Олимп - Дэн Симмонс

– Куда они денутся, – пожала плечами будущая мать. – Лишь бы раздобыли нам побольше оленины да пригнали обратно хоть четырёх бычков. А лучше – пару коров и пару быков.

– Молоко нам не помешает, – согласилась Эмма и, снова пошлёпав подругу по руке, возвратилась к очагу заниматься своими обязанностями.

Ада незаметно ускользнула наружу. От холода у неё на миг перехватило дыхание; молодая женщина укутала шею и плечи тёплой шалью, которую носила с собой. После жаркой кухни ледяной воздух покалывал щёки точно иголками. Ада постояла на пороге, давая глазам обвыкнуться с вечерним полумраком.

«А катись оно всё…»

Подняв левую руку, она в пятый раз за последние два часа попыталась вызвать дальнюю сеть, вообразив зелёный треугольник внутри жёлтого круга. Над ладонью послушно возник синий овал, но голографические картинки по-прежнему смотрелись нерезко и были до неузнаваемости испещрены помехами. Харман как-то предположил, что эти временные трудности в работе дальней, общей сети и даже простой поисковой функции не имели связи с человеческими телами («Наноаппараты у нас по-прежнему в крови», – пояснил он со смехом), зато загадочным образом зависели от спутников и передатчиков-астероидов полярного либо экваториального кольца, возможно даже, от ежевечерних метеоритных дождей. Ада подняла глаза на вечереющее небо. Над головой вращались пересечённые крест-накрест полосы света, составленные из тысяч мерцающих тел. Почти двадцать семь лет их вид обнадёживал молодую женщину: как же, ведь именно там находился гостеприимный лазарет, где каждые два десятка лет обновлялись человеческие тела, оттуда же «посты» наблюдали за людьми, которым суждено было вознестись к небесам, прожив на Земле Пятую-и-Последнюю Двадцатку. Но теперь, после странствий Хармана и Даэмана, обитатели Ардис-холла знали, что кольца совершенно безлюдны и грозят бедой. Последняя Двадцатка оказалась ложью многих столетий. На самом деле Финальный факс поставлял свежую человечину некоему каннибалу по имени Калибан.

Падающие звёзды – вернее, обломки орбитальных объектов, разрушенных восемь месяцев назад не без помощи кузена и возлюбленного Ады, – чертили небосвод с запада на восток, но это был уже слабенький метеоритный дождик по сравнению с ужасающей бомбардировкой первых недель после Великого Падения. Женщина задумалась о значении этого слова, прочно вошедшего в обиход за несколько месяцев. Что же оно означало? Только ли то, что с неба сыпались осколки орбитального астероида, взорванного по воле Просперо при участии Хармана и Даэмана, или отключились безотказные прежде сервиторы, или вырубилась электрическая сеть, или перестали нести верную службу войниксы, бежавшие из-под человеческой власти в ту самую ночь… В ночь Падения? Пожалуй, тогда рухнуло всё – не просто небо, а целый мир, каким его знали современники Ады и многие поколения людей старого образца из прошлых четырнадцати циклов по пять Двадцаток.

К горлу снова подступила тошнота, заставляя припомнить первые три месяца беременности. Однако «положение» было вовсе ни при чём: женщину мутило от беспокойства. Голова трещала от напряжения. «Отменить», – приказала Ада, и окно дальней сети погасло. Она попробовала общую сеть. Бесполезно. Может, обыкновенная поисковая функция?.. Но нет, четвёрка слишком удалилась, чтобы хоть кто-нибудь подал красный, зелёный или янтарный сигнал. Женщина отменила все функции разом.

Любопытно, что их возвращение вызвало у неё настоящую жажду по чтению. Кстати, в окнах библиотеки по-прежнему горел свет и покачивались головы «глотающих». Аде хотелось оказаться там со своими друзьями, скользить ладонями по корешкам новых томов, смотреть, как золотые буквы текут по рукам прямо к сердцу и разуму. Правда, за этот короткий зимний день она успела «проглотить» пятнадцать увесистых томов, и от одной лишь мысли о продолжении дурнота резко усилилась.

«А ведь беременность очень похожа на чтение – по крайней мере на „глотание“ книг, – подумала будущая мать и, весьма довольная сравнением, принялась его развивать: – Оно тоже наполняет переживаниями и реакциями, к которым человек не готов. Чувствуешь себя слишком наполненной, уже не совсем собой, и начинаешь двигаться к некой определённой минуте, которая переменит твою жизнь навсегда».

Интересно, что сказал бы по этому поводу Харман, беспощадный критик собственных метафор и аналогий? В животе опять замутило: нахлынули прежние тревоги. «Да где же они? А главное, он? Невредим ли мой любимый?»

С громко бьющимся сердцем Ада зашагала туда, где мерцал открытый очаг в обрамлении деревянных подмостков – литейная площадка Ханны. Теперь здесь круглосуточно производили оружие из бронзы, железа и других металлов.

– Добрый вечер, Ада Ухр! – воскликнул один из молодых людей, которые поддерживали огонь, высокий и стройный Лоэс. После стольких лет знакомства он до сих пор предпочитал официально-почтительное обращение.

– Добрый вечер, Лоэс Ухр. Ничего не слышно с башен?

– Боюсь, ничего, – откликнулся парень, отступая от круглого отверстия в куполе.

«Когда он успел сбрить бороду?» – рассеянно подумала молодая женщина, глядя на раскрасневшееся, потное лицо товарища. Лоэс работал, обнажившись по пояс, и это ближе к ночи, от которой все ожидали снега!

– Разве сегодня будет литьё? – спросила Ада.

Обычно Ханна предупреждала о подобных вещах: всё-таки ночью здесь было на что полюбоваться. А впрочем, хозяйке Ардис-холла и без того хватало забот.

– К утру. Ада Ухр. Уверен, что Харман Ухр и остальные скоро вернутся. При свете колец и звёзд легко найти дорогу.

– Да, конечно, – кивнула женщина. – Кстати, – вдруг припомнила она, – ты не видел моего кузена?

Лоэс изогнул бровь, негромко посовещался с товарищем, который уже спускался за топливом, и крикнул:

– Даэман Ухр отправился в Парижский кратер, ты разве забыла? Хочет забрать оттуда свою мать.

– А, ну да, разумеется. – Хозяйка особняка прикусила губу, однако не удержалась от вопроса: – Ушёл-то он засветло? Очень надеюсь, что так.

В последнее время войниксы всё чаще нападали на людей по дороге к факс-узлу.

– Само собой, Ада Ухр. До заката оставалась уйма времени. К тому же он захватил один из новых арбалетов и не думал возвращаться с матерью раньше завтрашнего утра.

– Вот и хорошо, – ответила женщина, глядя на северный частокол, за которым начинался лес. Здесь, на открытом склоне холма, ещё хватало вечернего света, однако на западе клубились чёрные тучи, и Ада представила себе непроглядную темень в чаще. – Увидимся за ужином, Лоэс Ухр.

– Доброго вечера, Ада Ухр.

Налетел холодный ветер, и она прикрыла голову шалью. Ноги сами несли хозяйку Ардис-холла к северным воротам и дозорной башне. Впрочем, разве беспокойство – это повод, чтобы отвлекать сторожей расспросами от их обязанностей? Кроме того, сегодня женщина уже провела там целый час, озирая северные окрестности, почти упиваясь сладким ожиданием. Тогда тревога ещё не закралась в душу, не вызывала дурноту. Ада бесцельно побрела по восточной подъездной дороге, кивая на ходу охранникам, которые стояли, опираясь на копья, в неверном свете газовых факелов.