Московское метро. От первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц

Тем не менее и мобилизация 1934 г. протекала не без осложнений. Один из участников акции вспоминал, что, как и прежде, вербовщики должны были преодолевать сопротивление фабричного начальства и с трудом находили добровольцев, так как из-за плохих условий жизни на Метрострое заводские рабочие не горели желанием туда отправляться. Предприятия и на этот раз посылали предпочтительно больных, инвалидов, физически слабых мужчин и женщин или вообще отказывались отпускать рабочих. Ряд фабричных директоров и партийных секретарей приходилось даже вызывать в райком партии, чтобы они пошли на уступки.

Многие мобилизованные получали справку у врача, что не могут больше трудиться на подземных работах, и снова уходили со стройки. Отток был велик, к тому же слишком мало заботились о вновь прибывших. Строительные объекты были плохо подготовлены к наплыву столь громадной массы рабочих, не хватало спецодежды, инструмента, мест в столовых и продовольствия. В итоге часть мобилизованных на ряде шахт отказалась работать. Не заступили на рабочее место на шахте 44-46 — 10 рабочих из 318, на шахте 38-40 — 6 из 337, на шахте 30-32 — 4 из 290. На шахте 47-48 ввиду отказа от работы и неявки на рабочее место 85 мобилизованных были уволены.

Эти данные позволяют заключить, что мобилизация 1934 г. носила качественно иной характер по сравнению с 1933 г. Если в 1933 г. речь шла о создании на стройке твердого ядра коммунистов и комсомольцев, то теперь на передний план вышел вопрос о постоянном расширении состава рабочих, чтобы до ноября 1934 г. завершить строительство. Прежде всего недовольство рабочего коллектива вызывала высокая доля женщин, с которой приходилось мириться: «Куда дают таких девчонок, нам предстоит исключительно тяжелая работа, с которой старым горнякам-землекопам трудно справиться, а нам сюда присылают этих девчушек в шелковых платьях. Это не подбор рабсилы, а насмешка», — приводил высказывания рабочих, услышанные на стройке, главный инженер. Инженер Климов, уполномоченный Московского горкома партии по контролю за качеством строительства на Метрострое, полагал, что 10 тыс. мобилизованных в 1934 г. стоили в эквиваленте всего 5 тыс. «настоящих» рабочих. Они смогли пройти подготовку только на ускоренных курсах и стали хорошими специалистами не ранее осени 1934 г. Свою критику Климов направлял и на комсомольцев: «К нам пришли на стройку для работы проходчиками и бетонщиками такие квалификации, как чулочники, вязальщики, мыловары, кожевники и разнообразные профессии, а также большой процент женщин. Из них есть очень хорошие общественные инспектора, которые по ночам беспокоят, спать не дают. Это многотысячный коллектив, но рабочих надо было предварительно обучить в условиях самой работы».

Как уже упоминалось, среди москвичей было распространено представление, что на строительстве метро в крупном масштабе применялся труд заключенных. Подобные утверждения содержатся и в некоторых исторических трудах[77]. Указания источников по этому поводу различны: на каменоломнях и гравийных карьерах Метростроя под Москвой время от времени действительно использовался по преимуществу труд заключенных и мелких преступников-рецидивистов. В самой же Москве отказывались от сколько-нибудь заметного применения принудительного труда, поскольку тот никак не соответствовал созданному пропагандой образу элитарной стройки энтузиастов, служившему приманкой для иностранных гостей. Здесь трудились исключительно бывшие заключенные с Беломорско-Балтийского канала, которые были освобождены после окончания сооружения канала в 1933 г. и осели на Метрострое, а также специалисты, осужденные как «вредители», но теперь понадобившиеся как носители технических знаний. Ярко выраженной стройкой с применением принудительного труда метрополитен стал в последующие годы. После Второй мировой войны на строительстве метро в Москве пришлось потрудиться и немецким военнопленным.

Состав рабочей силы Метростроя развивался в зависимости от предстоявших работ, наличия жилищного фонда и возможностей трудоустройства рабочих. Цифры занятых на стройке рабочих, привлеченных в результате описанной выше вербовки, путем найма «с улицы» или в ходе мобилизаций, нельзя механически суммировать, так как имела место значительная текучесть рабочей силы. В течение 1931-1935 гг. на Метрострой было принято во много раз больше рабочих, чем когда-либо одновременно трудилось на стройке.

В первые месяцы штат предприятия состоял почти исключительно из административного и технического персонала. На 1 декабря 1931 г. на Метрострое числилось всего 262 сотрудника, из них 56 инженеров и 35 техников. Остальные являлись конторскими и вспомогательными служащими, рабочих было совсем немного. Только с началом работ на экспериментальном участке в конце 1931 г. было принято больше рабочих. До середины 1933 г. число занятых на Метрострое росло постоянно, но медленно, причем управленческий аппарат был непропорционально раздут по сравнению с числом рабочих. В течение 1933 г. под давлением контрольных органов штаты административного аппарата были сокращены на треть. Число инженеров и техников постоянно повышалось, но теперь, после изменения в первой половине 1933 г. структуры рабочей силы, стремительно выросло число рабочих, за счет чего выровнялась диспропорция между руководящим составом и рабочими. С четвертого квартала 1934 г. и до начала 1935 г. рабочие составляли от 74 до 80% всех занятых на строительстве. До третьего же квартала 1933 г. эти цифры не превышали 55-68%. Впечатляющий прирост численности рабочих отмечается с января по май 1934 г. Своего пика он достиг в мае 1934 г., когда число рабочих составило ровно 76 тыс. чел. В начале 1934 г. планировали поднять к маю численность рабочих даже до 94 тыс.

Таблица 11.

Рабочая сила Метростроя, 1932-1935 гг.,[78]

(Дата …… Рабочие / % к итогу — ИТР / % к итогу — Всего занято)

1 квартал 1932 …… 1.328 / 55,6 — 169 / 7,1 — 2.389

2 квартал 1932 …… 3.106 / 67,9 / (330) / 7,2 / 4.574

3 квартал 1932 …… 4.333 / 63,6 — (460) / 6,8 — 6.809