Сатисфакция. Горький вкус мести - Северная Виктория

— Вит, — голос Даши прорвался сквозь мысли, витающие в его голове, — так о чем ты со мной хотел поговорить?

Дарья выглядела настороженной. Она уже догадалась, что что-то не так. Девушка очень четко чувствовала перепады настроения у Воронова, но сама об этом не догадывалась, слишком рано Виталий научился сохранять внешнее спокойствие, не демонстрируя истинные чувства. Это был защитный рефлекс, который спустя годы сросся с ним настолько, что мужчина не мог отбросить его даже ради Даши. Хотя он и пытался. И именно его попытки изменить себя вылились вот в эту дерьмовую ситуацию. Виталий должен прогнать единственную женщину, которой был одержим, лишь бы не сделать ей еще больнее и хуже. Ситуация слишком запуталась. Воронов прекрасно понимал, что Даша слишком уверенна в невинности своей подруги и не поверит ему. Или попытается оправдать. Даже если и поверит, то предложит ему добровольно сдаться полиции, а этого Воронов не мог допустить, нужно сначала разобраться с Бесоновым, а потом… Что уж греха таить Вит не хотел в тюрьму, тем более за то, что защищал себя и своего друга. Но всё же он должен попробовать поговорить о Кате, а если Даша всё же решит ее защищать, то придется расстаться с ней. Для ее же пользы. Но при этой мысли сердце предательски заныло. Не хотел он с ней расставаться. Беляева была его, принадлежала ему…

— Даш, — осторожно начал он, — нам необходимо поговорить о Кате.

— Виталь, — терпеливо начала говорить Даша. Такой тон она приберегала для тех редких случаев, когда отчитывала его, — мы уже много раз говорили об этом. Я не собираюсь прекращать общение с лучшей подругой только потому, что она тебе не по нраву. Все твои обвинения надуманны! Катя очень хорошая и верная подруга, да она мне почти как сестра. Катя единственная, кто находился рядом, когда моя мать умерла! Не знаю, почему ты нас пытаешься рассорить, но это у тебя не получится!

Опять двадцать пять! Ну, сколько можно?! Воронов опустил голову, пытаясь придумать аргументы, которые могли бы убедить Беляеву, что Алексеевская просто водит ее за нос. Но сколько аргументов он не придумывал, сколько не указывал Даше на недостатки Кати, та полностью оставалась слепа к его доводам. И это было больно. Больно, когда родной тебе человек не желает слышать тебя.

— Даш, Катя не единственная кто был рядом с тобой тогда, — мягко поправил он.

Дарья нежно улыбнулась ему, так что сердце привычно зачастило. Так всегда бывало, когда она улыбалась ему. Воронов сам себя не узнавал рядом с ней. Как какой-то цепной пес, радующийся любому проявлению внимания со стороны хозяйки.

— Знаю, милый, — просто ответила она. — Я имею в виду что, Катя единственная подруга, поддержавшая меня в сложной ситуации. Других подруг у меня просто нет, а Алексеевская проверенная огнем, водой и медными трубами.

Воронов потянулся и всё-таки взял один пирожок, откусил кусочек и медленно проживал. Вкуса он практически не почувствовал. Нужно было что-то предпринять. В последний раз попробовать достучаться до нее.

— Даша, ты же должна понимать, что Катя не так проста, как кажется. Неужели она ни разу не выдала своих чувств или намерений за то время, что вы дружите? Подумай хорошенько, ведь она не раз и не два пыталась меня соблазнить, — напрямую стал высказываться Вит, наблюдая за реакцией Даши. — Даша, она пытается меня шантажировать! Черт! Неужели ты не видишь, что она пользуется тобой?!

Девушка никак не отреагировала, лишь недоумевающе смотрела на него, а потом просто рассмеялась.

— Она пытается тебя шантажировать? — просмеявшись, сказала Даша. — Что за бред?

— Это не бред, — серьезно проговорил Вит. — Хоть раз услышь меня, пожалуйста!

— Нет, это бред, — заявила Дарья, вставая из-за стола. — Я не знаю, отчего ты так не любишь Катю, но наговаривать на нее не позволю! Играй честно!

— Да не играю я, черт возьми! — воскликнул Виталий и с силой ударил по столу, напугав этим Беляеву. Воронов заставил себя успокоиться. При ней он редко демонстрировал свой вспыльчивый темперамент. Девушка никогда не видела, чтобы он терял над собой контроль, но и его выдержка была не бесконечной. — Я не играю, — повторил он уже спокойнее. — Даша, я не выдумываю, не играю. Я тебе говорю правду! Хоть раз поверь мне, пожалуйста!

— Вит, я тебе не верю, — упрямо ответила она. — Я слишком хорошо знаю, как ты избавляешься от неугодных тебе людей, и повторяю, не наговаривай на нее!

Воронову захотелось завыть. Просто завыть от той боли, которую сейчас испытывал, ведь Даша подписывала приговор их отношениям и даже не знала об этом. И почему? «Из-за того что Катя для нее важнее», — прошептал внутренний противный голосок. — «Она так и не смогла тебе довериться, а ты не сумел соответствовать Дашкиным представлениям об идеальном принце».

Виталий поднялся из-за стола, уже зная, что будет делать. Этот шаг был необходим, только оказался очень болезненным.

— Даша, думаю, нам стоит расстаться, — тихо вынес вердикт он, понимая, что это лучший выход из сложившейся ситуации. Так он сможет быть с Катей. Это даст ему время на то, чтобы найти улики. Он сможет избежать тюрьмы, он сможет отомстить Бесу… и Кате в конечном итоге.

— Что? — пораженный возглас девушки был подобен удару ниже пояса. Именно такой голос был у нее, когда ей сообщили, что ее мать умерла. — А как же мы? Как же свадьба?

Виталий заставил себя посмотреть в ее глаза.

— Свадьбы не будет, — заявил он. — Я не уверен в том, что наши отношения достаточно глубоки и крепки, чтобы их узаконивать. Я вообще не уверен, что нам следует быть вместе!

Говоря ей эти слова, он мысленно проклинал себя, понимая какую боль причиняет ей. Не в силах больше смотреть в синие глаза, наполненные непониманием, Виталий просто ушел, оставляя Дашу одну. Понимая, что уже ничем не может ей помочь.

Уже на пороге лишь не своим голосом просипел:

— Квартиру я оставлю тебе. Завтра же перепишу на тебя документы. За вещами я заеду на неделе…

Покинул их квартиру, оставляя там позади своё черное, израненное сердце. Воронов тогда думал, что сделал правильный поступок. Надеялся, что у него хватит сил перешагнуть через себя и свои чувства ради благополучия всех, но жизнь по-своему рассудила, и вскоре Даша сама же и разрушила все его благие намерения.

Спустя две недели, Виталий сидел в кабинете и пытался справиться с обуревающими его эмоциями. Две недели прошло, как он ушел от Даши. Четырнадцать дней нежеланной свободы. Это время было одним из самых худших в его жизни. Видеть потерянную и расстроенную Беляеву было ещё больнее, чем оставаться с собой наедине. Ужас от того, что из-за него его девочка в таком плачевном состоянии, накрывал его и перерастал в животный гнев. В такие минуты к нему боялись подходить даже Олег с Максом. Мужчина стал еще более нелюдим и неразговорчив. Виталий до вчерашнего дня надеялся избежать выполнений условий Кати, но в этот раз Воронова не спасли все его связи и деньги. Кислород ему перекрыли конкретно, от этого становилось противно. Вит никогда не пользовался проститутками, это просто не нужно ему было. Вот теперь он практически в роли проститутки, только он таким образом расплачивался за свою свободу. Это было унизительно, омерзительно. До тошноты. Воронову была противна Катерина. Виталий был противен сам себе, но и другой альтернативы у него не имелось, кроме как загреметь в тюрягу.