за борт две веревочные лестницы спереди и сзади корабля.

Мы были уже у самого эшафота, парили прямо над ним. Михаил с кинжалом в руках спустился по лестнице. По второй спускался Каниш, держа один нож в руках, а второй, новый, зажав в зубах. Карла у руля контролировала судно. Мы с Дженин держали водометы. Дженин включила полный напор. Вода выстрелила со всей силы и водопадом низвергаясь на площадь.

Мы направили водомет вниз и сбили с ног приближавшихся стражников. Они поскользнулись и попадали на мокрые доски. Каниш и Михаил уже добрались до помоста и тоже карабкались по нему. Они сами чуть не упали, но удержались на ногах. Стража обнажила мечи и кинжалы. Разгневанная толпа обступала кольцом, лезла на помост, чувствуя, что долгожданное развлечение вот-вот будет сорвано прямо у них на глазах.

– Лучники! – раздалось откуда-то. – Готовьте стрелы! Стрелы и ружья!