Искушение Марии д'Авалос - Виктория Хэммонд

Прежде чем они покинули монастырь, аббат подарил Марии три глиняных кувшина с настоями из трав. Он сказал, что монахи приготовили его специально для принцессы Веноза. Ее муж, принц, вчера вечером сообщил ему радостную новость. К горлышкам кувшинов были привязаны инструкции: одну смесь следовало принимать во время беременности, вторую должна пить мать после рождения ребенка, а небольшую порцию третьего следовало ежедневно помещать под язык кормилицы. Это должно было обеспечить здоровье матери и ребенка.

— Не сожалей о том, что привез меня сюда, Карло, — сказала Мария, когда лошади начали осторожно спускаться по скользкой горной тропе. — Это святое место избавило меня от страхов за нашего ребенка.

И за мою дорогую Беатриче, безмолвно добавила она, потому что она особенно молилась за свою дочь. Карло обладал пламенной энергией, и это вселяло в Марию уверенность, что с их ребенком все будет в порядке. Хотя Карло и не любил ее с такой страстью, как ей бы хотелось, она чувствовала себя с ним в безопасности — по крайней мере в роли матери его ребенка. А вот будущее Беатриче было неопределенным. Хотя Карло и выполнял свой долг по отношению к ее дочери, иногда у Марии наворачивались слезы на глаза, когда она сравнивала жизнь Беатриче в Сан-Северо — часто одна, в окружении женщин и лишь изредка в обществе мужчин — с той, которую девочка вела бы, будь Федериго жив. Тогда Беатриче росла бы в теплой атмосфере палаццо Карафа. Карафа бы планировали для нее счастливое будущее. А сейчас, размышляя о судьбе дочери, Мария чувствовала свое бессилие.

Они проезжали через Авелино, попав в возвышенное царство ледяных синих и голубых тонов. Горы тянулись ввысь, уходя в бесконечность. К полудню они добрались до их подножия. Карета проезжала мимо рядов заснеженных елей. Вдали виднелся равнинный пейзаж, простиравшийся до горизонта; в центре его вздымалась большая скала, на вершине которой стояла каменная крепость с круглыми сторожевыми башнями по четырем углам. Замок Джезуальдо.

Когда они подъехали ближе, старый замок стал казаться менее грозным: верхние окна башен были смягчены арками; можно было различить стеклянные двери и изящные железные балконы на верхнем этаже. Толстую крепостную стену вокруг строения скрывали оголенные зимние деревья.

Беатриче оживилась и с интересом прижалась к окошку, когда карета приблизилась к входу. Она издала возглас радости при виде фантастического лабиринта из фигурно подстриженных деревьев, каменных лестниц и скульптур, высеченных из камня. Большая площадь у подножия скалы была преобразована в оазис из художественных произведений. Казалось, Беатриче готова выпрыгнуть из кареты и затеряться в нем.

— Над этим садом я работаю последние два года, — сказал Карло и остановил на Беатриче долгий тяжелый взгляд.

Она знала значение этого взгляда. Он говорил: «Ты можешь исследовать этот сад завтра вместе со своей матерью, если она будет в силах. А сейчас ты должна вести себя надлежащим образом и познакомиться со слугами» — или что-то в этом роде. Беатриче научилась читать взгляды Карло, содержавшие спокойную угрозу, поскольку обычно он общался с ней именно таким образом. Один раз, всего лишь один, он дал волю своему холодному гневу, и это было так ужасно, что девочка не сказала матери, поскольку ей казалось, что Мария и без того несчастна.

Инцидент произошел из-за того, что один из преподавателей Беатриче дал ей довольно глупое задание написать сочинение о Данте и его музе, Беатриче, и раскрыть природу влияния Беатриче на поэзию Данте. Девочка решила написать что-нибудь более интересное, нежели банальную историю о том, как Данте с первого взгляда страстно влюбился в Беатриче и с тех пор считал ее своей музой. Прочитав авторские комментарии Данте к «Новой жизни», она написала короткое сочинение, в котором говорилось, что Данте считал Беатриче орудием своего духовного спасения.

Беатриче упорно работала над заданием все утро и получила от этого удовольствие. Она как раз закончила, когда в классную комнату вошел Карло, чтобы обсудить ее успехи с преподавателем. Он делал это раз в одну-две недели, и обычно, не считая пары замечаний, все шло довольно гладко. Однако на этот раз Карло взял ее сочинение и прочел. Это ее порадовало, так как она считала, что оно хорошо и умно написано, и, когда Карло, прочитав сочинение, взглянул на девочку, она улыбнулась ему. С бесстрастным выражением лица Карло перевел взгляд на учителя.

— Вы это читали? — спросил он, помахав сочинением.

— Еще нет. Я собирался…

— Тогда выйдите из комнаты. — Карло уселся напротив Беатриче, швырнул ей сочинение и, прищурившись, сказал: — Где ты набралась подобных идей, чтобы написать такую чушь?

— У самого Данте, — ответила она, пораженная этим нападением. Она пыталась скрыть свое разочарование от того, что Карло не нашел это сочинение умным.

Не скрывая своего презрения, Карло разразился ужасающим смехом.

— Чтобы Данте приписывал свое спасение женщине! — издевательским тоном произнес он. — Мы говорим об отношениях великого поэта с Богом.

— Он сам так пишет в «Новой жизни», — спокойно произнесла Беатриче, хотя и заколебалась на мгновение, стоит ли возражать. Ее маленькое сочинение стало причиной одного из настроений, в которые порой впадал Карло. Но если ему противоречить, будет только хуже.

— Где? Покажи мне.

Она показала ему отрывок. Хотя интуиция подсказывала ей отступиться, она была не в силах отказаться от спора с Карло, когда он стал настаивать, что она неверно толкует этот отрывок, и что Данте имел в виду нечто совершенно другое. Она все больше расстраивалась, когда в ходе этого неприятного спора Карло перешел к личным оскорблениям. От унижения Беатриче еле сдерживала слезы. Ее расстроили не только холодность Карло и его крики, но и несправедливость — это было чем-то новым в его отношениях с ней. Он отрицал то, что было перед ним, написанное черным по белому. Беатриче заподозрила, что Карло никогда прежде не читал это место у Данте, и, поскольку ему не нравится то, что он прочел, он притворяется, будто Данте сказал совсем другое. А дальше Карло сделал то, что было еще хуже: он попытался заставить Беатриче согласиться с ним и признать свою невежественность. Он утверждал, что она непроходимо глупа. Это было зло и жестоко, поскольку Карло знал, что Беатриче считала себя умной — разве Мария не говорила ему? — и гордилась этим. Тогда Беатриче приняла решение никогда больше не предоставлять Карло возможность говорить с ней подобным тоном.

Сейчас Беатриче ответила Карло своим характерным взглядом, иронически улыбнувшись и прищурившись. Именно так она отвечала на его безмолвные угрозы. Она знала, что это его раздражает, но не настолько, чтобы он сорвался.

Проехав под широкой аркой, карета остановилась в центральном дворе. Принц и его семейство вышли из кареты. Мария рассматривала стены с арками и балкон, тянувшийся вдоль всех четырех сторон, — на него выходили верхние комнаты. Она находила замок элегантным, но мрачным. Беатриче следовала вместе с Лаурой за Карло и Марией, кивая в ответ на приветствия многочисленных слуг. Мария заметила, что прислугу замка составляют исключительно мужчины, что они приветствуют принца теплыми взглядами, и что поведение их почтительно, но выдает подлинную нежность, которую редко выражали по отношению к ее мужу. Значит, подумала она, это и есть королевство Карло.