Игла империи Альби - Борис Нукрат

Бойцы Омеги переглянулись.

– Лейтенант, работаем по протоколу освобождения заложников.

Стоун, не выключая режим невидимости, стал подниматься по трибунам, осматриваясь по сторонам. Вокруг были сотни перепуганных детских лиц, и все они смотрели на арену. Устроившись на верхней трибуне, Стоун приготовил оружие для прикрытия своего напарника и нажал кнопку вызова.

– Лейтенант, сканер показывает, что, кроме этих двух клоунов, внизу на стадионе опасных объектов больше нет.

– Вижу. Есть ещё три трупа на виселице, и они мне не нравятся.

– Что тебе не нравится? Думаешь, они не такие мёртвые, как кажутся?

– Да нет. Тут всё в порядке. Сканер показывает совершенно точно, что их души уже покинули тела.

– Что смущает?

– Определились их датчики. Это командиры спецгруппы. Похоже, наши коллеги. А двое, солдат и девушка, обвешаны гранатами и боятся пошевелиться.

– Интересная картина. Догадываешься, что тут было?

– А что тут думать? Всё понятно. Группа готовила пропагандистскую акцию. Детей должны были ликвидировать под видом повстанцев, а видеоряд передать в штаб. Но, похоже, узнав, что их бросили, бойцы группы взбунтовались, избавились от командиров, а сами рванули в космопорт спасать свои диверсантские шкуры.

– Похоже, вы правы. Вот что бывает, когда фронт разваливается и каждый орёт: «Спасайся, кто может». Возможно, ребята почувствовали, что в ситуации предстоящей сдачи в плен и фильтрационных допросов руководство группы должно было их зачистить. Примерно так же мы решили вопрос со своими бойцами. Тут уж извини, кто кого опередит… Ладно, что делаем?

– Может, не встревать в это дело и ретироваться? Это же не наше задание.

– А ты что подумал, что я буду вместо этих подонков ликвидировать перепуганных детей? Нет, дорогой, я чужую грязную работу делать не нанимался. Мне своей хватает. Но, чёрт возьми, ты был прав, мы тут оказались не случайно, лейтенант. Эти дети помогут нам пронести на корабль вещество. Работаем, лейтенант! Освобождаем заложников. Я прикрываю.

Лейтенант включил громкоговоритель на шлеме, и весь стадион вздрогнул от его голоса.

– Всем оставаться на местах. Работает спецназ космофлота. Не говорить, не делать резких движений! С мест не вставать, или будет открыт огонь на поражение! Женщина и боец в середине стадиона! Вам нужно подойти к левому от вас выходу с арены. Не бойтесь! Ваши гранаты не активированы. Мы окажем вам помощь.

Через несколько минут освобождённые от гранат женщина и боец в комбинезоне на всякий случай были скованы наручниками и рассказывали лейтенанту свою историю. Точнее, рассказывала женщина, а спецназовец угрюмо помалкивал.

– Отстегните меня от него. Он один из этих бандитов. Они держали нас тут два дня. Полторы тысячи детей. Да, родители их, возможно, среди повстанцев, но это же не повод так обращаться с детьми и… – Девушка, не выдержав напряжения и стресса, вдруг разрыдалась и, по-видимому, не отдавая себе отчёта, прижалась к груди бойца, которого только что обвиняла.

Она говорила сквозь рыдания, стуча маленькими кулаками в грудь солдата:

– Они хотели убить детей. Два дня спорили, как это сделать и откуда лучше снимать кадры расправы над… Над детьми… – Она снова разрыдалась.

Затем, вдруг успокоившись, сказала, показав на трёх повешенных:

– Эти у них командовали. Но сегодня их арестовали свои же солдаты и… Вот что сделали…

Капитан Стоун, отключив режим «невидимки», подошел к скованным пленникам. Оглядел молча сидевших на трибунах детей.

– Внимание! Ребята, я понимаю, вы все перенесли ужасные часы. Но надо ещё потерпеть. Без команды никто не встаёт с мест, мы начинаем выводить вас из здания.

Он показал рукой на правую сторону трибуны.

– Первым выходит этот сектор. Всем построиться на площади перед стадионом. Я председатель эвакуационного комитета Джордании, и я вывезу вас к вашим родителям, на орбиту. – Голос Стоуна зазвенел сталью. – Не паниковать! Не разговаривать! Через несколько часов планета будет уничтожена! Но адмирал Дюссон по просьбе ваших родителей прислал за вами транспортный корабль. До космопорта мы пойдём пешей колонной. Вы находитесь под защитой комитета по спасению Джордании. Лейтенант, заключённого в машину. Выполнять!

Из шлема донёсся голос лейтенанта, рассматривавшего троих диверсантов, повешенных на турнике:

– Вот так сюрприз. Вы не поверите, капитан, кто тут у нас. Рядом с командиром диверсионной группы сам начальник Тринадцатого отдела управления пропаганды флота полковник Лемке.

– Да что ты?

Стоун подошёл к повешенным. Ветра не было, но те почему-то медленно покачивались. Ну надо же! Действительно он. Собственной персоной, негодяй и выскочка Лемке. Все сослуживцы знали, что полковник, сейчас висевший на турнике, трижды обходил капитана Стоуна по карьерной лестнице. Они были не знакомы лично, но каждый раз этот выскочка и адмиральский родственник с пухлым мясистым лицом проскакивал на тёплые места в руководстве управления флота. И каждый раз при встрече в коридорах Лемке имел наглость надменно кивать капитану, как бы говоря: «Знай своё место».

– Лейтенант, сегодня точно наш день, день хороших новостей. А ведь этот мерзавец снова прошмыгнул вперёд меня, но на этот раз я с удовольствием уступаю ему дорогу. Дорогу на тот свет.

Диверсанты Омеги переглянулись и довольно расхохотались, вызвав удивление пленников.

– Ты знаешь, дружище, полковник, видимо, решил перед эвакуацией побывать на фронте и спустился на планету за орденами и новым званием. Но провидение распорядилось иначе. Есть всё-таки во Вселенной справедливость.

– Капитан, сегодня ваш день. Это хороший знак для успеха нашей операции.

– Пора двигаться. Надо ещё допросить оставшегося в живых бойца.

* * *

Перед стадионом удалось разбить детей на пятнадцать рот, по сотне в каждой. Дети от десяти до пятнадцати лет были напуганы и повиновались приказам, как солдаты. Такой удивительной колонной они двинулись к космопорту. Впереди на вездеходе капитан Стоун с молодой учительницей. А сзади колонны лейтенант Грейсон с батальонным лучемётом наперевес и шагающий чуть впереди пленный, оказавшийся сержантом. Он кратко рассказал, что его бросили свои за отказ вешать командиров. Хорошо, что не пристрелили. Оставили на произвол судьбы – видимо, сыграло чувство солдатской солидарности, как-никак бок о бок прошли по многим военным дорогам. Когда впереди показались ворота космопорта, Стоун подлетел к лейтенанту.

– Заскакивай на борт.

Грейсон кивнул на сержанта.

– А с ним что делать?

– По всем правилам надо бы пристрелить тебя… – задумчиво протянул Стоун, глядя на невозмутимое лицо диверсанта. – Но не будем травмировать детей, лейтенант. К тому же сержант подтвердит на допросе, как мы спасли ни в чём не повинных заложников… Так ведь, сержант? Подтвердишь?