Подменыш - Виктор Лаваль

– Никто из нас им не является! – сказал Патрис, и его голос прозвучал слишком громко. Уильям бросил на него быстрый взгляд и снова повернулся к Аполлону. – Ты знаешь, – пробормотал Патрис. – Из-за другой книги.

Уильям заговорил, обращаясь к Аполлону.

– Думаю, я примерно на десять лет старше вас и принадлежу к одному из последних поколений людей, которые считали, что мужчина должен работать, работать и работать, и вот ты стал замечательным отцом. Обеспечивать. Обеспечивать. Обеспечивать. Но если ты живешь, следуя этому правилу, через двадцать пять лет ты поднимаешь голову и видишь, что твоя жена тебя не знает, дети уважают – да, уважают, – но в остальном ты недостаточно близок с ними, чтобы разделить их радости. Понимаешь? Ты чужой своей жене и детям.

И тогда мужчины твоего поколения получают совсем другую базу данных. Недостаточно заработать деньги, к тому же ты не можешь заработать столько, чтобы они покрывали все расходы, во всяком случае, в одиночку. Твоя жена может хотеть или не хотеть работать, это не имеет значения – ей приходится. Когда я только начинал, мы жили на одну зарплату, и нам хватало, но в наши дни человек должен быть либо бедным, либо богатым, чтобы существовать на один заработок. Ты желаешь оставаться на плаву, в середине, и в результате вы оба пашете с девяти до пяти.

Уильям вернул книгу Аполлону, который с огромным благоговением снова ее завернул. Книга перестала быть дорогим предметом на продажу – она скоро станет частью семейной истории.

– «Новые Папы», – сказал Уильям. – Я знаю, многие над ними смеются. Но я видел, как они толкают перед собой коляски по пути на работу или проводят время со своими детьми в парке, в шесть часов утра, и я чувствую, что пропустил лучшую часть своей жизни. Это большая и трудная работа, но она хорошая. А я даже не понимал, что мне ее не хватает. Никто мне не говорил, что именно такие вещи следует ценить. Мой отец совершенно определенно думал иначе. В любом случае я разбогател не из-за того, что все делал по старым правилам. Я работал изо всех сил, чтобы просто оставаться на плаву. Мне придется потратить почти все свои сбережения, чтобы попытаться вернуть Гретту. С помощью книги.

Уильям указал на книгу и проглотил остатки пива. Аполлон закончил заворачивать книгу и в последний раз провел пальцем вдоль корешка.

– Если мне удастся вернуть жену в мой дом, я смогу все исправить. Теперь я знаю, что имеет значение. Я никогда не говорил дочерям, как сильно их люблю. Я думал, что это очевидно, или должно быть очевидно, из-за того, что я для них делал. Но люди должны слышать слова, я не понимал этого двадцать пять лет.

Уильям взял книгу у Аполлона и прижал ее к животу, словно хотел защитить.

– Когда я увидел, что эта книга выставлена на продажу, я подумал: быть может, если я ее куплю, мне удастся убедить Гретту, что я изменился. Она читала ее девочкам, как когда-то отец ей. В молодости я часто называл жену Пересмешником. Как домашнего любимца. Я не знаю, когда перестал, но уже после того, как появились дети, больше я ничего не помню. Пару лет назад я наконец понял, что делал неправильно, и попытался вернуться в прежние времена. Быть может, было слишком поздно. Или она не хотела возвращаться. Во всяком случае, ко мне. Она ушла потому, что мы стали чужими. Я никогда ее не бил и не обманывал. Мы даже почти не ссорились.

Я девятнадцать лет работал программистом. Вечером и на выходных доделывал то, что не успевал закончить с девяти до пяти! Я уверен, что потратил больше времени на написание программ, чем на свою семью. Я знаю, так и было. Я стал для нее призраком, а она, возможно, стала призраком для меня. Как вы думаете, у меня получится? Какое у вас чувство, парни?

Патрис взял одну из пустых бутылок и поставил ее обратно в контейнер. Потом проделал то же самое с остальными, своими и чужими. Он перестал выглядеть подвыпившим. Казалось, откровенность и честность Уильяма заставили его протрезветь.

– Если вы повторите ей все, что рассказали нам, – ответил Патрис, – могу спорить, она хотя бы обдумает ваши слова.

Уильям едва заметно кивнул и снова потянулся в карман за телефоном.

– Я могу выписать чек вам обоим, если хотите, – сказал он. – Но будет быстрее, если я переведу деньги на электронный счет. Как вы хотите, чтобы я сделал?

Аполлон дал Уильяму код банка и номер счета. Они с Патрисом разделят деньги после того, как перевод будет сделан.

Уильям перезагрузил браузер телефона и посмотрел на остаток на своем счету, все нули.

– Ну, вот и все, – тихо сказал он. – Если это их не вернет, я выжат досуха. – Он положил телефон и взял завернутую книгу. – Бумага – это отличная деталь.

А потом, прямо в лодке, Уильям втянул в себя воздух и расплакался. После того как прошло первое удивление, Аполлон и Патрис принялись гладить по спине Уильяма, по щекам которого текли слезы.

Первое, что нужно сделать, когда получаешь деньги, расплатиться по старым долгам. Не следует покупать ничего нового, пока твоя бухгалтерская книга не приведена в порядок. Аполлон узнал об этом в самом начале своей карьеры продавца книг, и для него данное правило стало чем-то вроде евангелия.

Поэтому он решил снова встретиться с Ким Валентайн.

Буддийский храм Махаяна – одно из самых известных мест паломничества туристов в китайском квартале. Два золотых льва охраняют красные двери, внутри восседает самая большая статуя Будды во всем Нью-Йорке. До того как это место стало буддийским храмом, здесь располагался «Театр Розмари», где поочередно показывали фильмы про кун-фу и порнографию.

В 2011 году Ким попросила Аполлона и Эмму встретиться с ней в этом храме, когда они согласились сделать ее своей акушеркой. Никто из них не был буддистом, и, когда они сюда пришли, их приняли – соответственно – как миллионы других туристов, которые бродили по храму и таращились на красные и золотые украшения внутри. Они стояли под огромным золотым Буддой, высотой в шестнадцать футов, склонившимся над цветком лотоса в голубом сиянии неоновых трубок. Они не знали, следует им опуститься на колени, склонить головы или оказывать другие знаки уважения. Аполлон, по старой привычке, осенил себя крестом.

Ким призналась, что встречать клиентов в буддийском храме кажется ей «священным», и это не оскорбляет их чувства, ведь почти все они люди Запада. Эмма и Аполлон оказались первыми, кто вообще стал задавать вопросы по поводу места встречи. Чувствуя себя глупо, они отправились перекусить в кафе под названием «Вкусная пышка», на Малберри-стрит, лучшую пышечную в китайском квартале, и замечательная трапеза показалась им еще более священной, чем посещение храма.

Именно в духе той встречи – ради теплых отношений прошлых дней – Аполлон согласился приехать к храму. Он стоял чуть в стороне, рядом с одним из золотых львов, стараясь не мешать туристам и настоящим буддистам, которые проходили мимо сплошным потоком. Когда он увидел Ким, она показалась ему невероятно измученной.