Блюз среди звезд - Юрий Тарарев

Посвящается жене и матери Тараревой Нине Яковлевне, а также другу семьи Червяковой Ирине Анатольевне!

Оставались тысячи световых лет до родной звёздной системы, когда в работе маршевых двигателей звездолёта отчетливо послышались тревожные, незнакомые нотки перегрузки. Вей окинул взором приборные панели и понял – домой вовремя не попасть. Да и попадёт ли он вообще домой, теперь было под большим вопросом.

Вей стартовал из родной звёздной системы более десяти мерков назад с исследовательской миссией. Его звездолёт оснастили новейшей аппаратурой, он изучал межгалактические газовые туманности и реликтовые излучения, угадываемые недалеко от центра вселенной. Чем ближе он подлетал, тем плотнее становились звёздные скопления. Звездолёт не мог двигаться с крейсерской скоростью, приходилось все время корректировать курс, огибая галактики и скопления слишком горячих звёздных туманностей. В конце концов ему это надоело, и он принял нестандартное решение лететь через галактики, через их звёздные скопления, используя гравитацию звёзд для разгона и экономя при этом рабочее тело.

И вот на пути звездолёта Вея возникла первая галактика, которую он решил пересечь, а не огибать. Это была обыкновенная спиралевидная галактика с несколькими рукавами и с эдаким двойным центром масс в виде перемычки, вокруг этого замысловатого центра вращалось всё это искрящееся светом звёздное великолепие. Как только Вей влетел в эту галактику, маршевые двигатели стали давать сбой, причину которого самодиагностика определить не могла. Вей, с тяжёлыми мыслями о будущем отключил маршевые двигатели, переводя звездолёт в режим торможения, – с такой скоростью, какую он набрал, была большая вероятность врезаться в какую-нибудь звезду. Самое обидное было то, что он только влетел в галактику и находился на её окраине, толщина диска галактики была не большой по космическим меркам и легко преодолимой. Похоже, что его расчёты пересечь эту галактику сходу, используя гравитацию звезд, так и остались расчётами.

Торможение заняло достаточно много времени, и вот теперь он двигался внутри галактики с минимальной скоростью, почти что дрейфовал на месте. Вей развернул в ангаре звездолёта ремонтную систему, облачился в защитный костюм и отправился в отсек главных двигателей, всего их было четыре. Переборки открывались при его приближении автоматически, датчики костюма светились красным, предупреждая о высоком уровне излучения, но костюм был для этого излучения непроницаем. А вот и отсек расположения общего блока управления силовыми установками; Вей внимательно ознакомился с показаниями приборов, датчиков и задумался: «Все показания в норме, но маршевые двигатели работали с перебоями, надо проверить каждую силовую установку – может быть, там что-то и обнаружится». И двинулся в отсек первой установки.

Как только переборка первого двигательного отсека ушла в сторону, Вей направился к силовому агрегату; внешне всё было нормально, осмотр ничего не дал. Вей понимал, что дальше лететь нельзя, надо найти причину неполадок. Он набрал на клавиатуре последовательность команд ремонтным роботам, и те принялись за работу, снимая защитные кожухи с узлов и агрегатов, тестируя каждый узел, каждый контакт. Время шло, а неисправность всё не находилась. Вей вновь и вновь прокручивал возможные причины неисправности, но после проверки все они отпадали: силовая установка была в идеальном состоянии. Вей перебрал все вероятные причины сбоя в работе, давила неопределённость; оставив завершить сборку силовых установок роботам, он двинулся в жилой отсек.

«Попросить помощь у базы, – думал он, – а почему бы и нет?» Сформировал и направил запрос в метрополию, от которой находился в трёх миллионах световых лет. Аппаратура связи сформировала направленный сигнал и отправила его в путешествие по вселенной; сигнал до его родной планеты будет идти три мека и столько же обратно – итого шесть меков.

«Да, много, – размышлял Вей, – и что же мне все это время делать? Ладно, всё равно сейчас пора принимать процедуру релаксации, а дальше будет видно».

Вей отправился в отсек, где располагалась питательная ванна. После релаксации и усвоения необходимых минеральных веществ он почувствовал себя гораздо лучше. Автоматика провела гравитационный массаж его тела. Ему нравилась эта процедура, и он с удовольствием её принимал. Закончив, отдыхал и, любуясь звёздами незнакомой галактики, вновь и вновь прокручивал в своем центральном процессоре сознания возможные неисправности, но ничего путного из этого не выходило. Пискнул анализатор звездных систем галактик.

«Ну уж это совсем из ряда вон выходящее событие, для меня слишком!» возмущённо думал Вей, приближаясь к анализатору.

Экран анализатора показывал настолько шокирующую информацию, что Вей некоторое время стоял в каком-то оцепенении. Если прибор прав, то получалось, что звездолёт Вея дрейфует недалеко от звезды класса F, а вокруг этой звезды вращаются несколько планет, на одной из которых анализатором обнаружена жизнь.

«Жизнь во вселенной вообще редкость, – думал Вей, – мне определенно везёт как на неприятности, так и на открытия».

Ещё раз просмотрел информацию. Да, действительно анализатор чётко определял наличие биологических форм жизни, но что это за формы жизни – предстояло определить. Вей запрограммировал и направил исследовательский зонд в сторону обнаруженной звёздной системы и с нетерпением стал ждать результатов исследования. Он ощущал, как это вынужденное ожидание наполняет его силами.

Отдохнув, Вей отправился в рубку управления; мысли текли легко и ясно. Все системы корабля работали нормально, и звездолёт пассивно дрейфовал по пространству. Третье сознание Вея вновь охватила тоска. «Стоп! – скомандовало второе сознание. – Так недолго и до паники». Вывел схему питания силовых установок корабля на экран и стал скрупулёзно изучать весь процесс, который проходил в силовых установках звездолета. Рабочее тело, в качестве которого на звездолёте использовался Белетез, являлось очень энергоёмким минералом, запасы которого можно было пополнить во время полёта. Минерал, перед тем как подавался в камеры силовых установок корабля, разлагался на фракции, и эти фракции в определённых пропорциях вводились в рабочую камеру маршевых двигателей – происходил колоссальный по силе направленный взрыв, который толкал корабль в нужную сторону. В короткий промежуток времени происходило до тысячи таких взрывов.

«Вот и вся схема, – думал Вей, – так почему же силовые установки не тянут!?»

Сила взрывов в камере маршевого двигателя стала недостаточной, Вей быстро ввёл необходимые параметры и в очередной раз впал в шоковое состояние: это были не взрывы, а так, хлопушки, небольшие всплески энергии. Вот так дела! Но как может быть, чтобы рабочее тело использовалось полностью, а эффект почти нулевой?

Это уже было серьёзно. Он отправил в метрополию дополнительную информацию о неожиданном эффекте рабочего минерала Белетез, а сам занялся изучением этого поразительного эффекта, загрузив мобильный научный комплекс имеющимися параметрами. Да, минерал изменил свои свойства, но почему? Что на него так повлияло? Однообразное занятие утомляло, и, прежде чем отвлечься, Вей поставил задачу аналитическому комплексу по секундам восстановить структуру окружающих звездолёт внешних энергетических космических полей с момента сбоя в маршевых двигателях.