Хлопок одной ладонью - Николай Кукушкин

Пятьсот Помпей

Плато Путорана на северо-западе Среднесибирского плоскогорья – в числе самых удаленных и диких мест в мире. Дороги туда не ведут, мобильной связи нет, из людей туда ездят считаные сотни туристов в год. Как всегда в таких случаях, с одной стороны, радует, что такое место остается затерянным и нетронутым, но, с другой стороны, ужасно обидно, что про ошеломляющую красоту такого масштаба почти никто не знает. Путорана – это сибирский Большой Каньон, одними своими пейзажами достойный такой же мировой славы. Но это не просто живописное место, а краеугольный камень эпох, сыгравший центральную роль в истории жизни на Земле19, 20.

Из космоса видно, что Путорана – заснеженное нагорье, в которое, как корни растения, густо ветвящимися трещинами прорастают многочисленные долины. Это разломы базальта, затвердевшей вулканической магмы, из которой состоит плато. Путорана принадлежит к геологической формации под названием Сибирские траппы. Трапп – это «провинция вулканов», результат масштабного, катастрофического излияния лавы на протяжении очень долгого времени. В данном случае лава в течение миллиона лет разливалась по территории размером с Западную Европу, образовав в итоге одно из крупнейших базальтовых отложений в мире.

Вообразить такое событие непросто. Я мысленно измеряю извержения вулканов в «Последних днях Помпеи». На этом великом и, несомненно, научно достоверном полотне Карла Брюллова античные белые статуи падают к белым стенам античных дворцов, а античного вида белокурые младенцы и всадники на белых конях гибнут в черно-красном зареве пылающего Везувия. Очень страшно. Можно пойти в Русский музей и, стоя перед этой картиной, представить, что весь этот ужас (случившийся в 79 г. от Рождества Христова) продолжается до сих пор, причем на территории, скажем, всей Италии, и будет продолжаться еще столько же, и так еще 500 раз.

Сибирские траппы – надгробный камень палеозойской эры. Колоссальное извержение этой вулканической провинции привело к вымиранию существенной части жизни на земле. Именно это вывело на мировую сцену до тех пор малозаметную группу амниот под названием архозавры, к которым относятся большинство знаменитых мезозойских «завров». Среди них и та самая ветвь, известная каждому школьнику: динозавры.

Всем известно, что история динозавров заканчивается их вымиранием. Далеко не так широко известно, что начинается она тоже с вымирания, причем значительно более крупного. У него несколько названий: пермская катастрофа, пермо-триасовая граница (по названиям граничных периодов палеозойской и мезозойской эры) или просто Великое вымирание.

Месть Ольговичей

Пермская катастрофа – событие таких масштабов, что простых и понятных причин и следствий у него нет и быть не может. Незадачливые животные и растения, оказавшиеся вблизи от извержения вулканов, конечно, погибли быстро. Но остальная жизнь на планете не столько рухнула, сколько завяла – постепенно, медленно и трагически. О том, как именно протекал этот процесс, до сих пор ведутся споры. Ясно, что вулканы изверглись и что в итоге палеозойская жизнь погибла. Что же касается последовательности событий, связывающих Сибирские траппы с Великим вымиранием, здесь ясности мало. Возможно, всему виной глобальное потепление, вызванное подземными газами, почерневшим небом и бесконечными пожарами, следы которых видны в геологической летописи21. Возможно, закисление океана вулканическими газами22. Возможно, резкий выброс в атмосферу метана, то ли по чисто физическим причинам23, то ли из-за очередного микроба, испортившего воздух24.

Как война между двумя народами происходит не по воле одних правителей, а в силу всего исторического процесса в целом, так и любое массовое вымирание не происходит по одной причине. Палеозой рано или поздно должен был закончиться, отличный студент рано или поздно докурить свои папиросы, и если бы не изверглись Сибирские траппы, то в конце концов их роль сыграло бы что-то другое.

Это ясно хотя бы потому, что предзнаменования конца света при желании можно было заметить задолго до извержения вулканов. Первым был коллапс каменноугольных джунглей, осушение и дробление единого влажного леса. С падения этого райского сада началось царствование полностью наземных позвоночных, амниот. Вторым было резкое снижение концентрации кислорода в атмосфере. К концу карбона содержание кислорода в воздухе упало больше чем наполовину по сравнению с роскошным карбоновым периодом: в те времена кислород составлял до 30 % атмосферы, а в конце палеозоя всего 13 %27. Огромные участки суши – все, что хоть немного приподнято над уровнем моря, – становились необитаемыми потому, что там было нечем дышать.

Причины этого кислородного кризиса связывают со снижением отложений каменного угля, давших название каменноугольному периоду. Изобильные дни карбона были чем-то вроде кислородной финансовой пирамиды. В обычных условиях растения превращают углекислый газ в биомассу, выделяя при этом кислород, а животные, грибы и бактерии затем превращают биомассу обратно в углекислый газ, кислород при этом потребляя. Если все сбалансировано, то содержание кислорода и углекислого газа в атмосфере не меняется. Но в болотах карбона наработанная фотосинтезом биомасса, вместо того чтобы поедаться животными или перерабатываться грибами, откладывалась в форме угля в огромных, планетарных масштабах. Это было вызвано, во-первых, подходящими климатическими условиями, а во-вторых, появлением у растений древесины, которую еще сложнее переварить, чем просто целлюлозу. В конечном итоге грибы, например, изобрели соответствующие ферменты и научились разлагать дерево, но в каменноугольный период они этого делать еще не умели, так что растения оставались непереваренными28.