Код любви - Максимилиана Моррель

– Морис, я понимаю Тикси. Давно это случилось? И почему ты не добился для него оправдательного приговора? Нет, нет, все ясно – превышение мер самообороны, правильно?

– Убийство есть убийство, девочка моя. Мы не жестокие кровопийцы, какими нас считают безумные фанатики. У Тикси, по меньшей мере, было три варианта, но он использовал самый последний, наименее приемлемый. И теперь несет наказание. Не думай, я не боюсь, что Реймонд может поступить так же, он другой, он более примиримый. Когда-нибудь я расскажу ему о себе и знаю, что не пожалею потом. Я люблю вас обоих и никогда не обижу. Верь мне. Вампиры не умеют лгать. Ты убедишься, что все мы разные и в большинстве своем совсем не похожи на киношных полишинелей. Многие из нас верят в божество и вампирский рай, читают Библию вампиров. Наверное, всем мыслящим существам необходимо во что-то верить. Те из обращенных, кто пожелал стать вампиром по собственной воле, стараются сохранять то человеческое, что в них есть, и, продолжая общение со смертными, приобретать и накапливать все новые и новые качества. Таким значительно проще возвращаться к нежизни, у них изначально есть возможность подумать, рассчитать свои силы и возможности, подготовиться. Они знают, что их ожидает. А вот те, кто был обращен против воли, еще долго не могут привыкнуть и осознать свое новое состояние. Стресс, которому подвергается их деформированная сущность, может сыграть с ними злую шутку. Счастье, если рядом оказался кто-то, кто в состоянии понять и помочь. Только чаще всего случается иначе. Одиночество, голод, беспомощность способны даже самого сильного человека превратить в психологически неустойчивого архитипа. Вроде Клайфа, Ким или Хью Ханпера. С человеческой точки зрения, уничтожение вампира не преступление, он, по сути, и так мертв. Однако неживые смотрят на это иначе. Ты читаешь дневники моей матери, а она посвятила проблеме обращения не одно десятилетие, причем делала выводы, исходя из двух аспектов. С разных, так сказать, полюсов. Потому что вампир – не просто трансформированный человек, это в первую очередь сильнейший энергетический элемент. Что-то сродни шаровой молнии. А неуправляемый сгусток энергии – потенциальная опасность для всего и всех.

– Я видела, на что ты способен! Я имею в виду, что ты сделал с Майклом. Теперь понятно, как вы воздействуете на людей, когда нуждаетесь в пропитании.

– Ничего я с ним не делал, просто немного подкорректировал его сознание так, как мне это нужно. – Морис таинственно усмехнулся. – Ну еще, если быть откровенным до конца, слегка подпитался его энергетикой. А с людьми… Хочешь, я покажу, как это делается?

Не успеваю даже сказать «нет», как попадаю в полную зависимость от воли Мастера. «Встань», – слышу приказ. Мое «Я» сопротивляется, а тело делает то, что ему велят. «Подойди к берегу», – иду, не хочу, но ноги несут меня сами. «Теперь зачерпни воды и умой лицо». Все чувствую, все осознаю, но делаю. «Возвращайся ко мне и целуй!» Выполняю. Наваждение развеялось, когда прижалась губами к губам Мориса. Его глаза насмешливо искрятся, мои руки обнимают его за шею.

– Негодяй! – я инстинктивно оттолкнулась от него. – Я же просила: никаких твоих штучек.

Морис рассмеялся:

– Ты не просила, ты только подумала. А это разные вещи. Теперь, звезда моя, попытайся прочесть мои мысли и понять, о чем я больше всего мечтаю в данный момент.

Задумалась, театрально сверля его взглядом. Какое там! Пришлось прибегнуть к хитрости:

– Ты будешь выполнять то, что желаю я, – и начала стягивать с него форменную рубашку. Морис захохотал:

– Наши желания, звезда моя, самым чудесным образом совпадают, – и его руки скользнули мне под блузку.

Мы лежим в траве на берегу реки, моя голова удобно устроилась на груди Мориса, его пальцы закопались в моих волосах и трепетно расправляют локоны. Он опять совсем другой, мой Мастер: нежный, ласковый, теплый, словно согретый моей любовью. Я уставилась в небо, затянутое перистыми облаками, и слушаю, как лениво перекликаются птицы. Даже следа не осталось от прежних страхов, сомнений.

– Да, Гленда, с тобой я другой, – голос Мо риса щекочет мне ухо, как теплый ветерок. – Я столько беру от тебя как из неиссякаемого источника, но ты очень сильная, и остается даже больше, чем я забираю.

Я перевернулась на живот и засмеялась, глядя на мужа. Волосы растрепаны, рот приоткрыт, и немного торчат ослепительно белые клыки. Он нежится, как его кот у горящего камина.

– Давай не будем считать, кто сколько дает. С тобой я наполнена счастьем, словно воздушный шарик, – вот-вот взлечу. Только Рея не хватает. Пойдем позвоним ему. Я разговариваю с родителями каждый день. Они очень волнуются, и мама все силы прилагает, чтобы удержать твоего сына, который рвется к тебе на помощь. Что это у тебя за пятно на животе?

– Хьюго Ханпер решил продемонстрировать навыки морского десантника.

Я даже привстала:

– Он хотел справиться с тобой физически? Глупец!

– Терпеть не могу махать руками и ногами! Никогда не опущусь до кулачного боя.

На лице Мориса мелькнуло презрение. Конечно, вашей светлости больше подойдет шпага! Банальная драка – удел плебеев.

– Ты права, в моих жилах все еще течет дворянская кровь, и я об этом никогда не забываю. Одевайся, мы ведь хотели позвонить Реймонду, надо сказать ему, что совсем скоро мы снова будем вместе. Сегодня мне еще необходимо съездить к Осмонду. Научи-ка меня врать, Гленда!

Еще издалека заметила машину шерифа возле нашего дома. Морис насмешливо фыркнул, но не прибавил шагу даже тогда, когда Осмонд, подбоченясь, вышел навстречу из придорожных зарослей. Вместе с ним двое полицейских, и один из них… Неужели вампир? Ну, так оно и есть, почтительно склоняет голову перед Мастером. Вежливо здоровается со мной. А шериф-то, кажется, взбешен, и опять ни здрасьте тебе, ни до свидания.

– Что, вернулся, Балантен? Чем порадуешь? Упустил? Так я и думал! Ведь говорил же, собери команду! А ты все: с-а-а-м! И что прикажешь говорить теперь родственникам этих девочек, что в полиции служат растяпы, извините, мол, облажались? – Морис отсутствующим взглядом смотрит куда угодно, только не на шефа и, конечно, не слушает его. А шериф, брызгая слюной, продолжает: – Вот сам и будешь объясняться, и перед главой департамента тоже. Благодаря твоей чертовой самоуверенности, я в полном дерьме! Вот вы у меня где сидите! – Осмонд резанул себя ребром ладони по горлу, собирался прибавить к этому пару крепких словечек, но, взглянув на меня, смолчал. – А как объяснять другие четырнадцать убийств? Я же не кретин, чтобы разглагольствовать о каких-то вампирах и оборотнях. Гори они огнем! С меня за такой рапорт башку снесут! Ты меня слышишь, Балантен?

Морис явно пропустил мимо ушей весь монолог и, лишь пожав плечами, серьезно ответил:

– Я искренне сочувствую и пострадавшим, и их родственникам. Я сделал все, что обязан был сделать. А этими двумя пусть занимаются теперь другие ведомства.

Черти в аду, – промелькнуло у меня в голове, а полицейский-вампир понимающе усмехнулся, но тут же понурил голову под взглядом Мастера.