Соната для грешника - Джулия Тард

Наверное, если бы в этот момент я не сумела обратить своё сердце в бездушный кусок камня, то сошла бы с ума.… Оставив комнату, словно раз и навсегда перестав быть человеком, я накинула на себя сорочку, а поверх неё тёмный халат Виктора. Зайдя в кладовую, я взяла спички и самую большую бутыль масла, относя её в конюшню.

Благодаря холоду, мёртвые животные ещё не успели, как следует завонять, не успели начать разлагаться. Облив их, я наконец-то смогла поджечь лежащую повсюду солому. Вспыхнув ярким светом, всё тут озарилось золотыми переливами.… Горячее пламя безжалостно поглощало всё, что попадалось на его пути.… Через несколько минут и туши, и стойло было полностью объято красным огнём…

Вернувшись обратно в особняк, я подхватила стоящую на столе бутылку бренди, поднимаясь в спальню. Делая глоток за глотком, меньше всего на свете мне хотелась оставлять Виктора в таком виде.… Не хотелось, чтобы кто-то видел его таким.… Не хотелось, чтобы его прекрасное тело гнило, наполняясь чернью и смрадом…

Огонь моментально взвился вверх по залитым алкоголем занавескам, уверенно расходясь по сторонам.… Отступая назад, я совершено не могла отвести взгляд от лежащего в постели мужчины.… Не могла поверить в то, что это бездушное тело – на самом деле мой Виктор…

Комната всё больше и больше наполнялась пламенем… дымом и треском,… заставляя меня отступать к двери. Но я не могла. До тех пор, пока я отчётливо видела его любимый профиль, ноги отказывались сделать хотя бы один шаг прочь.… И только когда его мёртвое тело уже было невозможно разглядеть сквозь ядовитые языки огня и дыма, я наконец-то смогла спуститься вниз.

С каждым следующим шагом всё больше и больше отдаляясь от имения, которое я так сильно ненавидела, и которое так сильно любила… Я отчётливо ощутила, как и моя душа, и моё сердце покрываются льдом…

* * *

Похоронная процессия неспешно последовала до монастырского кладбища. Несколько десятков, облачённых в черное монахинь, медленно следовали за несущими гроб.

Это летнее утро стало последним в жизни настоятельницы. Последним, когда её тело ещё успело увидеть солнечный свет, прежде чем раз и навсегда утонуть в беспроглядном мраке холодной могилы. Гроб неторопливо опустился на самое дно, и на деревянную крышку посыпалась ещё сырая земля.

С каждой следующей минутой её становилось всё больше и больше, пока та полностью не заполнила глубокую яму. Несколько женщин положили цветы под каменную плиту, которой до скончания веков выпало раз и навсегда запечатлеть на своём холодном теле: «Мадлен Олдрижд 1801 – 1883 год»

С нашей первой встречи я знала…

…что вы – вторая половинка моей души.

С тех пор, как нас повлекло друг к другу…

…невзирая на возраст, внешность и положение.

Когда мы, не в силах справиться с собой…

..желали лишь одного-единственного – найти друг друга.

Когда твоё томление по другой душе так сильно…

…так дурманит и отчаянно хочется воссоединиться.

Это любовь?

Мы встретились и мы живы. Разве этого не достаточно?

Отбросьте своё имя и своё прошлое и будьте со мной.

Вы сделаете это ради меня?

@ «Стеклянная маска»

Лондон, 2018 год

– Извините за опоздание, – протянул отцу руку, принимая его крепкое рукопожатие, – не повезло попасть в пробку.

С каждым годом он всё больше и больше напоминал мне питбуля. Такой же морщинистый, грубый, поджарый, резкий и жестокий, и если в этом мире и есть человек, способный впиться, кому бы то ни было в глотку, то это он. Слабых жизнь ломает, а сильных делает ещё крепче. Настолько крепче, что постепенно в них умирает не только все слабости, но и всё проявление человечности.

– Ты пришел до того как вынесли первое блюдо и это главное.

За круглым столом ресторана сидело трое: мой отец Ричард Райт, Александр Томсон и, по всей видимости, его дочь, около которой меня дожидался единственный свободный стул. Невысокая, худенькая, с довольно приятным лицом и каштановыми волосами. Ярко-красная помада подчёркивала изумительные губы. Аккуратные, пухлые и чертовски сексуальные. Она улыбнулась, и на щеках появилось две аккуратные ямочки, идеально дополняя картину игривых серебряных глаз. Красивое золотое платье ложилось по тонкой фигуре, словно вторая кожа, сразу же создавая впечатление женщины голубых кровей. Слишком изящной и слишком идеальной – куда скорее отшлифованный до радужного блеска бриллиант, но уж точно не человек.

– Добрый вечер, – сухо улыбнулся Александр Томсон, подавая руку. Должен признать, что меньше всего на свете я ожидал увидеть в компании моего отца именно этого человека. – Позволь представить тебе мою дочь Валери.

– Очень приятно Валери, – улыбнулся, прикасаясь губами к её маленькой руке. Что ж, кажется, теперь я начинаю понимать, для чего отец пригласил меня в ресторан, а не на работу, которая, в последнюю пару лет стала нашим единственным местом встречи. – Меня зовут Дэвид.

– Рада познакомиться, – приятно улыбнулась девушка, принимая правила этой игры.

– Мы уже заказали, так что остался только ты, – подозвал отец метрдотеля. – Налейте нам шампанского.

Неспешно водя глазами по строкам меню, меньше всего на свете мне хотелось есть, зная какой разговор ждёт нас этим вечером. Мой отец всегда был человеком жестким, прямолинейным и консервативным. «Меньше слов – больше дела» – одно из многих жизненных правил, которым он меня обучил и, наверное, самое безобидное из них.

– Карпаччо с трюфелями и тёплый салат из морепродуктов.

– Что-нибудь из напитков? – поинтересовался официант.

– Только шампанское.

– Что ж, Валери, – начал отец, когда мы остались вчетвером, – в последний раз я видел тебя на званом вечере «Apple» и, если не ошибаюсь то, тогда ты сказала, что уже в следующем году должна будешь закончить обучение.

– Да, – улыбнулась девушка, и от подобного замечания я практически приподнял брови.

Можно было и дальше делать вид, что я ничего не понимая, но всё происходящее было настолько очевидно, что становилось смешно. Здесь и сейчас мой отец, и мой самый главный конкурент по «Barclays», договариваются о том, чтобы свести нас с этой студенткой ради очередного выгодного союза.

– И кем же ты будешь после окончания?

– Меня интересует право и бухгалтерский учёт, а так же я очень увлекаюсь иностранными языками. Так что думаю работать на фирме отца.

– Я собираюсь передать под её начало «Lucie Campbell», – наконец-то вступил в разговор Томсон, отрываясь от экрана своего телефона. – Думаю, для начала Валери не помешает ознакомиться с азами ювелирного дела, а уже потом перейти на куда более серьёзные проекты. Такие как «Thomson Airways»